Стефани Лоуренс - За синей птицей Страница 13

– Вы…вы отвратительный, низкий тип! В жизни таких не встречала! Как вы смеете? Как вам только в голову пришло, что вы можете от меня откупиться? За кого вы меня принимаете? Даже не верится, что вы с Рафаэлем родственники, у вас с ним нет ничего общего!

Эбби задыхалась от возмущения. Мало того, что он хочет от нее откупиться, так он еще и намекнул, что она пыталась его соблазнить!

– К вашему сведению, – она понизила голос до злобного шепота, – я бы не за что не надела бы этот халат, если бы у меня было что-то еще! Но ваш милейший дедушка, похищая меня, не догадался упаковать мой чемодан. Так что не льстите себя мыслью, что я нарядилась для вас. Я бы на вас не польстилась, даже если бы мне подали вас на блюдечке с золотой каемочкой. Вы мне отвратительны!

Эбби попятилась с перекошенным лицом, глаза сверкали так, что могли бы, наверное, испепелить Анджело. У двери она чуть задержалась, только чтобы прошипеть:

– Чтоб вам гореть в аду, Анджело Феретти.

И ушла, хлопнув дверью так, что стены вздрогнули.

Как только Эбби оказалась в своей комнате, из нее как будто воздух выпустили. Она села на кровать и съежилась. Ее тошнило от отвращения. Какой же циник старший брат Рафаэля! Когда ему поначалу не удалось ее подкупить, он пустил в ход свое мужское обаяние, точнее свою мужскую сексуальность. Он заставил ее растаять под его прикосновениями… Эбби застонала от досады и приказала себе не думать о том, что произошло в гостиной.

Он прикасался к ней, лапал ее, а она безвольно позволяла ему все. Эбби покраснела от стыда. Она презирала себя. Как она могла оказаться столь неразборчивой, как могла откликнуться на прикосновения Анджело Феретти, мужчины, который не сомневается, что деньги способны решить любую проблему?! Он уверен, что женщины продаются, что она, Абигайль Хадсон, продается!

На смену стыду пришел гнев, и Эбби была этому рада. Негодовать на Анджело Феретти и презирать его – куда безопаснее, чем питать к нему какие-то другие чувства. Стараясь не вспоминать, как он стоял почти вплотную к ней и касался ее груди, Эбби намеренно вызвала в памяти сцену, когда он протянул ей чек на сто тысяч долларов. Только таким и нужно помнить Анджело Феретти! она со злостью сорвала с себя шелковый халат и швырнула его в угол. Несносный тип! Надо же, вообразил, что она специально оделась, точнее разделась для него!

Эбби яростно рванула с кровати покрывало, легла и натянула одеяло до самого подбородка, как будто таким образом могла отгородиться от всего окружающего: от дома Анджело Феретти, от его острова и от него самого.

Солнечные лучи уже нагрели терракотовые плитки пола террасы, но на листьях и цветах кустов, окаймлявших дорожку живой изгородью, еще поблескивала роса. Анджело Феретти стоял на террасе и оглядывал свои владения. Остров был лишь малой частью его состояния, но его ценность измерялась не только денежным эквивалентом. Анджело нашел это убежище несколько лет назад, когда его сердце еще кровоточило от раны, появившейся еще до трагической гибели родителей. С тех пор он стал приезжать сюда, когда ему нужно было уединение, но не одиночество. С тех пор, как Анджело был вынужден возглавить семейный бизнес, остров стал единственным местом, где он мог остаться действительно наедине с женщиной, героиней его очередной интрижки. А ничего большего, чем короткие приятные необременительные связи, он не позволял себе уже столько лет.

– Нужно почаще прилетать сюда одному, подумал Анджело.

На острове царила удивительная атмосфера умиротворения и покоя, казалось, время здесь остановилось. Анджело подумал о длинной череде женщин, которые побывали здесь в разное время. Среди них были и кинозвезды, и фотомодели, и преуспевающие деловые леди, и наследницы аристократических фамилий, но их объединяло одно: все они стремились ему угодить, понравиться. Все они были одного с ним мира и понимали правила игры, Анджело никогда не скрывал от очередной любовницы, что она может рассчитывать только на короткую связь. А если какая-то из них надеялась на большее, то ее ждало неминуемое разочарование. Женщины появлялись в его жизни и исчезали, как морские волны, набегающие на песок, и каждая оставляла в душе Анджело приятный, но не глубокий след, не затрагивающий сердце. В его памяти их лица и тела почти стерлись.

Анджело посмотрел на воду. В ранние утренние часы море было удивительно спокойным. Ему вдруг представилось, что из воды выходит женщина, чье лицо, не говоря уже о теле, он почему-то не мог спутать ни с чьим другим. Женщина, не принадлежавшая его миру, но такая прекрасная, такая желанная… он ясно, как наяву, увидел ее золотистые волосы, зеленые глаза, бледную кожу, груди, молящие его о прикосновении… Анджело вспомнил, как она стояла перед ним, незащищенная, невинная…

Она – невинная? Анджело мысленно одернул себя. Трудно подобрать более неподходящее определение женщине, для которой охота за богатым любовником стала чуть ли не профессией. Это исключено. Он должен расплатиться с ней и избавиться от нее навсегда.

Анджело встряхнул головой, прогоняя наваждение.

Но ведь она не пожелала взять деньги, разорвала чек и бросила обрывки с таким отвращением, словно боялась испачкаться. Спрашивается, почему она это сделала? Профессиональная золотоискательница должна была обрадоваться такой удаче.

Может, она рассчитывает получить больше? Или она действительно почувствовала себя оскорбленной?

Мысль эта, однажды возникнув, упорно не желала уходить, как Анджело ни пытался ее прогнать. А он пытался, еще как! Он не хотел, чтобы Абигайль Хадсон была способна обидеться на предложение кругленькой суммы только за то, чтобы она отказалась от очередного любовника и не подавала в суд на Лукино за организованное им похищение. Анджело не хотел, чтобы она была способна на какое бы то ни было проявление благородства или даже элементарной порядочности. Он предпочитал считать ее алчной хищницей.

Но почему? Почему ему так важно, чтобы она была достойна презрения? Ответ пришел неожиданно. Потому что презрение безопаснее, чем желание.

Джинсы и свитер были несвежими и изрядно помялись, но Эбби было все равно. Главное, что в этой одежде она могла долететь до Нассау и вернуться в Нью-Йорк, а остальное неважно.

Эбби сосредоточилась на единственной мысли, которая придавала ей сил: через несколько часов она будет уже на пути домой. Она заправила постель, привела в порядок ванную, взяла свою сумку и пошла на террасу. Она собиралась дождаться Анджело Феретти и заставить отвезти ее в Нассау и посадить на самолет до Нью-Йорка.

Солнце стояло уже высоко. Приближение осени чувствовалось даже в этих южных краях, но солнце еще пригревало почти по-летнему. Эбби подставила лицо его ласковым лучам, и на миг стало даже жаль, что она покидает это райское место. Пытаясь не поддаваться этому чувству, она напомнила себе, что видимость обманчива, остров – вовсе не райское, а скорее наоборот, проклятое место. И, как бы он ни был прекрасен на вид, она должна покинуть его как можно быстрее.