Дикси Браунинг - Любовь старой девы Страница 13

— Пойми это, — пробормотала себе под нос Рори, — чистые ногти, и все тут, без чистых ногтей Чарлз все равно, что сандвич без ломтя ветчины.

— Что вы сказали? — спросил Кейн из гостиной.

— Ничего! — крикнула в ответ Рори, ужаснувшись направлению, какое в последнее время слишком часто принимают ее мысли. Это предсвадебное напряжение нервов. Свадьба должна быть. Все остальное не имеет смысла. В Чарлзе есть все, что она хотела видеть в мужчине… разве нет? Сколько раз бабушка предупреждала ее, в какую беду попадают глупые девушки, которые уходят из дому за первым симпатичным прохвостом, попавшимся на глаза.

— Я раскопал несколько листков, но не думаю, что это те. — Кейн стоял на пороге с зажатыми в руке заметками на обрывках бумаги, на кассовых чеках и на оборотах конвертов. В этом Рори была неисправима. Делать пометки на любом подвернувшемся клочке бумаги — это часть ее личности, так она устроена. — Начнем с верха этой стопки? — С подозрительно серьезным лицом Кейн прочитал первую запись: — «Муравьи и вода из-под посуды».

— Ох… — Бабушка когда-то говорила, что вода из-под посуды не даст муравьям пролезть в хризантемы. Рори испытала этот способ и обнаружила, что если мыло, каким пользовалась бабушка, действовало удивительно, то на спиртовой жидкости для мытья посуды муравьи процветали. — Это не нужно. Переходите к следующей. Или лучше дайте мне. — Рори забрала килу своих записей, вовремя вспомнив о записке, которую ей меньше всего хотелось бы объяснять.

Просматривая клочки бумаги, она бормотала себе под нос: «Сделано. Сделано». А потом: «Ух, слишком поздно» или «Может быть»… Один листок она быстро скомкала и бросила в корзину для мусора.

Глядя на ее покрасневшее лицо, Кейн готов был пожертвовать годовым авторским гонораром, лишь бы узнать, что было в записке. Она выглядела так же, как та, где он прочел: «Позвонить гнк. насчет пр!!!»

Противозачаточные таблетки? Конечно, они занялись этим делом задолго до свадьбы. Если не…

— Солнышко, вы не беременны, нет? Не это ли грызет вас?

Румянец ее вдруг исчез, лицо под веснушками побледнело. Глаза стали огромными. Не будь это полной чушью, Кейн сказал бы, что она испугалась до смерти.

— Рори! Детка, что случилось? Не смущайтесь, говорите откровенно. Для этого и существует шафер, разве вы не знаете? Нам полагается знать ответы на все вопросы.

Да, есть одна проблема, которую не разрешит ни один ответ. Но Рори не скажет о ней. Незачем. Никакие советы тут не помогут, существует только один способ развязать эту проблему. Слишком она с ней затянула. Лет на десять как минимум.

— Позвольте мне смыть с рук эту липучку, потом я приготовлю чай, и мы сможем посидеть на террасе.

Кейн изучал ее побледневшее веснушчатое лицо, потемневшие янтарные глаза, уныло опущенные уголки губ. Она не отрицала его предположения, но и не призналась. Ни «да», ни «нет», ни «может быть».

Ни даже возмущение девственницы: «Как вы смеете, сэр!»

Ему вдруг захотелось взять ее на руки и не выпускать до тех пор, пока не исчезнут тени в глазах, нет, пока глаза совсем не потемнеют от страсти.

— Дайте мне эти списки, — грубовато сказал он. — Время уходит попусту. Знаете, нам пора прошвырнуться по магазинам. — Он заглянул в бумажку, потом поднял на нее глаза и нахмурился. — Свадебное платье? Вы и вправду еще даже не подумали о нем?

Рори взяла одну из маленьких коробок, в которых лежал чай ее отца. Он посылал ей свои травяные смеси в огромных количествах, все члены семьи служили неофициальными дегустаторами. Рори никогда не запоминала, какой именно она пьет, но большинство отцовских чаев были, по крайней мере, терпимы. И уж, наверное, полезны. Первые одиннадцать лет жизни она ела орехи, ягоды, листья, траву, проросшие семена и индейское тофу, которое готовила ее мать из муки, орехов и меда. Зато в последующие годы она добирала недополученное организмом готовыми продуктами из закусочных-автоматов.

Пока они пили, сидя на качелях, ледяной, мягкий на вкус и желтоватый на цвет напиток, который мог быть, а мог и не быть, настоем лимонной травы, Рори объясняла Кейну свое отношение к свадебному платью:

— Дело в том, что, пока мы не решили, где будет свадьба, я не знала, какое платье мне нужно. Чарлз принадлежит то ли к пресвитерианцам, то ли к македонским баптистам. Я ходила сначала в одну церковь, потом в другую, но не отказывалась и от церкви бабушки, это недалеко от Лексингтона в штате Кентукки. Вообще-то я не хотела бы устраивать из этого проблему, но Чарлз говорит, что у его матери, вероятно, возникнут какие-нибудь возражения.

Зная Маделин Бэнкс, Кейн мог поклясться, что возражения возникнут. Но как бы то ни было, ждать несколько дней для того, чтобы решить, где будет проходить церемония, — это слишком опасное катание даже для бывшего хоккейного билетера с повышенным, как у Кейна, уровнем терпимости к адреналину.

— А как думает мисс Аврора? Если бы ей дали выбирать, что бы она выбрала?

— Кейн, я несколько дней не могу сообразить, на какой конец зубной щетки выдавливать пасту, а тем более решить, где бы я хотела устроить свадьбу. По-моему, это ментальная усталость. Помню, я читала в какой-то статье… Или в ней говорилось об усталости металла?

— Не знаю. У вас появились признаки каких-то трещин в фюзеляже?

— Нет, но прошлой ночью я убегала во сне от черничного сиропа и плакала минут двадцать. А я даже не помню, когда ела черничный сироп! Все это так на меня не похоже! Я никогда не была эмоционально возбудимой. — Она вздохнула. — Почему Чарлз не может сам договориться со священником, а потом сказать мне, когда и куда прийти? Разве я многого прошу?

— Солнышко, предполагается, что вы должны участвовать в принятии решения. Ведь вам надо выбрать не мастерскую, где подрегулировать тормоза. Считается, что это самый торжественный момент в жизни женщины. Чарлз говорил, что вы раньше не были замужем.

Она печально кивнула. С шумом высосав через кубики льда остатки чая, она поставила стакан на перила и толкнула качели. Кейн плавно подхватил ритм, и несколько минут они лениво качались. Потом Рори опустила обе ноги на пол, отчего качели начали резко дергаться взад-вперед, пока Кейн не остановил их.

Он выжидающе уставился на нее, заметив, что она вздернула подбородок и в больших и грустных янтарных глазах сверкнули воинственные искры.

— Ну хорошо! Сегодня я выберу проклятое платье!

— Значит, марш-бросок на добывание платья, — спокойно проговорил Кейн. — Вы хотите решить эту задачу сами или вам нужна моральная поддержка?

Она взглянула на него, и Кейну очень захотелось, чтобы шелковистость ее кожи меньше занимала его мысли. Вся она, от топазовых глаз до янтарных веснушек и лучившихся солнцем волос, была выдержана в одной цветовой гамме. Она пахла чуть-чуть пряностями, чуть-чуть воском, а в целом совершенно очаровательно. И ему пришло в голову, что если бы он желал себе добра, то чертовски быстро убрался бы из города, прежде чем сделает что-то подлое. И не потому, что он и Чарли были когда-то близкими друзьями. Перед Сьюзен дружба не устояла. Просто есть вещи, которые нельзя делать. Нельзя, если хочешь жить в мире с самим собой.