Шэрон Кендрик - Забытый роман Страница 13

— Могу я предложить вам кофе? — вежливо спросила Мелисса.

— Я пришел сюда не за светскими любезностями.

— То есть мне следует понимать ваши слова как отказ.

Казимиро прищурился — ему не понравилась нотка сарказма в ее голосе.

— Я пришел поговорить о вашем возмутительном утверждении.

На минуту воцарилось молчание. Мелисса знала, что это может продолжаться целый вечер — сплошная путаница и ничего конкретного. Вероятно, ей следовало чувствовать себя подавленной — Казимиро выглядел таким величавым и грозным в ее маленькой квартирке. Или хотя бы пристыженной из-за того, как легко она отдалась ему. Но она не ощущала ни того ни другого — была только острая необходимость биться за права своего ребенка.

— Оно не должно казаться вам столь возмутительным теперь, когда вы увидели Бена, — спокойно заметила Мелисса.

Вызов, так явно звучавший в ее голосе, застал Казимиро врасплох.

— И почему же? — удивленно спросил он.

— Его глаза.

— Глаза?

«Он нарочно делает вид, что не понимает меня», — подумала Мелисса в отчаянии.

— Я никогда ни у кого не видела глаз такого цвета. Только у вас.

Он коротко усмехнулся:

— Вряд ли это послужит серьезным аргументом в суде.

— В суде? — Мелисса удивленно приподняла бровь.

Казимиро уловил ее замешательство и нанес удар:

— Конечно. Вряд ли вы надеялись, что я так легко клюну на эту удочку.

— Я… я не понимаю.

— Правда? — Казимиро ощутил вкус победы. — Так вы думали, что можете просто так прийти к королю и заявить, что родили ему сына? И он и его народ будут в восторге от этой новости?

— Я думала…

— Что вы думали, Мелисса?

— Что вы…

— Что я — что? Буду радоваться? Умиляться? Гордый папаша жаждет представить миру своего потомка, да?

Его жестокие слова несколько ошеломили ее, потому что ее материнская любовь не могла видеть в ребенке ничего, кроме счастья.

— Я думала, вы обрадуетесь… После того, как пройдет первое смущение.

— Первое смущение? — зло передразнил он. — Вы в своем уме? Имеете вы хоть малейшее представление о том, что это может значить?

Она впилась в него взглядом, вспомнив, какие слова он произнес, впервые увидев своего сына: «Он всегда встречает гостей в таком виде?» И вдруг ей пришло на ум, что другие отцы, возможно, ведут себя не лучше.

— Я об этом вообще не думала, — со злостью произнесла Мелисса. — Вы не рады? Прекрасно. Я исполнила свой долг, Казимиро, — рассказала вам о ребенке. Но вы нам не нужны. До сих пор мы жили без вас. Проживем и впредь. Ваше желание исполнилось. Вы можете уйти и забыть о нас. И больше я никогда вас не потревожу.

Казимиро мрачно улыбнулся. Она играет в обычную игру: выдерживает долгую паузу прежде, чем предъявить свои требования.

— Сколько? — мягко спросил он.

— Что — сколько?

— Вы хотите, чтобы я дал вам денег?

— Вы думаете, я шантажирую вас? — удивленно произнесла она.

— Мне кажется, выражение «купить молчание» было бы куда более приемлемо.

Приемлемо? Мелисса вдруг вспомнила старый детский стишок: «Палки могли бы нанести ушибы, а слова вряд ли». Кто это придумал? Слова, которые только что произнес Казимиро, ранили намного больнее, чем палки.

— Вы думаете, мне нужны ваши деньги?

— А разве нет? — спросил он холодно. — Мне были бы нужны, если бы я оказался в вашем положении.

И вдруг Мелисса увидела свой дом его глазами: потертая мебель, слишком низкий потолок, окна, требовавшие замены… Все очень старое, очень дешевое. Поэтому она и живет тут. Но что это бессердечное животное знает о бедности?

— Мне не нужны ваши деньги. — Мелисса гордо вскинула голову. — Мне ничего от вас не надо.

— Ну, мы оба знаем, что это неправда, — протянул Казимиро.

Янтарные глаза короля хитро смотрели на нее, и она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Как низко с его стороны намекать на случайный секс там, на Заффиринтосе, когда она с радостью допустила его к себе, хотя он открыто презирал все самое дорогое для нее.

— Не будете ли вы так любезны удалиться, ваше величество?

— Но мы еще не приняли окончательного решения.

— О каком решении вы говорите? Вам не нужен ваш сын, мне не нужны ваши деньги. Вопрос закрыт.

— Вот тут вы ошибаетесь, дорогая.

Безо всякого предупреждения он схватил ее и притянул к себе.

— Казимиро! — выдохнула Мелисса.

— Вопрос не закрыт. Все только начинается, — решительно произнес он.

— Что… Что вы имеете в виду?

— Вы думаете, что можете бросить такую бомбу, а самой спокойно избежать разрушений, которые сами же вызвали?! — Казимиро наклонился вперед и почувствовал гипнотизирующий запах лилий, смешанный с запахом мыла и йогурта, и его тело ответило на этот ароматный призыв. — Если мальчик…

— Бен, — раздраженно вставила Мелисса.

— Бен, — неохотно согласился король, потому что ему вдруг вспомнилось неприятное, сердитое, сморщенное личико. — Если он действительно мой сын, это кардинально изменит его будущее.

«И мое», — мрачно добавил он про себя.

Он взглянул в ее широко раскрытые глаза, казавшиеся сегодня более темными, возможно, потому, что в комнате стоял полумрак, на дрожащие губы, на бледную кожу, на волосы, убранные в конский хвост. Вспомнил, как она стонала от наслаждения и какой восторг испытал он сам. Мягкая выпуклость ее губ внушила ему желание слиться с нею. Несомненно, из этого кошмара можно извлечь и нечто приятное.

Казимиро впился в ее губы поцелуем, и в этот момент Мелисса поняла, что погибла. Он заставил ее щеки гореть, а колени дрожать. Сам же он оставался холоден — он так мало уважал ее и не видел в ней человека, личность. Этот поцелуй заставил ее почувствовать себя ничтожной, брошенной и ненужной.

Но она не позволит ему в очередной раз одержать над ней верх!

Мелисса собрала всю свою волю и с силой оттолкнула Казимиро.

— Нет! — воскликнула она, отбежала в другой конец комнаты и сложила руки на груди, будто пытаясь скрыть постыдную реакцию собственного тела.

— Нет? — недоверчиво повторил он.

— Вы думали, — спросила она, задыхаясь, — что я позволю вам просто войти сюда и заняться со мной сексом?

— Разве не так было в прошлый раз? — вызывающе произнес Казимиро. — Вы не сильно сопротивлялись.

— А то, что случилось до этого, вы не помните, не правда ли? — прошептала она с горечью.

Выражение лица Казимиро не изменилось.

— Так расскажите мне. Возможно, мне пришлось ублажать вас вином и розами прежде, чем вы сдались? Или вы оказались у меня в постели после долгой борьбы? — спросил он с издевкой, и прилившая к ее щекам кровь дала ему тот ответ, на который он рассчитывал.