Евгения Мамина - Мой дневник. «Я люблю…» Страница 13

Через 10 дней Андрей выписался из госпиталя. Он ничего не захотел мне объяснить, просто приехал, забрал меня с вещами и увез в гостиницу. Там мы сняли номер и два дня просто не выходили оттуда. Иногда, раздумывая, я прихожу к мысли, что проблемы со зрением активизировали в Андрее его другие способности. Но он всегда умел быть нежным и желанным, настойчивым и необъяснимым.

А потом мы уехали. К Кузьмичу на Кубань. Как я поняла, лечение Андрея ничем не закончилось: он просто больше не желал слышать о больницах и новых методах. Кузьмич встретил нас с радостью. Он проживал на хуторе, и люди там еще, ох, как были нужны. Немного позже, когда мы обжились (предусмотрительный Кузьмич подготовил для нас пустующий дом), Андрея познакомили с бабушкой-лекаркой. Говорили, что она многим помогла избавиться от хворей. Взяв руку Андрея в свою, ни что-то пошептала про себя, а потом произнесла ему странную фразу: «Любовь вылечит, сынок». А еще через месяц, его зрение действительно стало улучшаться. Как ни странно, но Андрей стал различать предметы вблизи намного лучше, чем было прежде. Не знаю, что, возможно, и любовь сотворила с ним чудо, а возможно, спокойная и тихая жизнь…

В сентябре я почувствовала недомогание. Все признаки были на лицо. У нас с Андреем будет ребенок. Но как это напугало меня! С одной стороны, это состояние было естественным результатом наших отношений. Но, с другой, я четко помнила его слова о том, что не желал иметь ребенка. Я помнила также и о причинах этого нежелания. Но, даже если отбросить одну из причин — инвалидность, все равно, оставалось его какое-то внутреннее отрицание самого факта изменения количества нашей семьи. Может, Андрей был не готов к появлению ребенка, не готов воспитывать его, дать ему все необходимое для счастливого детства. Что ни думай, теперь все будет иначе. И либо Андрею придется пересмотреть свое отношение к появлению ребенка, либо изменить отношения со мной. Я буду настойчива!

Я злюсь на себя и на Андрея. Злюсь, потому что все еще не могу сказать ему о ребенке, боюсь его реакции. Злюсь, потому что мое состояние выбивает меня из привычного режима: утром мне плохо, днем на работе кружится голова, вечером мутит уже всю изнутри. Злюсь, оттого, что Андрей не старается понять мое состояние. Он, похоже, даже не догадывается, что со мной творится. Злюсь и раздражаюсь… Когда же это закончится??? Вот, снова….

Кажется, он что-то почувствовал. Не знаю, что. Он замечает, что я стала отдаляться от него. Лишний раз не поцелую, не обниму как раньше. А я не могу. Всякий раз, когда мы вместе, я думаю о том чуде, что растет во мне и о том, что скажет Андрей, узнав о нем. Как я боюсь, что он будет против ребенка. И это разобьет мне сердце. Оно итак болит ужасно последнее время. Андрей, конечно, спрашивает, не заболела ли я. Я лишь отнекиваюсь и стараюсь отвернуться от него, уйти во двор, чтобы глаза не выдавали моего страдания. Как бы мне хотелось, чтоб все поскорее разрешилось…

Мы оба измучились. Будто кошка пробежала между нами. Андрей ходит чернее тучи, а я не могу заставить себя быть с ним нежной. Боюсь, что скоро мы оба сорвемся… Я не хочу этого! Ах, Андрюша, ну почему ты так измучил меня!

Сейчас глубокая ночь. Андрюша спит, а у меня все просто дрожит внутри. Мысли не дают покоя. И как успокоиться после того, что произошло сегодня?

Я пришла с работы после обеда. Андрей должен был вернуться домой вечером. А часа в три дня зашел Кузьмич. Он сильно изменился за послевоенные месяцы. Стал более мягким и улыбчивым. Его дочь и зять, внуки влили в него радость жизни. Теперь он уже не бурчал и не цыкал на соседей (ну, разве, что изредка от ностальгии по прошлым дням). А внуки вообще из него веревки вили.

Кузьмич, как всегда, знал о нас все. И о том, что в отношениях с Андреем у нас появилась трещина. Мы вышли из дома вместе с Кузьмичем в яблоневый сад, за домом. Я не выдержала и рассказала Кузьмичу о своем состоянии и о том, что боюсь рассказать об этом Андрею. Как разозлился Кузьмич! Назвал меня дурой беспросветной, но увидев слезы, тут же обнял и поцеловал в лоб, как целует дочь отец. Он просто взял с меня слово, что я все расскажу Андрею. «Поверь, дочка, пока мужчина думает, что он свободен от обязанностей, он думает о них как о ненужных трудностях. Я уже неплохо знаю Андрея. Это тот человек, который, узнав, что обязанности уже здесь, окружают его и что они приятны… увидишь, с какой радостью твой муж примет эти перемены. Я тоже когда-то боялся отцовства. А когда узнал о факте, весь мир стал для меня другим, приобрел смысл и яркий оттенок. Это счастье иметь детей. Андюха поймет это. Он любит тебя и не посмеет не любить ваше дитя». Может, Кузьмич немного и успокоил меня, но волнение от предстоящего объяснения с Андреем не проходило. Ну, как сказать ему об этом? Мы подошли к калитке, и тут я увидела входившего Андрея. Он направился к нам. Кузьмич поприветствовал его. Андрей еще не мог ясно видеть людей, но чувствовал их присутствие. Он еще меня не увидел, и мне хотелось, чтоб он не узнал, что я здесь. Ему редко когда не удавалось почувствовать меня. Между нами всегда был какое-то магнетическое притяжение, что даже с закрытыми глазами мы могли определить взаимное присутствие.

— Здорово, Кузьмич. — Они пожали руки. — А Таня здесь? — Я покачала Кузьмичу головой, чтоб он не выдал меня и попыталась улизнуть от них. Неуловимым движением руки Андрей схватил меня за локоть. — Привет, а ты куда?

— Мне надо. — Я жалобно улыбнулась Кузьмичу и попыталась освободиться. Когда мне это удалось, я хотела уйти, но Андрей просто сковал меня, обхватив за талию. Мне показалось, или… он прекрасно видел меня.

— Она все время пытается сбежать от меня. — Как бы, жалуясь, посетовал он на меня Кузьмичу.

— А разве возможно улизнуть от тебя? — ухмыльнулся Кузьмич, закуривая папиросу. Казалось, он ждал, что будет дальше. И оно не заставило себя ждать. Андрей повернул меня лицом к себе, одной рукой продолжал держать за талию, а вторую положил на мне на сердце. Замер, закрыл глаза и стал считать: Один, два…Я была в смятении от его действий.

— Два сердца. Я слышу. В тебе бьется два сердца. — Его слова просто повергли меня в шок.

— Как ты узнал?

— Я слышу их. Одно твое, и одно… — Он открыл глаза и вгляделся в меня пристально. — У нас будет ребенок. И ты молчала? — Я увидела его укоризненный взгляд. Он прожег меня прямо в сердце.

— Прости, Андрей. Я думала, ты будешь против…малыша.

— Я? Как ты могла так подумать? Как? — он прижал меня к себе так сильно, что я испугалась задохнуться в его стальных объятиях. Затем он снова отодвинул меня от себя на расстояние руки.