Мишель Селмер - За рамками приличия Страница 14

— Я хочу сказать, это было в списке?

— В списке? — Кэти ничего не понимала.

— В списке того, что ты не должна делать после имплантации.

Она охнула и села:

— Я не знаю.

— Мне кажется, доктор ничего не говорил о сексе, но, готов поклясться, что-то такое там указано.

Почему он не подумал об этом раньше? Наверное, его мозг отключился, когда Кэти поцеловала его.

— Где список? — спросила она. — По-моему, я оставила его здесь.

— Вероятно, Селия отнесла его ко мне в кабинет.

Она попыталась встать, но Адам удержал ее:

— Тебе надо лежать. Я схожу.

Кэти подумала, что это глупо — ведь то, что они сделали, может быть гораздо вреднее. Однако она подчинилась, в душе надеясь, что все обойдется.

Адам включил свет, нашел на полу свои брюки и надел их. Потом оглянулся и увидел, что Кэти сидит на кровати нагая и ищет под одеялом свою пижаму. Он остановился, хотел вернуться, но удержался. Конечно, они не должны были спать вместе. Но это было мгновенное умопомрачение. Однако повторение станет уже осознанным актом, началом отношений, а он этого не хотел.

Не важно, что это была лучшая ночь в его жизни. Больше такое не повторится.

Адам оставил Кэти сражаться с пижамой и пошел в кабинет. Список лежал под кипой других бумаг. Он схватил его и помчался обратно.

Кэти сидела на кровати, уже в пижаме. Лицо ее было тревожным.

— Вот он! — Адам присел рядом с ней.

— Что там написано? — спросила она, наклоняясь к нему.

Он нашел то, что искал, на нижней строчке страницы:

— Никаких соитий и оргазма.

Она закрыла глаза и вздохнула:

— И что это значит?

— Наверное, эмбрион может не прижиться.

— А если приживется? Мы могли навредить ребенку?

— Не знаю. Не думаю. Нам придется подождать, потом спросить у врача.

— Извини меня, — пробормотала она жалобно. — Это я во всем виновата.

— Да нет.

— Я начала. Я поцеловала тебя…

Он хотел было выяснить, почему она так поступила, но заподозрил, что знает и сам. Да и какое это имеет значение? Что сделано, то сделано.

— Я мог тебя остановить. И не остановил.

Она закрыла лицо руками:

— Как я могла!

— Это были напряженные дни для нас обоих. Мы совершили ошибку.

— Мы ни в коем случае не должны делать это в дальнейшем.

— Согласен.

— То есть это было прекрасно, но… ты знаешь.

Минуты две они сидели в мрачном молчании.

— Наверное, мне стоит уйти, чтобы ты отдохнула, — предположил наконец Адам.

Кэти помяла уголок одеяла:

— Мне завтра предстоит долгий путь.

Он встал и поднял с пола рубашку.

— Постарайся успокоиться. Если ничего не выйдет, мы попробуем опять.

— А этим мы никогда не будем заниматься. — Она кивнула на измятую постель.

— Как ты сказала, это несерьезно. Так уж получилось, и больше не получится.

Адам не понял, что испытывает Кэти — облегчение или разочарование, — и, если честно, не хотел понимать.

Глава 10

Следующие десять дней были самыми долгими в жизни Кэти. Она старалась занять себя работой, но даже расчет ежеквартальных налогов не мог отвлечь ее от мысли, что, возможно, по ее вине у них не осталось шансов на зачатие. Не важно, что говорит Адам. Он никогда бы не начал первым.

При родителях она старалась держаться, но они видели, что дочь чем-то расстроена. Она не стала объяснять им причину своего беспокойства. «Кстати, папа, мама, я говорила вам, что соблазнила Адама и провела ночь с мужем моей покойной сестры?» Они бы никогда ее не простили. Да и она сама едва ли сможет простить себя.

Кэти попробовала пообщаться с матерью, хотела доказать, что Адам не такой, таким они его представляют, но мать заявила:

— Ну вот, Кэти опять влюбилась.

И девушка оставила попытки. Ей стыдно было признать, что мать права. А по тому, с какой готовностью Адам согласился, что они совершили ошибку, было ясно, что он-то не влюбился.

И тем не менее Кэти думала только о нем. Теперь она не возражала бы, если бы Адам беспрестанно звонил ей и заваливал ее электронными письмами, но он, видимо, счел, что лучше держаться в стороне. Он только пару раз написал ей, интересуясь ее самочувствием.

А Кэти ждала какого-нибудь знака, возвещающего о беременности.

— Я сразу все понимала, — рассказывала Мисси, ее лучшая подруга, одной рукой прижимая бутылочку к губкам трехмесячного младенца, лежащего у нее на коленях, другой качая коляску, в которой засыпал годовалый малыш, и одновременно отмахиваясь от еще двух своих отпрысков, трех и пяти лет. У меня менялось настроение, волосы начинали выпадать. Я не лысела, конечно, — торопливо добавила она, заметив ужас в глазах Кэти. — Но волосы у меня редели.

— Я ничего не чувствую, — вздохнула Кэти.

— Ах, дорогая, — сочувственно прокудахтала Мисси. — Я уверена, все сработает. А если не сработает, ты попробуешь еще раз. Доктора — не волшебники. Но ты должна верить, что твой организм справится с задачей.

А она предала свой организм, не дала ему возможности сделать все, что надо. После разговора с Мисси Кэти почувствовала себя еще хуже. У Адама есть эмбрионы еще на одну попытку, а потом последнее, что осталось от ее сестры, исчезнет навсегда. Как она будет жить, зная, что все погубила?

Насколько все было проще, пока она недолюбливала Адама и считала его злым, самовлюбленным эгоистом.

Утром того дня, когда они должны были снова явиться в клинику, Кэти по дороге в Эль-Пасо чувствовала себя так, будто у нее на сердце лежал огромный камень. Если бы имплантация, была успешной, она бы уже заметила какие-нибудь легкие изменения. Но ничего не было. Ни подташнивания, ни слабости по утрам. Она даже не хотела ехать, но это был ее единственный шанс увидеть Адама еще хотя бы раз, когда будет сделана последняя попытка. А если и она окажется неудачной? Что ж, тогда они расстанутся навсегда. И так будет лучше.

От этих мыслей Кэти пришла в такое нервозное состояние, что, войдя в вестибюль клиники и увидев Адама, который ждал ее у лифта, тут же расплакалась, повернулась и выбежала на улицу.

Она услышала, как за ее спиной открылась дверь, услышала быстрые шаги, потом чья-то рука легла на ее плечо:

— Кэти, что случилось?

Девушка покачала головой, не в состоянии говорить.

Адам обнял ее и прижал к своей груди. И она, зная, что мучает сама себя, все-таки прильнула к нему. Почему ее угораздило влюбиться в человека, которому она не нужна?

А он гладил ее по спине, по волосам:

— Скажи мне, Кэти. Скажи, что не так.

Все не так!

— Я не беременна, — жалобно пролепетала она, пряча лицо у него на груди.

— У тебя начался цикл?

— Нет, но… Я знаю. Ничего не получилось.

— Ты не можешь этого знать, — сказал он терпеливо.

— Я уверена. И это я виновата.

— Слушай, перестань казнить себя. И зачем предаваться отчаянию, когда еще ничего не известно?

— Говорю тебе, я уверена. Я не чувствую себя беременной.

— Это не доказательство. — Адам обхватил ее за плечи и отстранил от себя. — Успокойся. И давай сделаем тест. Тогда мы будем знать точно.

— А если результат отрицательный?

— Будем волноваться, когда нам это скажут. Договорились?

Кэти кивнула и вытерла слезы.

Адам, держа руку на спине Кэти, словно боясь, что она опять убежит, повел ее обратно в клинику.

На сей раз им пришлось ждать в общей приемной, вместе с несколькими другими парами. Некоторые из женщин явно были беременны. Счастливые супруги, любящие друг друга. Глядя на них, Кэти почувствовала себя еще хуже.

Когда медсестра наконец пригласила их в кабинет, она опять едва не заплакала. Адам ободряюще пожал ей руку. Медсестра взяла кровь на анализ, наложила повязку.

— Я немедленно пошлю кровь в лабораторию, — сказала она. — Позже вам позвонят и сообщат результат.

— Как долго нам придется ждать? — спросил Адам.

— Обычно анализ бывает готов через два-три часа. Иногда скорее. Все зависит от того, сколько у них работы.

— А врач нас не примет? — поинтересовалась Кэти.

— Сначала надо узнать результат.

Они подошли к регистратуре, и Адам сумел записать их на прием на семь вечера того же дня, чтобы Кэти не пришлось лишний раз приезжать в город.

— Я не хочу, чтобы ты возвращалась так поздно, — возразил он, когда девушка на обратном пути сказала, что поедет домой прямо из клиники. — Переночуешь у меня. — Адам открыл парадную дверь и провел ее внутрь.

— Я не уверена, что это хорошая мысль.

— Ты мне не доверяешь?

Кэти не доверяла себе. Особенно потому, что он был целый день трогательно внимателен. Обнимал, держал за руку. Это была форменная пытка. Как бы Адам повел себя, если бы она опять сделала первый шаг? Сдался бы и занялся с ней любовью? Или оттолкнул бы? Этого она не перенесет.