Линн Харрис - Супруг-незнакомец Страница 13

Он каждый вечер приходил к сыну, играл с ним, читал ему. Рафика любили так, как самого Адана никогда не любили. Отец был надменным человеком, не способным проявить истинную привязанность к своим сыновьям. Из них растили твердых, сильных сынов пустыни, а не высокомерных, избалованных юношей. Адан, однако, не думал, что Рафик вырастет менее мужественным из-за его любви и заботы. Ему было радостно, когда по вечерам он входил в детскую и видел, как маленькое личико сына светится искренней и чистой любовью. Изабелла действительно как-то сказала, что любит его. Он не выдумал это. Он все еще помнил, как она сказала ему это в одну из ночей. Она была такой юной, такой наивной, и он тогда отпрянул от нее, встревоженный, сам не зная почему.

Вскоре она почувствовала, что беременна. А потом ее стала мучить тошнота по утрам, и он покинул ее постель. Адан хотел, чтобы она отдыхала и была здорова. У него появилось ощущение, что его присутствие мешает ей спать.

Адан нахмурился. Сказал ли он ей тогда, почему он перестал спать с ней? Конечно же она знала, почему они перестали заниматься сексом, – она слишком плохо себя чувствовала. Но понимала ли, почему он оставил ее одну?

Он тогда не сказал ей почему, и эта мысль теперь беспокоила его.

Психиатр, осмотревший Изабеллу после ее прибытия, не смог сообщить ему ничего нового. Изабелла утверждала, что ничего не помнит о своем замужестве и рождении ребенка. Случай был необычный, но такое было возможно. Просматривая записи в медицинской карте Изабеллы, доктор сказал, что у нее имелись признаки послеродовой депрессии.

Подобное состояние – достаточно распространенная вещь, пояснил доктор. Оно появляется в результате гормональных сдвигов в организме женщины. Иногда состояние ухудшается и может вызвать галлюцинации или мысли о причинении вреда себе или ребенку.

Адан был потрясен. Он и предположить не мог, что тогда с Изабеллой что-то было не в порядке. Доктор предположил, что она пыталась совершить самоубийство. Записи в карте до ее исчезновения свидетельствовали, что она не принимала антидепрессанты. Доктор, наблюдавший ее, должен был прописать медикаменты, чтобы облегчить ее состояние.

Возможно, что ее врач просто не заметил этих признаков.

Адан не знал, что ему делать с этой информацией, но, подходя к детской, он отбросил все мысли об Изабелле. Все, чего он сейчас хотел, – обнять сына и провести время, наблюдая за его забавами. Он толкнул дверь и вошел в покои, заваленные игрушками.

– Калила! – позвал он, но никто не ответил. Он прошел в детскую, но Рафика не было ни в кроватке, ни на полу, где он всегда играл.

Калила и Рафик обычно были здесь в это время. Он постоял немного в недоумении, но потом внезапная мысль озарила его, словно вспышка молнии.

Он поместил Изабеллу так далеко от детской, как только мог, но это была жилая часть дворца, и ее комнаты были доступны. Они просто выходили в другой коридор. Он оставил слугу, которому было приказано не пускать ее из комнат. Но все же была вероятность, что она как-то нашла Рафика.

Он бросился по коридорам к ее покоям. Когда Адан остановился у ее двери, запыхавшись, слуга, приставленный к ней, упал ниц и начал что-то бормотать.

Адан услышал пение. Это пела Изабелла, звуки ее голоса были чистыми и глубокими, они обволакивали его теплом, словно плед в холодную пустынную ночь. У него отчаянно билось сердце, он осторожно открыл дверь, молясь про себя, чтобы его догадка не подтвердилась и сына там не оказалось.

Изабелла сидела на одном из низких диванчиков, закрыв глаза, и пела. Калила устроилась на другом диване напротив.

А Рафик стоял, положив руки на колени Изабеллы. Его личико было обращено к ней.

Адан был в бешенстве, и это понятно. Но было еще какое-то чувство. Потеря?

Рафик был его сыном, несмотря ни на что. Это было досадной случайностью, которая никогда не повторится. Рафик никогда не вспомнит об этом.

Изабелла умолкла, открыла глаза и улыбнулась сыну. Он запрыгал, смеясь от удовольствия.

Изабелла протянула руки, Рафик протянул свои навстречу, она нагнулась и подхватила его. А потом крепко обняла. Адан сходил с ума, наблюдая за этим.

– Что здесь происходит? – тихо спросил он, сдерживая эмоции.

Все обратились к нему. Калила поднялась и поклонилась. Он ненавидел это, но она всегда строго соблюдала правила этикета. Так она будет делать и по отношению к Рафику. Она заменяла им мать, но все-таки ею не была.

Изабелла встала, и Рафик обнял ее за шею. Когда он увидел Адана, то воскликнул:

– Папа! Спой, папа!

– Твой папа поет? – спросила Изабелла.

Рафик кивнул.

– Отпусти его! – прорычал Адан. Он думал, что Изабелла станет спорить, но она просто наклонилась и поставила Рафика на пол. Он держал ее за шею и отказывался отпускать.

– Не надо вниз!

У него было капризное выражение лица, и Адан понял, что в этой битве он проиграет. Он подошел и протянул руки к сыну.

– Иди к папе! – сказал он, и Рафик в ответ обнял его.

Изабелла отдала мальчика легко, но от него не укрылось, как ее пальцы на миг крепко сжались, прежде чем выпустить ребенка.

Адан стоял рядом с ней, и аромат ее тела вскружил ему голову. Она приняла душ и переоделась. Ее волосы были душистыми, словно тропические цветы. Адану захотелось закрыть глаза и вдохнуть ее всю, целиком.

Но вместо этого он отвернулся:

– Идем, Калила. Рафика пора купать и укладывать спать.

Изабелла не хотела их отпускать, но понимала, что не может помешать Адану. Весь предыдущий час она пела своему ребенку, радуясь его улыбке и тому, как охотно он пел вместе с ней. Она по-прежнему ничего не могла вспомнить, но, пока она была со своим сыном, испытывала удивительное чувство спокойствия и счастья.

Она не хотела, чтобы это заканчивалось. Она ощущала гармонию с собой. Это было непривычно для нее.

Она терялась, не зная, что делать и говорить, когда он рядом. Ее печалило, что она не умеет быть матерью, и она очень хотела научиться.

Но Адан хочет помешать ей. Он хочет, чтобы Рафик с ней не виделся. Когда он заговорил, она увидела ненависть и гнев на его лице. Он не верил, что она нужна Рафику, и это одновременно причиняло ей боль и укрепляло желание не сдаваться.

Но она понимала причины его осторожности. Для Адана важнее всего было счастье и спокойствие Рафика. Но она не могла согласиться с тем, что не достойна быть рядом с сыном.

– Адан, – позвала она.

Она не думала, что он остановится, но, когда Рафик сказал: «Леди петь, папа», Адан остановился в шаге от двери:

– Не сейчас, Рафи. Леди нужно отдохнуть.

– Леди петь! – настаивал Рафик.

– Нет, Рафи, – сказал Адан, и лицо мальчика сморщилось.