Метси Хингл - Чужая невеста Страница 12

Ее охватила паника. Надо бежать. Так или иначе. Она не вынесет десять дней в горах и раскроет себя. Он и так уже понял, что ее влечет к нему. Сильнейшее чувство, которое она к нему испытывала, как-то ухитрилось выжить после нанесенного оскорбления.

Он не пришел, и ей было так больно, что она не могла с ним даже говорить, когда он наконец позвонил. А потом шли дни за днями, он не появлялся и не звонил, и она поняла, что только дура может доверять Джеку. Ее беспокоило, как сказать родителям, что она беременна и брошена.

Но говорить не пришлось — она потеряла ребенка. Лорелей зажмурилась от боли, охватившей ее при этом воспоминании. Пусть ему было только шесть недель и Джек не знал, что она беременна. С горькой усмешкой она вспомнила, как решила не говорить ему о ребенке, пока они не поженятся, хотела убедиться, что он женится по любви, а не из чувства долга. Все было напрасно. Он просто не пришел.

Она поклялась, что никогда больше не даст так себя ранить, никогда никого не полюбит так, как любила Джека. Это ей удалось.

А когда он вошел в книжный магазин, обнял ее и поцеловал, она была потрясена открытием, что не сумела вырвать его из сердца. Джек Сторм был для нее так же опасен, как десять лет назад. Нельзя дать себе снова его полюбить. Десять дней в горах? О нет. Риск слишком велик.

У нее под рукой ровно билось сердце, мерно дышала грудь — Джек крепко спал. Заснул от изнеможения, решила Лорелей. Ночью он долго вертелся с боку на бок; дважды она, просыпаясь, видела, что он вставал и выходил. Теперь спит мертвым сном. Если бежать, то сейчас.

Она осторожно высвободила ногу — он не проснулся. Сняла руку с его груди и отодвинулась. Переложила его руку со своего плеча ему на ногу. Он пошевелился, и рука легла ей на бедро.

Лорелей замерла, прислушиваясь к его дыханию. Когда показалось, что он снова впал в глубокий сон, сняла руку — и он тотчас положил ее ей на грудь. Округлившимися глазами Лорелей смотрела, как его пальцы, пользуясь тем, что ее рубашка расстегнута, медленно подкрадывались к соску.

Чтобы остановить волны наслаждения и пытки, Лорелей ухватила его запястье, сняла с себя руку и откатилась. Рука Джека накрыла ее, подтащила к себе и прижала к нижней части тела — очень напряженной части тела.

Лорелей вскипела от ярости. Отпрянув, она вскочила и уставилась в смеющиеся синие глаза Джека.

— Доброе утро, красавица, — на губах его сверкнула улыбка, он приподнялся и чмокнул ее в губы.

— Ты... ты негодяй! Всё твои паршивые трюки! Я думала, ты спишь!

— Я спал. Но проснулся, вижу — ты лежишь в моих руках, и подумал, что умер и оказался в раю. — Он похлопал рукой по кровати. — Иди сюда, прижмись ко мне, я хочу опять заснуть.

Лорелей швырнула в него подушку.

— Я старалась не разбудить тебя, дурак! Я знала, что ты не спал ночью.

— Эй, я тут ни при чем, это ты виновата, что я не спал.

— Почему это я?

— Я все время думал, впору ли тебе пришлась моя рубашка. — Он оглядел ее и засмеялся. — Черт возьми, прекрасно смотрится! — Голос его вдруг охрип, и ей стало так же тяжело дышать, как и ему.

Она опустила глаза и увидела, что верхние пуговицы расстегнуты и открывают грудь. Залившись краской, она отвернулась и сжала ворот.

— Лорелей... — Джек прошептал ее имя с такой мольбой, что она еле удержалась, чтобы не обернуться. Он нежно сжал ее сзади за плечи и приподнял волосы, накрывающие шею.

Не надо. Но слова застряли в горле. Она закрыла глаза, и он тихо поцеловал ее в шею.

— Я хочу тебя, Лорелей, а ты хочешь меня.

— Неправда. — Однако это было так. Помоги мне, Господи, его прикосновения жгут как огнем.

— Правда. Иди в кровать, дорогая. Мы оба этого хотим.

Да, она этого хочет. Как приятно будет отдаться сладкому жару в груди и заняться любовью с Джеком... Его руки прошлись по спине и спустились к талии. Она ослабела, ноги подкосились, а он прижал ее к себе, продолжая целовать в чувствительную точку на шее.

— Позволь мне любить тебя, — пробормотал он, лаская языком ушную раковину. Потом повернул ее к себе лицом. — Посмотри на меня, Лорелей.

Она с усилием открыла глаза и погладила его по щеке. Он перехватил ее пальцы и поднес к губам. Ей показалось, она тонет. Она теснее прижалась к нему.

— Джек. — Опять коснулась лица.

Вдруг глаза его расширились, лицо побледнело, и он издал оглушительный вопль.

Глава пятая

Да здравствуют пауки, подумала Лорелей, глядя, как Джек попятился от угла, где сидел тарантул. Если бы он не углядел это мохнатое черно-оранжевое чудовище, она бы поддалась искушению и забралась к нему в постель.

Не дай Бог. Неизвестно, что хуже — укус тарантула или занятие любовью с Джеком. Судя по ее аллергической реакции на укусы насекомых, этот волосатый урод может оказаться для нее смертельным; но можно воспользоваться им как средством заставить Джека вернуться в Месу.

Лорелей захлопнула чемодан и защелкнула замки. Она забавлялась зрелищем ужаса, написанного на лице Джека, его бесчисленными «О Господи», «Черт побери» и «Ну надо же», пока он не толкнул ее обратно на тахту. Смена настроения у Джека привела ее в чувство. За все время, что она знала Джека, ей и в голову не приходило, что он боится пауков.

— Ты готова ехать? — спросил он, косясь в угол, где тарантул метнулся к щели в полу и скрылся.

— Готова, — сказала она и хихикнула.

— Ничего смешного. — Он взял чемодан.

— И все же смешно.

С покрасневшим лицом он вышел из хижины, запер ее на ключ и отнес чемодан в машину.

— Кто бы мог подумать, что огромный парень Джек Сторм, храбрейший в мире охотник за сокровищами, испугался малюсенького паука!

— Он был не маленький. Он был огромный.

— Тебе виднее, — усмехнулась она, глядя, как Джек засовывает ключ от хижины под горшок с кактусом. Вообще-то паук был величиной с кулак, и она тоже испугалась бы, если бы на него смотрела, но, к счастью, была поглощена поцелуем и только краем глаза видела что-то оранжево-черное, а когда пришла в себя, паук уже скрылся, оставив Джека с вытаращенными глазами и побелевшим лицом. Она до сих пор содрогалась от мысли, что Джек оставил попытку соблазнить ее — а это ему почти удалось — только из-за того, что испугался паука.

— И все-таки он был огромный, — настойчиво повторил Джек и сел в машину. — И очень опасный. Представляешь, если бы эта тварь кого-нибудь из нас укусила? Укус тарантула очень болезненный, а ближайшая больница осталась на Развилке Апачей.

Лорелей знала, что он прав. Когда она переехала в Аризону и впервые отправилась в пустыню, ее предупредили, что геккон и ящерица-ядозуб не слишком опасны, а укус тарантула хоть и очень болезненный, но не всегда смертельный. Для нее-то он точно будет смертельным, она знала это по детскому опыту, когда ее укусила пчела. Поэтому старалась с ними не встречаться.