Джудит Макуильямс - Драгоценный бриллиант Страница 14

Он уже сделал несколько шагов, как наступившая тишина насторожила его. Совершенно сбитый с толку, Конел невольно посмотрел в сторону Ливии, словно просил помощи.

Она смотрела на него с каким-то странным выражением. Ну что он такого сказал? Опять нарушил какие-то семейные табу?

— Неслыханное дело, — донеслись до него слова дядюшки Исаака. — Подумать только, молодой человек намерен делать женскую работу! Ей-Богу, это против всяких законов естества.

— Не знаю, как насчет естества, но это честно, — попытался защищаться Конел.

— Кто ты такой, чтобы испытывать волю Божию? — грозно вопросил дядюшка Гарри. — Вы, молодежь, вечно пытаетесь жить своим умом.

Конел перехватил лукавый взгляд Ливии. Это несколько ободрило его, словно теперь у них была общая тайна, о которой все это сборище не имело ни малейшего представления. Может, семейке он и не пришелся по душе, но ей он нравится, как и она ему.

Эта мысль поддерживала его весь остаток вечера, который, казалось, никогда не кончится. Однако рано или поздно всему приходит конец. Вечер кончился внезапно: только что все оживленно общались, пытаясь перекричать друг друга, и вдруг стали собирать свои вещички и расходиться.

— У меня такое впечатление, будто все они знают что-то такое, чего я не знаю, — делился Конел своими впечатлениями с Ливией, когда они садились в машину.

Ливия усмехнулась.

— Только развесь уши, и мои дядюшки и тетушки всё тебе изложат во всех подробностях. Послушать их, так им известно все!

Ливия смотрела в окно на мелькающие огни Скрэнтона. Они ехали к Ферн. Ливия была сама не своя: все чувства ее — надежда, ожидание и страх — смешались. Ей страстно хотелось, чтобы этот вечер кончился в объятиях Конела, и в то же время она боялась этого.

Ливия задержала дыхание, когда Конел притормозил за грузовиком зятя. Что толку загадывать слишком далеко, решила она. Пусть все идет как идет, а там посмотрим.

— Заприте за собой дверь, — высунулась из кухни Ферн.

Ливия захлопнула дверь и посмотрела на Конела.

— Пожалуй, нам пора идти наверх, — немного нервничая, сказала она.

— Хорошая идея. Признаться, я малость устал.

Устал? Ливия слегка опешила. Странно слышать такое из уст человека, который жаждал ее целовать. Или Конел заранее извиняется? Чтобы совсем не свихнуться от всего этого, она решила не думать ни о чем, а там будь что будет.

— Можешь сейчас пойти в ванную, — предложила Ливия, решив, что так он первый очутится в постели, пока она закончит свой туалет. А там, если у него нет желания продолжить вечер, он может притвориться спящим, и все разрешится само собой. Во всяком случае, на эту ночь.

Ливия плюхнулась на кровать и молча наблюдала, как Конел доставал из чемодана принадлежности для бритья, необъятных размеров махровый халат и пижамные штаны. Она украдкой посмотрела ему вслед, гадая, как он будет выглядеть в этих красных пижамных штанах. Мускулистый, мощная лепка груди проступает даже под рубашкой, а волосы на груди?.. Сама не зная почему, рисуя его, она всегда щедро украшала его грудь волосами. Ей казалось, что это идет ему.

Из своего чемодана она извлекла бледно-желтый халат и неодобрительно оглядела его. Она покупала халаты не для чужих глаз, а для удобства, но все равно у нее были и соблазнительнее этого. Если б ей в голову пришло, что они остановятся не у матери… Может, оставить несколько пуговичек на груди не застегнутыми? Она нервно закусила губу. Откуда ей знать, что именно Конел понимает под женской привлекательностью и сексуальным поведением?

Голова у нее шла кругом. В конце концов, лучше положиться на интуицию. И тут же перед ней предстала картина, как она ухом приникает к его обнаженной груди…

Нет никакого сомнения, грустно подумала Ливия, что она зашла слишком далеко в своих фантазиях о Конеле.

Она вся напряглась, когда дверь открылась, и вошел Конел. Он высился над кроватью словно гора в своем ворсистом махровом халате. Человек-гора. Взгляд ее двинулся ниже, туда, где из-под халата виднелось кроваво-красное пятно пижамных штанов и еще ниже — босые ноги.

Какие прекрасные ноги, отметила она. Крупные, как и весь он сам.

— Ванная свободна.

Голос Конела резанул ей слух. Его слова вернули ее к действительности, и она поспешно подхватила халат и рубашку.

— Тогда я лучше ею воспользуюсь, пока кто-нибудь другой не захватил, — пробормотала Ливия.

Почувствовав себя в безопасности в ванной комнате, она прижалась спиной к двери, глубоко вздохнула и пробормотала:

— Возьми себя в руки.

Она прикинется дурочкой, и Конел пожалеет ее. Надо видеть во всем лучшую сторону, подбадривала она себя. Лет через пятьдесят она, возможно, даже не вспомнит о сегодняшней ночи.

Каким, интересно, будет Конел через пятьдесят лет? Не толстым, нет! Ливия сразу отвергла предсказание дядюшки. Конел будет стройным и сухопарым. Его волосы поседеют, но глаза — она готова биться об заклад на последнее пенни! — глаза его будут такими же живыми, а ум ясен, как всегда.

— Ливия! Это ты в ванной? — вывел ее из мечтательности голос Ферн.

— Я выхожу через минутку.

И, торопливо пустив воду, она встала под горячий душ.

Ливия тихонько приоткрыла дверь в спальню и прокралась внутрь. Ее сердце бешено забилось. Конел лежал на спине, закинув руки за голову. Глаза его были широко открыты и смотрели на нее с такой пристальностью, что ей стало не по себе.

Что же делать? В воображении она сотни раз занималась с ним любовью, но воображение в словах не нуждается. Там он всегда играл предписанную ему роль самого совершенства — опьяненного страстью любовника.

Она прикусила губу. Наяву всегда не совсем так. Теперь его черед расписывать роли, а что он кому предпишет, одному Богу известно.

— В чем дело? — раздался глуховатый голос Конела. — Что ты там у двери копаешься, словно готовишь план бегства?

— Уже придумала. Ты вылезаешь в окно на крышу крыльца, а оттуда прыгнешь на землю.

— А что ты имеешь против двери?

— Дверь на случай пожара. Каждый должен знать, что делать в случае пожара. Пожары очень опасны.

Но не так, как мой язык, с горечью подумала Ливия.

— Пожары опасны, но не я, — заметил Конел. — Иди ко мне.

Стараясь придать себе как можно более спокойный и беззаботный вид, Ливия двинулась к нему, но тут же споткнулась о собственные тапочки, которые перед этим сбросила. С приглушенным криком она рухнула у самой кровати.

— Ты устала, — только и вымолвил Конел и, схватив ее за руки, без особых усилий затащил целиком на кровать. Ощущение его пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в ее тело, только усилило смущение Ливии.