Кимберли Кейтс - Ангел Габриеля Страница 14

– Нет, – простодушно отозвался Габриель, – в следующий раз мы подожжем дом. Она мне уже обещала.

– Вот как? – удивился Тристан, бросив вопросительный взгляд на Алану.

– Я пообещала ему, что мы сыграем в ту увлекательную игру, когда надо выхватывать из огня разные фрукты. Помните, у вас это особенно ловко получалось?

– Та игра, что называется «Сокровище дракона»?

– Она самая! Миссис Берроуз обещала дать мне после ужина все необходимое для нее.

– Она выполнит любую вашу просьбу, я только и слышу, как она вас расхваливает.

– Мне бы хотелось, чтобы вы присоединились к нам, Тристан, – с улыбкой сказала Алана.

На миг в его глазах вспыхнул интерес и тут же потух.

– Нет, у меня много работы на вечер, – покачал он головой.

Тристан повернулся и начал спускаться вниз по лестнице.

Алана бросила еще один, последний взгляд на гору картин, укрытых покрывалом. Она с легкостью представила себе Тристана в мансарде под самой крышей, где, пренебрегая усталостью, он работает от зари до зари, пока его рука не опустится в изнеможении и глаза не перестанут различать краски. И выражение удовлетворения на его лице после каждого особо удачного движения кисти… Почему-то она не могла представить себе Тристана запертым в конторе торговой компании, посылающим корабли во все концы света, в порты, где ему самому никогда не придется побывать, пересчитывающим штуки шелка, связки табака и бочонки бренди.

Алана встала, ощущая, как у нее устали колени от стояния на твердом полу, и еще раз приподняла покрывало, чтобы взглянуть на ангела, тянущегося к звезде. Как же случилось, что Тристан Рэмзи потерял свою мечту?

Удостоверившись, что Тристан и Габриель ушли, она взяла с полки дневник в кожаном переплете и положила его в карман передника. Где-то, на какой-то его странице, она обязательно найдет ответ на свой вопрос.

Когда Алана заглянула после ужина в кухню, там царил полный беспорядок, горы тарелок, кастрюль и сковородок загромождали широкий стол посреди комнаты, а миссис Берроуз с приветливой улыбкой на морщинистом лице подняла голову от лохани, в которой мыла посуду. Ее муж, дворецкий Берроуз, как всегда полный достоинства, вытирал большое блюдо. Они полюбили Алану как родную дочь сразу после ее появления в доме, в ту самую минуту, когда смех Габриеля вновь зазвенел в комнатах.

И Алана ответила им тем же; их честные добрые лица казались ей особенно прекрасными, потому что излучали участие и тепло.

– Я пришла за миской для игры в «Сокровище дракона», – объяснила Алана, – но, вижу, вы очень заняты…

– Что вы, милая, разве я позволю вам уйти безо всего? – сказала миссис Берроуз, отложив в сторону тряпку для мытья посуды и вытирая руки полотенцем. – Да пусть у меня осядет опара, если я не услужу такому ангелу, как вы.

– Прошу вас, я… – смутившись, начала Алана.

– Не надо отрицать, что вы совершили настоящее чудо, – у нас с Берроузом ведь есть глаза. Габриель совсем переменился, вот и сегодня тоже… Не могу сказать, как мы вам благодарны!

– Мы с ним немного поиграли в разные игры. Он очень хороший мальчик.

– Это правда. Но до вашего появления он всегда молчал, никогда не улыбался, а ведь он совсем крошка. Сегодня его не узнать: бегает, кричит, смеется, как и положено ребенку.

– Надеюсь, мы не слишком беспокоили вас.

– Вы нас беспокоили? Да что вы, мисс! – отозвался Берроуз. – Клянусь всеми святыми, это была настоящая музыка для наших ушей. Жаль только, что мистера Тристана не было, чтобы ее послушать. Он уж, наверное, забыл, когда в последний раз кто-то смеялся в этом старом доме. А было время, когда дня не проходило без веселья и радости.

Алана всматривалась в его печальное морщинистое лицо.

– Что же случилось, Берроуз? Почему в вашем доме затих смех? Тристан, я хочу сказать – ваш хозяин, не слишком-то стремится к веселью. А ведь у него сын, который нуждается в развлечениях.

– Вы не должны упрекать мистера Тристана, мисс, – нахмурился Берроуз. – Он не виноват. Он родился на свет не для того, чтобы часами просиживать в конторе отца и составлять перечень грузов для отправки.

– Но ему это нравится. Он сказал…

– Что он вам сказал? Что ему нравится заниматься коммерцией? Что он готов всю жизнь провести, пересчитывая тюки? Так вот, он уже почти восемь лет вдалбливает себе в голову эту ложь, и смотрите, как он переменился, – я больше не узнаю нашего молодого хозяина.

– Я не понимаю, Берроуз. Ведь когда-то он мечтал стать художником, а теперь не хочет даже взглянуть на кисти и краски.

– Можно сказать, он похоронил свой талант, – проворчала миссис Берроуз. – Уж лучше бы он пораньше похоронил эту свою жену.

Рука Аланы невольно потянулась к карману передника, оттянутого весом чужого дневника.

– И чем же плоха была его жена? – спросила она.

– Никогда не встречала более настырной и в то же время слабохарактерной женщины.

– Довольно, миссис Берроуз, – предупредил ее муж. – Нельзя говорить плохо о покойных. Кроме нее, ведь был еще и отец мистера Тристана.

– Его отец? – повторила Алана.

– Вы хотите знать, что в действительности случилось с Тристаном, мисс? – продолжил Берроуз. – Он сам вам ни за что об этом не расскажет. Старый хозяин никогда не относился серьезно к увлечению сына живописью, но Тристан упорствовал, и старый мистер Рэмзи не сумел его разубедить. Мне даже казалось, что он заставил Тристана жениться в надежде, что тот успокоится и серьезно займется торговыми делами. Но Тристан решил отправиться в Италию, чтобы стать учеником какого-то модного художника, который похвально отозвался о его картинах. Они уже упаковали вещи, и жена Тристана Шарлотта согласилась его сопровождать, хотя и была очень предубеждена против художников-итальянцев. И вот тогда несколько господ, которые были связаны с компанией «Рэмзи и Рэмзи», попросили мистера Тристана о встрече.

– Наверное, они хотели убедить его остаться? Но это было несправедливо! Ему не следовало отказываться от своих планов.

– Да, но это означало бы гибель для всей его семьи, – заметила миссис Берроуз. – Бедный добрый мальчик.

– Отец Тристана, как и его дед, много лет стоял во главе морской торговой компании. Она была его радостью и гордостью, но годы уже брали свое. Старый мистер Рэмзи стал плохо соображать, мисс, а это ничем нельзя поправить. Он делал ошибки и не замечал их, в то время как другие их ясно видели. Он допускал мелкие просчеты, но они с удивительной быстротой складывались в крупные. И еще он не желал никого слушать, полагая, что замечания подрывают его авторитет, а если кто осмеливался ему перечить, он устраивал ужасные сцены. Доктор сказал мистеру Тристану, что это не такой уж редкий случай. С каждым годом мозг постепенно слабеет, как постепенно и вроде бы незаметно отступает от берега волна во время отлива, и вот уже человек смотрит в родное лицо и не признает его, будь это даже его мать.