Хельга Нортон - Сломанная роза Страница 14

Она открыла, и на миг оба почувствовали себя неуверенно, увидев друг друга в непривычной обстановке. Затем Джозеф ласково улыбнулся и поцеловал ее в губы. Марион так обрадовалась при виде его милой улыбки, что бросилась ему на шею и охотно ответила на поцелуй. Он поднял голову, и она заглянула ему в глаза. Никогда прежде Марион не целовала его таким образом.

Джозеф не произнес ни слова, только обнял ее, и они побежали к такси.

— Ну как твой первый день на работе? — спросил он, когда машина тронулась сквозь потоки дождя.

Это была безопасная, нейтральная тема, да и между ними пока еще не установилась атмосфера непринужденности и легкости, какая существовала в Монако до того, как Джозеф попросил ее руки. Поэтому Марион охотно поддержала разговор.

— О, сплошной ужас. Я пальцем о палец не ударила. Никто не пришел посмотреть на меня, за исключением главного администратора. Мне буквально нечего было делать, я проскучала целый день. Телефон ни разу не зазвонил. Старший клерк был до отвращения подобострастен, так как смертельно боится моего отца. У меня такое впечатление, что я возненавижу эту работу или умру от тоски.

— Подожди, пока не случится что-то экстраординарное — потонет судно, пострадает какой-либо человек, сгорит что-нибудь ценное… — серьезным тоном сказал Джозеф. — Мне не довелось работать в сфере связей с общественностью, но я твердо выучил одну истину: на кораблях всегда что-то происходит. Особенно в торговом флоте. Даже грузы способны вести себя с дьявольским коварством. А если дела дрянь, всегда норовят обвинить пароходную компанию. Вот тогда твой телефон зазвонит, и ты весь день будешь по горло занята делами, беседуя с представителями печати и пытаясь свести до минимума ущерб, нанесенный твоей компании. И ты возмечтаешь: хотя бы чуть-чуть тишины и покоя!

— Неужели все так ужасно? — Она удивилась, с какой горячностью говорил Джозеф.

— Так бывает. У нас есть отдел по связям с общественностью, который усердно выполняет одно-два задания в спокойной обстановке. Но это только при условии, если он не отфутболивает представителей прессы и не выискивает способы защиты доброго имени нашей компании. Теперь нас постоянно обвиняют в загрязнении морей нефтью и вообще во всяких экологических катастрофах. И вину возлагают не на какого-нибудь конкретного нерадивого болвана. Виновной объявляют компанию, которая выплачивает ему заработную плату, хотя существует строгое правило, установленное самой фирмой, — компенсировать ущерб, нанесенный вследствие выброса нефти, потом наказывать виновника.

Марион поморщилась.

— Должна признаться — меня загрязнение среды тоже очень возмущает. Ты когда-нибудь видел чайку, пытающуюся взлететь на крыльях, облепленных сгустками черной сырой нефти? Это душераздирающее зрелище. Надеюсь только, что мне не придется иметь дело с экологическими бедствиями — я могу оказаться не таким уж ревностным защитником интересов компании, если такой кошмар возникнет по нашей вине.

Таксист замедлил ход и остановился у отеля в Мэйфере, где жили Джозеф и его отец. Джозеф расплатился с водителем, из отеля вышел слуга с зонтиком и проводил их в вестибюль. Молодые люди отправились прямо в ресторан.

— А где твой отец будет сегодня вечером? — спросила Марион, когда они ели первое блюдо — густой, как крем, куриный суп.

— Не знаю. Он никогда не говорит мне ничего, — ответил Джозеф поморщившись. — Не будем о нем. Расскажи мне лучше, что сказала твоя мать, когда услышала о нашем решении.

Марион решила не сообщать жениху о подозрениях, возникших у Элизабет Бреннон.

— Она хочет познакомиться с тобой как можно скорее. Когда ты смог бы приехать в Озерный край на уик-энд?

У него появилось смущенное выражение.

— Я спрошу у отца. Наверное, в среду или четверг мы вернемся в Грецию, но он может разрешить мне остаться в Англии, чтобы я погостил у вас. Особенно если ты об этом попросишь — он сделает это для тебя. Он желает тебе счастья.

Она недоверчиво рассмеялась.

— Кому ты пытаешься заморочить голову? Не верю, что его волнует, буду я счастлива или нет.

Джозеф посмотрел на Марион странным взглядом, не то ироническим, не то циничным.

— Напрасно ты так считаешь. В настоящее время только это его и заботит.

Марион в упор взглянула на Джозефа, гадая, что означают его взгляд и сухой тон. Однако в ту же секунду уголком глаза она заметила фигуру мужчины, торопливо идущего через вестибюль отеля.

— Это мой отец! — воскликнула она. — Я думала, он все еще в Монако. Что он здесь делает? Может быть, мне лучше догнать его и сообщить, что я в отеле?

Она вскочила, но Джозеф схватил ее за руку.

— Нет, не надо. Он приехал сюда на встречу с моим отцом. Срочное дело.

Марион снова села, и он отпустил ее руку.

— Дело? Так поздно? — спросила она, и Джозеф пожал плечами.

— Ты же их знаешь. И днем и ночью для них главное — бизнес. Я тебе объяснил: мы в Лондоне по срочному делу.

— И мой отец имеет к нему какое-то отношение? Я не знала о его деловых связях с твоим отцом.

У Джозефа снова появился тот же циничный взгляд.

— Они старые друзья. У них было множество сделок в прошлом.

— Мой отец входит в совет вашей компании, как и в правление фирмы твоего дяди?

Джозеф рассмеялся.

— Нет, конечно. Дяде Андросу такая идея пришлась бы совершенно не по вкусу.

Марион почувствовала легкую дрожь в теле. Наверное, простудилась, подумала она.

— Тебе не известно ничего о делах твоего отца? — спросил Джозеф, взглянув на нее своим особым взглядом: губы его искривились.

— Кое-что я узнала, став служащей компании, — заметила Марион, когда официант принес второе блюдо.

Она выбрала «пипераде» — перец, помидоры с луком, сваренные почти до состояния пюре и заправленные взбитым яйцом, — легкая и приятная еда. Джозеф заказал бифштекс, а вместо гарнира — салат.

Ужин закончился чашечкой кофе. Завершить встречу Джозеф хотел в ночном клубе, как они делали это на юге Франции, но Марион пришлось отказаться — утром ей идти на службу.

— Теперь я занимаюсь рабским трудом ради зарплаты. Я не в отпуске, — заявила она, и Джозеф состроил ей гримасу.

— Какая тоска!

Однако он послушно отвез ее домой и у подъезда поцеловал, пожелав доброй ночи.

— Как насчет ужина завтра? Я заеду за тобой в семь.

В этот вечер, лежа в постели, она не спала и думала о Джозефе. Любит ли он ее на самом деле? Еще больше занимал ее другой вопрос — действительно ли она любит его? Находясь с ним, она всегда великолепно себя чувствовала. Взять хотя бы сегодняшний вечер. Уже при звуке его голоса по телефону ей стало гораздо радостнее жить. Ее настроение совершенно переменилось, стоило ему лишь появиться. В нем столько оптимизма, он так легок на подъем, так добродушен.