Лора Эллиот - Найди меня Страница 12

– Ваша комната, мадам. Надеюсь, вам понравится у нас.

Интерьер комнаты показался Мелин до боли знакомым. Она легко, с одного взгляда, смогла определить истинные предметы старины и современные подделки под нее. Оставшись наконец одна, она сначала задумчиво обошла комнату, а потом уселась на кушетку и полезла в сумочку за телефоном.

Ей не терпелось позвонить родителям и рассказать, что она живет в королевском дворце, и самое интересное то, что она чувствует себя принцессой. И это восхитительное чувство! А после она обрушит свою радость на Эрика.

Странно, что он сегодня еще не звонил, подумала она, набирая номер родителей.

За ужином они с Анандом распили бутылку французского вина, и только вино помогло Мелин избавиться от неприятного осадка, который оставил в ее душе недавний разговор с Эриком.

– Почему ты не позвонила мне раньше? – набросился на нее Эрик и в один миг растоптал ее радость.

– Я была в дороге, – пролепетала она, как школьница.

– Ты стала забывать меня, Мелин. – В его голосе слышался укор. – Веселишься, путешествуешь и счастлива без меня…

Она долго не знала, что ответить, с чувством вины осознавая, что он прав.

– А ты? Почему ты не звонил?

– Я был сегодня дико занят. Масса встреч, новое дело с одной крупной компанией. Голова шла кругом. Ни единой свободной минуты. Тебе должно быть стыдно, Мелин, задавать мне этот вопрос, когда ты сама свободна и праздно катаешься по Индии, – выпалил он.

Она тяжело вздохнула.

– Извини, Эрик.

– Обещай, что будешь каждый день звонить мне, тогда извиню.

– А если ты занят? – попыталась возразить она.

– Мне будет достаточно двух слов от тебя. Только бы знать, что ты в порядке. Я ведь люблю тебя, Мелин, а ты такая бессердечная.

Безжалостное чувство вины лежало на ее груди, как гробовая плита. И она не знала, как выбраться из-под нее. И это старое, уже ставшее изнуряющим непонимание между ними. Долго ли еще будет так продолжаться?

– Я буду звонить тебе каждый день, – тускло сказала она, размазывая кулачком по щеке слезу. – Пока. Удачи тебе с новым делом.

Они простились, и она долго еще неподвижно сидела на кушетке, смахивая слезы. Сколько это будет продолжаться? Почему она не скажет ему… Что? Чтобы он стал другим? Таким, как Ананд?

Воспоминание об Ананде заставило ее очнуться. Казалось, одной мысли о нем было достаточно, чтобы сдвинуть с ее души гробовую плиту вины. Она бросилась в душ, потом переоделась, а когда спустилась в ресторан и увидела его за столиком, была приятно поражена.

Он явился к ужину в традиционном индийском костюме: расшитой у воротника длинной рубахе с разрезами по бокам и в сужающихся к щиколоткам шальварах. Он был необыкновенно элегантен и до неузнаваемости красив. Черные волосы, аккуратно зачесанные назад, поблескивали при свете ресторанных светильников, глаза искрились радостью, а на губах при ее появлении появилась та добрая, чувственная улыбка, по которой она, оставаясь на короткое время без него, начинала заметно тосковать.

– Я хочу погулять, – заявила она после ужина, разгорячившись от вина и обильной еды. – Покажи мне, где ты живешь, Ананд. Подозреваю, что ты поселился в одной из тех хижин, мимо которых мы проезжали.

Он лукаво блеснул на нее глазами.

– А говорила: ни за что.

– Ну мало ли что я говорила. Принцессы – существа избалованные и прихотливые, – ответила она.

– Это опасно, – сказал он, задумчиво оглядывая ее.

– Почему?

– А ты помнишь, что случилось с Буддой, когда он впервые, вопреки запретам родителей, покинул стены королевского дворца?

– Нет. Я не знаю этого.

Он вздохнул.

– Будда задумался о смысле человеческой жизни, увидев, что в мире существуют не только красота, богатство и наслаждения, но также старость, болезнь и смерть.

Она рассмеялась.

– Мне это прозрение не грозит. Я уже знаю все это о жизни.

– Но это заставило Будду отречься от благополучной, счастливой жизни во дворце. Он сбежал из дворца, стал аскетом и много лет скитался в поисках истины, – продолжал он, с насмешливой серьезностью глядя в ее веселые глаза.

– А я… – Она внезапно осеклась, чувствуя, как ее обволакивают теплые лучи, льющиеся из его глаз.

Нет, она не Будда, и если согласится на хижину, то только с любимым, потому что для нее истина – это любовь. Только где он, ее любимый? Почему еще не нашел ее?

На дне ее души снова всколыхнулся тот неприятный горький осадок, оставшийся после разговора с Эриком. В душе помутнело. Она опустила глаза, чувствуя, как они наполняются слезами.

– Пойдем гулять, Мелин, – услышала она утешающий голос Ананда, который в одну секунду помог ей справиться со слезами.

Они вышли в теплую ночь, и как только миновали двор, их окутала густая синева огромного, слившегося с землей неба, по которому, словно одинокая лодка по просторам бескрайнего океана, плыла молодая луна. Тишину нарушал только монотонный стрекот цикад.

Обогнув небольшую рощицу, они пошли по извилистой пустой улочке мимо домиков, внутри которых уютно теплился свет.

– Здесь как в сказке, – тихо сказала Мелин. – Кажется, что здесь живут не люди, а гномы.

– И эти гномы, между прочим, все – искусные живописцы. Завтра мы побываем у них в гостях. А вот и мой дом. – Он указал рукой на ничем не отличающийся от других белый домик с деревянной полукруглой дверью. – Хочешь заглянуть?

– Конечно, – не заставила себя ждать с ответом она. Ее все сильнее охватывало любопытство.

Ананд взялся за железное кольцо на двери и три раза постучал. Мелин, затаив дыхание, замерла.

Вскоре за дверью послышался хриплый голос. Ананд что-то ответил, и дверь со скрипом открылась. На пороге появился седой старик с длинной бородой и в чем-то вроде тюрбана на голове. Увидев Мелин, старик добродушно улыбнулся.

– Добро пожаловать, – сказал он по-английски и широко распахнул дверь.

– Добрый вечер. Спасибо, – ответила она и, переступив порог, оказалась в просторной, уютной комнате, похожей на гостиную.

Старик жестом указал ей на низкую кушетку, предлагая сесть. Она поблагодарила и, оглядевшись, ахнула от изумления.

Стены и потолок комнаты были искусно расписаны в том же стиле, что и стены ее дворца-отеля. Множество изысканных танцующих фигурок, оплетенных замысловатым орнаментом, сцены охоты или боя, окруженные ажурной вязью узоров.

Она невольно прикоснулась к руке Ананда.

– Здесь что, каждый дом так расписан?

– Не каждый. Но каждый мужчина этой деревни – художник, – ответил Ананд.

Она посмотрела на старика, который, переминаясь с ноги на ногу, продолжал добродушно улыбаться.

– Это ваша работа? – спросила она его.