Эмма Ричмонд - Любовь всегда права Страница 12

Машина сбавила скорость и остановилась. Алекса посмотрела на своего нового мужа: строгий профиль, волевой подбородок… Видно было, что он целиком погружен в свои мысли. И, похоже, мысли были невеселые. Обжигают, как раскаленные угли? – подумала Алекса. Любопытно, у него часто меняется настроение? Ей нравились люди солидные, уравновешенные.

Стефан пригнулся, чтобы лучше рассмотреть огромный старинный дом, возвышавшийся на невысоком холме. Не самое подходящее место для дома, невольно подумала Алекса. Стоит на самом юру, ветер стучит в окна, дождь барабанит по крыше… С торца росло несколько старых елей, усугублявших впечатление заброшенности. Казалось, кто-то решил защитить этот дом от любопытных взглядов и разбушевавшейся стихии, но потом то ли раздумал, то ли поленился довести задуманное до конца. За газоном, покрывавшем склоны холма, давно уже не ухаживали.

Потребуется адское терпение, чтобы привести его в порядок, подумала Алекса. И осторожность: чуть зазеваешься – и скатишься на проезжую дорогу. Не было ни забора, ни какого-нибудь ограждения.

Как бы в ответ на ее мысли, Стефан проговорил:

– Садом мы займемся весной.

– Что ты сказал? – спросила она.

– Я имею в виду садовников.

– А! – Алекса вдруг почувствовала, что Стефан очень подавлен увиденным. – Место такое пустынное, – проговорила она явно некстати.

– Этот дом совсем не похож на тот, о котором я всегда мечтал. Тот, воображаемый, был совсем другой, – проговорил он как бы про себя.

Притворившись, что ничего не слышала, Алекса удивленно воскликнула:

– Ой, кто-то стоит на лестнице!

– Вижу.

– Это агент по продаже недвижимости? – спросила Алекса.

– Нет. – Повернувшись к ней, он строго проговорил: – Что бы она ни говорила, что бы ни делала, ни во что не вмешивайся, предоставь все мне. Поняла?

Алекса быстро кивнула, ее лицо приняло испуганное выражение.

– Улыбайся, Алекса! Мы же с тобой молодожены – влюбленные и счастливые…

– Конечно, конечно! Но кто эта женщина?

– Судебный исполнитель по вопросам опеки несовершеннолетних, – ответил Стефан.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Судебный исполнитель? Я думала, что все уже утряслось, – удивленно сказала Алекса.

– Так оно и есть, – коротко ответил Стефан.

Тогда зачем здесь эта женщина?

Расстроившись из-за появления незваной гостьи, Алекса стала наблюдать за ней, пока они медленно подъезжали к дому. Миновав покосившиеся ворота, они въехали по разбитой дороге во двор и остановились у гаража, рядом с фургоном строителей. Женщина обернулась и стала наблюдать за их машиной. По всей видимости, судебный исполнитель ждала их давно и очень замерзла – на ней было старое поношенное демисезонное пальто. Того же возраста, что и его владелица, подумала Алекса.

– Улыбайся, – напомнил Стефан.

Широко улыбаясь, он помог ей выйти из машины и, едва ее ноги коснулись земли, обнял и… поцеловал.

Вздрогнув от неожиданности, она испуганно посмотрела не него. Одними глазами он напомнил ей об их уговоре, и Алекса постаралась изобразить на лице подобие улыбки. Губы предательски дрожали, и улыбка вышла какой-то жалкой. Поцелуй Стефана был горячим, нежным, властным…

Наконец Стефан обратил внимание на женщину, стоявшую на ступеньках лестницы.

– Мисс Пэттерсон! – сухо и официально приветствовал он.

– Мистер Блейк! – ответила она ему тем же тоном.

Стефан открыл парадную дверь и пропустил Алексу и мистера Джонса в огромный квадратный холл, стены которого были обшиты деревянными панелями. Пол был тоже деревянным, на нем лежала дорогая ковровая дорожка. Изящный полированный столик стоял у основания лестницы, на нем – ваза с засушенными цветами. Алекса терпеть не могла засушенные цветы, но заставила себя улыбнуться.

– Мне можно войти? – ядовито спросила мисс Пэттерсон. – Сегодня так холодно!

– Думаю, в доме еще холоднее, – сказал Стефан. Он старался быть вежливым, но его старания не могли скрыть так и рвущуюся наружу ярость. – Мы еще не переехали.

– Вижу, – холодно сказала мисс Пэттерсон. – Так могу я войти?

Он молча пригласил ее и закрыл тяжелую парадную дверь.

– Алекса, ты не могла бы найти вентиль центрального отопления?

Кивнув, она пошла по направлению к предполагаемой кухне. Мистер Джонс увязался за ней. И она слышала клацанье его когтей по полу. Зачем судебный исполнитель пришла к Стефану? И как она узнала, что он приедет сюда именно сегодня?

Открыв дверь предполагаемой кухни, Алекса испуганно остановилась – там сидели двое рабочих и пили чай. Они, улыбнувшись, переглянулись, и Алекса улыбнулась им в ответ вымученной улыбкой. Зато Мистер Джонс бросился к ним, как к старым друзьям, и разлегся у их ног.

– Где тут вентиль центрального отопления? Если оно работает… – добавила она, увидев, что кухня отремонтирована только наполовину. На одной стороне уже были установлены все необходимые секции и стена сияла свежей краской, а на другой – развороченный водопровод, свисавшая электропроводка. Какой-то мусор и хлам.

– Минуточку, – сказал один из рабочих, встал и, подойдя к бойлеру, щелкнул выключателем. Алекса услышала, как заработал котел.

– Спасибо. Здесь еще много работы? – спросила она.

Он задумался, уставившись в потолок, затем объявил баз особой уверенности:

– С недельку.

Выйдя из кухни, Алекса быстрым шагом пошла в холл, но остановилась, услышав приглушенные голоса у парадной двери – Стефан спорил с судебным исполнителем.

– Мистер Блейк, ведь была договоренность, что она останется у бабушки с дедушкой до конца февраля… – сухо проговорила женщина.

– Но они в преклонном возрасте, – возразил Стефан.

– В данное время вы не имели никакого права забирать свою племянницу у дедушки и бабушки, мистер Блейк!

– Почему?

– Потому что не имеете права! Вы взяли ребенка с их ведома, но не согласовали со мной! – возмущенно воскликнула женщина.

– Почему я должен был согласовывать свое решение с вами? – спросил он с едва заметной злостью в голосе. – Джессика – моя родная племянница. Ее мать – моя родная сестра.

– Знаю, но…

– А раз знаете, то и согласовывать нечего! Чтобы воспитывать свою племянницу, мне не требуется получать особое разрешение, потому что суд постановил: опекун Джессики – я!

– Но только с февраля! Это означает, что по закону она все еще находится под нашей юрисдикцией. Вы не имели права брать ее к себе! Можете считать меня назойливой, но я должна быть уверена, что Джессике ничто не угрожает.

Резко наклонившись к женщине и глядя ей прямо в лицо, он выкрикнул: