Айрис Оллби - Капризная невеста Страница 14

– В ваших глазах я уже никогда не исправлюсь, правда? – Ее голос был таким юным, несчастным, она опять была готова заплакать.

– Ну успокойся же! – твердо сказал он.

– Успокоиться? – повысила она голос и сглотнула, стараясь говорить тише. – Вы что, не слышите этот проклятый ветер? Он меня приводит в ужас. Ах, пожалуйста, уходите. Мне кажется, я могу скончаться от одной своей трусости.

Казалось, за долю секунды он принял решение и шагнул в ее сторону. Глаза у нее были плотно зажмурены, но из-под густых темных ресниц выкатилась слезинка.

– О господи! – пробормотал он, опустился на край постели и крепко обнял ее теплое тело. Лицо его стало по-мужски нетерпеливым и решительным, а ее вдруг охватил не страх – какое-то сложное замешательство: голова ее покоилась на его руке, другой рукой он поглаживал ее яркие волосы движениями, которые окончательно лишили ее воли. Затем его рот сомкнулся на ее губах, запрокидывая ее голову, пока у нее не перехватило дыхание, а комната не превратилась в цветной калейдоскоп, взорвавшийся огнями охватившего ее желания. Ее сердце бешено заколотилось – рядом с его сердцем, – в ушах зашумело. Он целовал ее так глубоко и нежно, что она потеряла способность двигаться, внутри нее подымалась буря, грозившая поглотить ее саму. Странный, тихий стон возник у нее в горле и вздохом сорвался с губ.

Он уже овладел собой, глядя вниз, в ее притихшее бледное лицо, в глаза, которые, темнея, принимали царственный фиолетовый цвет, на ее стройное тело, все еще дрожащее от потрясения. Пейдж чувствовала, что гул в ушах начал стихать, и сквозь пелену перед глазами проступило его смуглое лицо.

– Я, должно быть, сошел с ума! – подчеркивая каждое слово, скривившись, сказал он. – Это было последнее, что могло прийти мне в голову. – Его красивый рот исказила сардоническая улыбка. – Будем считать это временным помешательством. Ночь «виниры».

– Вот как, это было помешательством? – Она пристально смотрела на него, все еще лежа на его руке, наблюдая за игрой света на его гладких скулах.

– Лучше бы это было так! – жестко ответил он. – Не ты одна ведешь себя в несвойственной манере.

Он резко отодвинулся, убрал руки, несильно оттолкнув ее на подушку, и встал, глядя вниз глазами зелеными, как малахит.

– Значит, вы тоже? – медленно спросила она. – Вы тоже ведете себя в несвойственной манере? – Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, стронув с места блестящую массу волос, разметавшихся по подушке. – Мне кажется, вы стратег, холодный, расчетливый, искусный стратег.

Его улыбка была жесткой и немного загадочной.

– Разве так должна разговаривать будущая жена моего брата?

Быстрота ее реакции, неожиданная, непредсказуемая, удивила даже ее. Она вскочила на ноги – маленькая фурия с горящими глазами – занося руку для увесистой пощечины. Он громко засмеялся и одним движением перехватил руку, крепко сжав запястье.

– Тебе действительно необходимо что-то делать со своим характером, – участливо произнес он. – Несмотря на то, что ты мне нравишься такой. Не надо делать трагедии из незначительного происшествия на почве легкого помешательства в жаркую ночь. – Он сдавил запястье, стремясь, однако, не причинять ей боли, как будто она была капризным, но любимым ребенком. – Спокойно, малышка, я обещаю забыть об этом, если ты сделаешь то же самое. К тому же это, наверное, помогло тебе забыть о других твоих несчастьях.

Покрасневшая, сбитая с толку, совершенно потерянная, Пейдж медленно опустилась на край постели.

– Ах, как я вас ненавижу, – тихо сказала она. – Вас и всю эту вашу огромную страну!

Глаза Тайрона заблестели, когда он охватил взглядом ее стройную девичью фигурку.

– Продолжай так говорить, голубка, – тихо сказал он. – И повторяй это каждую секунду. Тогда ты будешь в безопасности. А теперь постарайся заснуть. К утру ветер стихнет. Если не хочешь считать верблюдов, подумай о том, кто тебе дорог. Джоэл, похоже, прекрасно подойдет на эту роль.

– А почему бы и нет? – вздернула она голову, услышав в его голосе странную интонацию. – Если вы намерены использовать свое влияние против меня, то должна вас предупредить, что у меня есть кое-что в резерве!

Кажется, его позабавил такой поворот разговора.

– Верю тебе, крошка, – рассмеялся он. – Хотя и я еще никогда не отступал перед трудностями!

– В это мне легко поверить! – подняла она вверх четкий подбородок с мягкой ямкой посередине.

– Не позволяй своему девичьему негодованию увлечь тебя, Рыжик, – коротко рассмеялся он. – Ты сыграла свою роль на высшем уровне. В самом деле, опуская детали, я бы сказал, что мне было оказано значительное содействие.

Краска залила ее лицо, глаза засверкали.

– Никогда не слышала более хамской шутки!

– Чепуха! Ведь вы, женщины, на все готовы, не так ли? – Сатанинский зеленый огонек вновь заплясал в его глазах.

Она с усилием отвернулась, обводя глазами комнату.

– Спрячьте ваше себялюбие, мистер Бенедикт, я ищу, чем бы в вас швырнуть.

Он гортанно рассмеялся.

– Вряд ли посмеешь! – Повернув к ней свою широкую спину, с показной небрежностью он подошел к выключателю. – Спокойной ночи, голубка! – протянул он и спокойно закрыл дверь.

Несколько секунд Пейдж пыталась сориентироваться в темноте, затем на ощупь подошла к двери и заперла ее. Пусть «винира» дует себе за окном, это ее уже не волновало. Ей очень хотелось спать. Никогда в жизни она не выходила из себя до такой степени! И виновата здесь была не только погода.

4

Она проснулась на следующее утро, хорошо отдохнув, с ровным дыханием. «Тиа Инджарбара», Богиня-Солнце, вовсю сияло за окном, заливая комнату ярким светом. Бушевавший всю ночь страшный ветер куда-то подевался. Сейчас тишина была полной, если не считать легкого ветерка и пения птиц.

Пейдж потянулась, закинув руки за голову, наслаждаясь покоем. Это было беззаботное, легкое пробуждение, которому удивительно соответствовал яркий солнечный свет. Еще затуманенными глазами окинув комнату, погруженную в сонный покой, в следующий момент она внезапно вспомнила события прошедшей ночи. Покоя как не бывало. Руки у нее взлетели к губам, закрыв их, словно кто-то мог подслушать ее тайну.

Она быстро села на постели, обхватив себя руками, словно балансируя на краю некоей беды. Она знала, что не могла ничего сделать… ровным счетом ничего… пока не разрешится кризис между ней и Тайроном Бенедиктом. Резкий стук в дверь и его властный голос напугали ее, сердце встрепенулось.

– Пора вставать, малышка. До нашего отъезда осталось меньше часа. Я распоряжусь прислать тебе завтрак.

Ее глаза были прикованы к двери. Она с трудом дышала, словно ожидая, что дверь распахнется и она увидит на пороге Тайрона Бенедикта – шести футов роста, с гибким, как у пантеры, телом, смуглого, словно индеец, со взглядом твердым, как отполированная сталь. Усилием воли она пыталась ослабить напряжение, охватившее ее. Этот властный голос, хладнокровная уверенность в силе собственных распоряжений вызвали у нее предательское желание бунта. Но он этого не видел и не чувствовал.