Розали Эш - Хрупкий брак Страница 13

Он улыбнулся и откинулся на спинку диванчика, вытягивая длинные ноги.

— Я польщен. Можно мне кофе?

— Разумеется.

Пытаясь держаться со спокойным достоинством, Энни подставила чайник под струю воды. Ее кухня, отделанная светлым дубом, казалась воздушной и наполненной светом, от гостиной ее отделял ряд полок с книгами по кулинарии и комнатными растениями в горшочках. Энни двигалась по кухне с отработанной до автоматизма точностью движений, доставая кофеварку, засыпая в нее кофе, выставляя на деревянный поднос кофейный сервиз цвета голубых гиацинтов.

— Тебе помочь?

От голоса Джоша, раздавшегося у нее за спиной, Энни чуть не выронила чашку. Она повернулась к нему, злясь на то, что не может совладать с собой.

— Думаю, что кофе сварить я могу без чьей-либо помощи, — ответила она резко. И тут же добавила уже более вежливо: — Но спасибо за предложение.

— Так именно здесь ты готовишь все свое угощение для «Праздничных поваров»?

— Уже нет. Для этого я снимаю помещение здесь неподалеку, в Кэмдене. Мне нравится, когда рабочее место находится отдельно. У меня есть помощники, и нам требуется больше пространства. И еще таким образом гораздо проще соблюдать все нормы чистоты и безопасности.

— Наверно, именно из-за этого ты всегда стягиваешь волосы в пучок?

Энни как раз заливала кипящую воду в кофеварку, и густой аромат свежего кофе наполнил маленькую кухоньку.

— Наверное. Мне кажется, из-за моей профессии это вошло в привычку.

— Давай я донесу. — Джош шагнул к ней, забрал поднос с кофе из ее рук и подождал, пока она пройдет в гостиную. — Тебе очень идет такая прическа. Но когда ты распускаешь волосы, то выглядишь гораздо соблазнительнее, — продолжил он, ставя поднос на низенький столик около дивана. Заметив негодование в ее глазах, Джош улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой.

— Джош… — Ее сердце застучало по-предательски быстро и громко.

— Садись. Я налью тебе кофе. Со сливками?

— Да, пожалуйста. Сахара не надо. Он передал ей чашку и улыбнулся.

— Ты всегда стараешься так гармонировать по цвету с окружающей обстановкой? — поинтересовался он серьезно. Налив себе крепкого черного кофе, какой пил и в ресторане, он уселся рядом с Энни. Девушка начала заметно нервничать.

— О чем ты?.. — И она откашлялась.

— Вчера вечером, на обрыве, ты удачно сочеталась с фоном из розового тамариска. Сегодня по цвету сливаешься со своей мебелью. — Джош улыбнулся и отпил кофе. — Ты похожа на один из вон тех подсолнечников. — Он кивнул в сторону большой плетеной корзинки с букетом из засушенных подсолнечников, стоящей в камине.

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Правда, стоит ли говорить, что цветущий тамариск был просто совпадением? Но допускаю, что испытываю слабость к кремовым и желтым оттенкам. Благодаря им всегда кажется, что комната залита солнечным светом, даже если на улице пасмурно…

— Мне тоже нужно солнце. Могу поспорить, что мы оба родились летом!

Она засмеялась, глядя на него, и заметила, что его глаза смотрят на нее с восхищением.

— Ты очень красива, когда злишься, — пробормотал Джош, — но когда смеешься, у меня просто захватывает дух, Энни.

Внезапно узкое желтое платье показалось ей ужасно маленьким, вырез — слишком глубоким, а юбка — чересчур короткой. Она почувствовала, как напряглись ее груди, и соски четко выступили под тонкой тканью платья.

— Да брось ты эту сдержанность, Энни. Я вовсе не собираюсь воспользоваться твоим одиночеством и беззащитностью.

— Надеюсь, что нет. — Она постаралась рассмеяться и, чтобы скрыть свое смущение, встала налить еще кофе, но споткнулась о вытянутые ноги Джоша, потеряла равновесие и оказалась сидящей на его коленях.

— Но, с другой стороны, если ты настаиваешь… — негромко проговорил он, мягко обнимая ее. — Знаешь, Энни, мне просто до смерти хочется узнать, что чувствуешь, когда целуешь подсолнечник…

Энни перестала бороться и застыла. Он приподнял пальцем ее подбородок и повернул ее разгоряченное лицо к себе. И улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Энни? — прошептал он ей в ухо. — Ты боишься меня?

Она распахнула от удивления глаза и посмотрела на него. На самом деле она боялась не Джоша. Энни боялась того, к чему может привести ее собственное отчаянное влечение к этому мужчине. Голова ее закружилась от нестерпимого желания.

Она попыталась было выдавить из себя что-то, но поняла, что язык не слушается ее. Во взгляде синих глаз Джоша легкое поддразнивание вдруг сменилось темным и мрачным напряжением.

— Энни… — Его голос превратился в хриплый стон. — О черт, Энни, я весь вечер заставлял себя не дотрагиваться до тебя…

Он склонился к ней и поцеловал, и губы его двигались мягко, но жадно, возбуждая в ней желание, которому не было сил сопротивляться. Энни закрыла глаза и поцеловала его в ответ с робкой жадностью, которая еще больше подлила масла в огонь страсти, вспыхнувшей между ними.

Еще мгновение, и огонь превратился в пожар. Словно в тумане, Энни почувствовала, как по телу Джоша пробежала дрожь. Перемена была потрясающей — сила его желания зажгла что-то внутри ее, отчего все ее тело затрепетало ответным желанием.

— Энни… дорогая… — Его губы жгли ее нежную шею — там, где неистово бился пульс, и она еле слышно застонала. — Я так хочу тебя. Ты, наверно, это знаешь. Я мечтал о тебе еще два года назад… — Хриплые слова прерывались легкими, жадными, чувственными поцелуями, которые сводили на нет любое сопротивление. Его глаза не отрывались от мягкой возвышенности ее груди. — Я так хотел тебя тогда! И должен признаться, постоянно думал о тебе все это время…

— Я тоже… — не в силах промолчать, услышала она свой собственный шепот. Щеки ее пылали огнем.

— Правда?..

— Да, — созналась она покорно, хотя страстно желала найти силы и солгать ему. — Я имею в виду… Я думала об этом тогда и сейчас, но… о Господи, мне так жарко…

Стоило ей осознать всю опасность ситуации, как волна жара окатила ее с головой. Взгляд Джоша опустился на ее пылающую шею и грудь. Энни почувствовала, что буквально тает от его поддразнивающей улыбки.

— Ну, это очень просто исправить, — проговорил он хрипловато и коснулся пальцами молнии на ее спине. Энни едва дышала, когда он расстегнул молнию и дрожащими руками спустил платье с плеч.

Его дерзость заставила ее затрепетать. А он с наслаждением смотрел на мягкие возвышенности ее груди в белом кружеве.

— Ты так хороша, — выдохнул он, — так соблазнительна…

От его улыбки и слов у нее перехватило дыхание, а он крепко сжал ее в объятиях.