Кристина Дорсей - Сердце в небесах Страница 13

Но овладевшее им чувство было чувством вины. Его вина заставляла его скрываться в горах и вынуждала стоять на краю утеса, хотя он боялся высоты.

Потому что по его вине они были мертвы.

По его вине.

Она ухитрилась наскрести себе рагу и при этом не сунуться в огонь. Когда Логан наконец вернулся в хижину, он заметил на столе грязную миску. Вообще-то две миски были грязными. Вторая — та, которую он оставил уходя — стояла на полу. У развалившейся на своем обычном месте в постели Логана собаки был вполне сытый вид.

Конечно, он это заслужил, когда за день до этого скормил собаке ее порцию. Но только это была его хижина и его еда, и, насколько он мог судить, ее высочество с самого своего прибытия сюда еще пальчиком о пальчик не ударила.

И снова хижина вся выстыла. Проклятие! Она сидела прямо перед очагом и дала огню погаснуть. Уже в который раз.

— На другом конце долины есть поселок. — Логан подбросил полено в угасавший огонь. — Всего день пути отсюда. — Он глянул на нее, подумав, что она не сможет быстро продвигаться по лесу. — Может, больше.

Она ничего не ответила, продолжая сидеть в кресле — в его кресле — и не спуская с него взгляда огромных синих глаз.

— Отправимся, как только рассветет.

— Куда?

Да слышала ли она, что он сказал?

— В поселок. Он называется Мельница Маклафлина. Полено наконец-то с треском запылало. Отблески огня заплясали по ее лицу. Она поджала губы:

— И как долго мы там пробудем?

— «Мы» тут ни при чем. Я отвезу вас туда и сразу вернусь обратно. Мельница — это, конечно, не Лондон, но вам там…

— Я не могу перебраться туда. И не собираюсь. Его кулаки сами собой сжались, и Логан разжал их только усилием воли.

— У вас нет выбора.

— Но вы говорили, что не двинетесь с места. Вы сказали…

— Я передумал.

— Это потому, что я скормила вашу еду собаке? Если в этом дело…

— Дело не в этом. — Хотя, конечно же, и в этом тоже. Но Логан решил, когда ходил к утесу, что он не может позволить ей остаться здесь на зиму. Она ему здесь не требовалась. А может, совсем наоборот? Она была ему слишком нужна?

Логан сложил руки на груди, стараясь не думать о том, как давно у него не было женщины и насколько ему нравилась именно эта женщина. Несмотря на весь ее истерзанный вид, несмотря на высокомерно вздернутую голову. Несмотря на то, что она была сумасшедшей.

— Как вы не можете понять, я…

— Верно, не понимаю. Я не знаю, как вы сюда попали. И чего вам от меня надо. Я знаю только, что утром мы двинемся к Мельнице.

Но утром оказалось, что у нее сильный жар.

Логан проснулся до рассвета, чтобы все подготовить. Заметив, что она мечется и стонет, он сначала подумал, что ей снятся кошмары. Но как только он разжёг огонь и увидел ее лицо, то сразу понял, что означает ее румянец.

Он опустился на колени рядом с собакой и тронул женщину за плечо. Она открыла глаза, глядя на него помутневшим взором, и с трудом улыбнулась.

— Я… мне нехорошо, — прошептала она.

Он хотел подняться, но она схватила его за руку. Прикосновение было обжигающим.

— Не уходите, прошу вас. Он тронул ее щеку:

— Я совсем ненадолго. Только принесу воды и лекарство.

Это ее как будто успокоило. Она отпустила его руку и закрыла глаза.

Мысли путались, и, как она ни старалась, ей не удавалось привести их в порядок То она готова была поклясться, что находится дома, в королевском дворце, обмениваясь с Лиз последними сплетнями. То барахталась в воде, холодной и зеленой, как глаза Логана Маккейда. Казалось, его глаза ее преследуют. Она рассказывала Лиз об этих глазах и о высоком молчаливом мужчине с нежными руками. О мужчине, которого ей никак не удавалось спасти.

И еще этот свет.

Рэчел заморгала. Этот свет вовсе не был похож на тот, другой, когда она находилась среди ангелов. Тогда у нее было ощущение удовлетворенности и покоя. Сейчас у нее все болело.

— Как вы себя чувствуете?

Рэчел повернула голову в направлении голоса, который постоянно присутствовал во всех ее снах.

— Что со мной?

— У вас была лихорадка — скрутила вас, да так быстро. Но худшее уже позади. — Свет передвинулся, и теперь Рэчел увидела, что это свеча. — Сможете что-нибудь выпить?

— То, у чего ужасный вкус? — Это она тоже вспомнила. Он все время заставлял ее пить какую-то отвратительную гадость.

— Верно, — сказал он и засмеялся. — Но я добавлю туда немного меду.

— Вы не часто смеетесь или улыбаетесь. Вы мне нравитесь такой. — Что это она говорит! Наверное, у нее все еще жар.

Он, видимо, не воспринял ее слова как комплимент, а просто стоял, будто она ничего не говорила. Потом он отошел, быстро вернулся, приподнял ее голову и поднес к губам жестяную кружку.

Именно в этот момент Рэчел поняла, что, кроме одеяла, на ней ничего нет.

Она знала, что должна бы вознегодовать, но по неизвестной причине продолжала спокойно пить, наслаждаясь вкусом меда.

Когда она проснулась следующим утром, ее мысли были уже не столь всепрощающими. Она приподняла голову и огляделась. Он стоял у очага, помешивая ЧТО-ТО в чугунке. Почувствовав, что она на него смотрит он выпрямился и обернулся. В наступившем долгом молчании Рэчел ощущала притяжение этих зеленых глаз. Совсем как в ее снах.

Но это не было сном. Ее жизнь… или не жизнь… больше походила на кошмар. Кошмар, из которого она никак не могла вырваться.

— Где моя одежда?

— Вот теперь ясно, что ее высочеству стало лучше.

— Так же, как ясно то, что вы как последний негодяй воспользовались моей болезнью…

— Сначала позвольте заверить вас, что я именно тот, кем вы меня назвали. — Он склонил голову в насмешливом поклоне. — Негодяй, из самых последних.

— Я это и так знала. — Рэчел подтянула медвежью шкуру к подбородку.

— Небось приятно знать, что вам не требуется менять свое мнение обо мне. К тому же я вовсе не воспользовался вашей болезнью. Ваши прелести не так уж неотразимы.

Рэчел яростно уставилась на него и восприняла это замечание словно пощечину. Ну по крайней мере как удар по ее гордости.

— Я и не предполагала, что у вас найдется достаточно вкуса, чтобы меня оценить. А вот брат короля только и ждал, когда я…

— Точно, я не сомневаюсь, что он был влюблен в вас по уши и умолял позволить ему сделать вас его принцессой, — сказал Логан, беря миску и наливая в нее немного бульона.

Влюблен по уши — это, пожалуй, слишком. Но он искал ее общества, и говорили, что он собирался просить ее руки. На мгновение Рэчел задумалась, опечалила ли его ее смерть. Она не могла поверить, чтобы принца Вильяма это могло сильно расстроить, — разве что он немного пожалел об утрате партнерши в кадрили. Мотнув головой, Рэчел приказала себе не думать о прошлом. Мистер Маккейд приблизился к ней с миской жидкости, от которой шел пар. Но хотя у нее в животе все переворачивалось от голода, ей просто необходимо было вначале кое-что выяснить.