Кэтрин Полански - Работа над ошибками Страница 13

Племя приняло его, как родного. Кири все уважали. Но в шестнадцать Тайрен понял, что благополучие иллюзорно. В племени оставалось все меньше молодых людей, многие, как и его мать много лет назад, предпочли уйти в города в поисках счастья. Большой мир забирал молодежь.

Все чаще Тайрен стал пропадать вечерами в Большом Доме, внимательно слушал разговоры старейшин, пытаясь вникнуть во все проблемы жизни племени. Его заметили. Его приняли, его стали обучать. Но он все яснее понимал, что недостаточно быть маори, чтобы решить проблемы маори. Нужно нечто большее.

Большой мир позвал и Тайрена, как многих до него.

— Бабушка, я должен уйти.

Кири медленно кивнула.

— Я знала, что так случится. Поговори с Нгата.

Тайрен не послушался бабушку. Ему казалось, что старейшины не смогут ему помочь.

Как же он ошибался.

Не знавший отца, рано потерявший мать, Тайрен стремился найти семью, но подсознательно бежал от близких отношений, избегал просить помощи и не умел ее принимать.

В восемнадцать он ушел из племени, Кири последовала за ним.

— Я могу плести корзины в любом месте, а помощь тебе не помешает.

Первые годы были тяжелыми, ему пришлось вспоминать английский, практически изучать заново. Потом стало легче, он смог накопить денег и поступить на заочное отделение университета. Учеба отнимала много сил, но это того стоило. Он знал свою цель и шел к ней, шел без оглядки, пока не встретил Дженну.

Тайрену оставалось учиться меньше года. Нужно было просто спокойно работать на ферме, а не распускать руки. Но, черт побери, Дженна была самым чудесным из всего, случившегося в его жизни.

Ее исчезновение уничтожило Тайрена. А Фарсон разрушил остатки.

И тут Тайрену пришлось понять, что просить помощи — не стыдно. Что у него есть крепкий тыл, что не всегда нужно бороться в одиночку. Он действительно обрел семью и понял, что никогда в жизни не бросит родных и близких ему людей.

Апирана Нгата, старейшина их племени, добился, чтобы Тайрена отправили доучиваться в Лондон. Старик стал его наставником, практически заменил ему отца. Нгата верил в него. Ему не нужно было никаких гарантий. Он не вспоминал, что Тайрен однажды отверг его помощь.

— Почему ты это делаешь? — Тайрен все же решился спросить однажды, когда вернулся из Лондона со свеженьким дипломом и узнал, что Нгата собирается выдвинуть его кандидатуру на место в парламенте. — Тебя попросила Кири?

— Нет. Я старый человек. Как и большинство старейшин. Молодежь редко проявляет желание изменить мир, они более склонны растворяться в нем. Ты же с детства жаждал противостояния. Сначала я думал, что это приведет тебя в тюрьму. Потом я понял, что ты хочешь помочь своему народу, просто не знаешь, как. Мне оставалось только ждать, пока ты вернешься. Ты пришел.

— Я больше никогда не оставлю свой народ. Свою семью.

…А Дженна прятала от него дочь целых четыре года.

Дженна подняла голову, чтобы прохладная вода могла течь по ее лицу. Ничего не помогало.

Почти десять вечера, но по-прежнему страшно жарко. И едва живой кондиционер в Мартином доме — вовсе не единственная причина, почему она горит вся. А самая главная — «итоги визита» к Тайрену.

Как много всего может произойти за один день. Сегодня она встретила отца, разговаривала с ним, и он познакомился с Синди. Он пригласил их к себе и смотрел ласковым взглядом. И приветливо отнесся к внучке. Да, Марта рассказывала, что он изменился. Но она не особенно верит в то, что Рандольф способен измениться сильно. Что он вообще способен измениться хоть на малую толику. И вообще, разве она может поверить в это? И хочет ли поверить, собственно?

Дженна устало опустила голову; прохладная вода побежала по спине.

Теперь, когда у нее есть Синди, было бы слишком рискованно решиться на новые отношения с отцом. Это таит в себе множество опасностей. Она не доверяет отцу. Если он причинит боль Синди, она никогда себе не простит. Проще не подвергать дочку опасности общения с непредсказуемым дедом…

Дженна закрыла руками лицо. Если бы можно было избавиться от этой боли… Боли, которую причинил ей отец, а она, как эстафету, передала эту боль Тайрену…

Тайрен.

Ее воин-маори. Ему она подарила свою любовь и свою девственность. А сегодня он стоял рядом с ней и смотрел на Синди. Вроде бы спокойно смотрел, но она же чувствовала, что его спокойствие — показное. Ей всегда казалось, что она знает про Тайрена чуточку больше, чем он хочет показать. Сегодняшнее его поведение было слишком наигранным.

Как ее, если быть честной. Особенно потом, когда ей показалось, что он может поцеловать ее. Ей хотелось, чтобы он поцеловал. Она уже была готова прильнуть к нему, но он вдруг отстранился. И начал забрасывать ее вопросами, а она не нашла в себе сил на них отвечать. Не может быть, чтобы это была игра, Тайрен не способен на игры подобного рода. Он всегда был предельно честен, не скрывал ничего, был даже иногда излишне откровенен. Но он никогда не был жесток. Сегодня же Дженне показалось, что Тайрен жаждет причинить ей боль, уязвить как можно сильнее, заставить разрыдаться. Может быть, ей и стоило пустить слезу? Тайрен никогда не мог устоять перед женскими слезами, казалось, что плачущая женщина ранит его в самое сердце.

Завтра она съездит к нему еще раз и расскажет все. Хватит играть в загадки.

Уже сама мысль об этом страшила, но она больше не поддастся страху. Что бы ни говорил ей Тайрен, она справится.

Дженна вытащила из обертки кусок лавандового мыла и намылилась. Ноги, бедра, живот, грудь. Перед глазами стояло лицо Тайрена, его длинные черные волосы касаются ее груди, его рот — ее сосков, его язык…

Боль глубоко внутри — тоска по нему, которую она так долго в себе давила — вдруг сделалась живой. Дженна даже застонала, чтобы заставить мысли изменить направление. Бесполезно. Она видела себя и Тайрена — два переплетенных тела, темное и светлое — на сене в пустой конюшне. Так сладко пахнет скошенной сухой травой… Сможет ли она когда-нибудь выгнать эту ночь из памяти? Сможет ли она когда-нибудь быть с другим мужчиной? Или до конца своих дней она будет чувствовать взгляд его серых глаз на себе? Как избавиться от наваждения, и нужно ли от него избавляться? Нужно, ответила она сама себе. Невыносимо жить так.

Может быть, завтрашний разговор все расставит по своим местам. И боль исчезнет. Она выбросит Тайрена из головы, оставит в прошлом. Потому что шансов у них нет. Что может быть общего между политиком-маори и деловой английской леди? Общая дочь, вот что.

Дженна зажмурилась и вдохнула запах мыла. Но аромат лаванды не приносил успокоения. Она начала смывать пену.