Сонда Тальбот - Маленькая леди Страница 14

– К вам кое-кто пришел… – многозначительно прошуршала мисс Штайн.

Адвокат сразу же догадался, кем был этот «кое-кто». Он выбросил скомканный листок в мусорную корзину и сдержанно кивнул мисс Штайн.

– Пригласите.

Рэйнольд очень волновался, но знал, что ему необходимо предстать перед гостем по-деловому холодным человеком. Они встречались и раньше, но при других обстоятельствах. И Рэйнольд знал, что его гость недолюбливает Майлса Вондерхэйма. К тому же этот гость изрядно пообтрепался в финансовом отношении. Нет, убеждал себя Рэйнольд. Он должен согласиться, на мое предложение. Он не сможет отказаться…

– Добрый день, адвокат Слоутли – поздоровался гость и улыбнулся. Улыбка у него была неприятной, натянутой. А лицо… Рэйнольд заметил еще в прошлую встречу, что на его лицо словно была натянута маска недовольства окружающим. А может быть, адвокату только показалось? – Насколько я понимаю, вы хотите мне что-то предложить? Тогда не будем оттягивать и сразу перейдем к делу.

– Отлично, перейдем к делу, – согласился Рэйнольд. Такой деловой подход не мог его не порадовать. – Насколько я знаю, вы знакомы с Майлсом Вондерхэймом? – Гость кивнул. – И, как мне показалось, испытываете к нему не самые теплые чувства…

– Ну… как сказать, – усмехнулся гость. – Когда-то он был мне даже симпатичен. Но… Майлсу Вондерхэйму все доставалось легко. И он никогда не умел пользоваться тем, что имел… Может быть, в этом причина моей неприязни к нему? Сложно восторгаться развращенным и избалованным человеком, не так ли, адвокат?

– Абсолютно с вами согласен, – поддержал его Рэйнольд. Начало было отличным, и адвокат надеялся, что дальше пойдет так же гладко. – Поэтому и хочу предложить вам сделку. Патрик Вондерхэйм, дядя Майлса, недавно скончался. И оставил после себя дом и приличную сумму денег. Я не говорю о драгоценностях его покойной жены и прочих ценных вещах… – Рэйнольд рассказал гостю о наследстве и условиях его получения. Тот внимательно слушал и кивал головой. Чутье подсказывало адвокату, что он не зря обратился к этому человеку. Видно было, что его гость расположен к тому, чтобы заключить с Рэйнольдом сделку. – Вот так обстоят дела с завещанием, – закончил Слоутли. – А теперь я перейду к сути. Мне нужен человек, который сможет испортить репутацию Джиллиан Маккинли настолько, что в обществе ее не примут. Делать это нужно не сразу, а постепенно. Плести интриги, опутывать Джиллиан паутиной неприязни, недоверия окружающих.

Мне бы хотелось, чтобы ее не воспринимали всерьез, считали глупенькой и… грязной, если хотите. Девчонкой из подворотни с самым дурным прошлым…

Гость улыбнулся.

– Что ж, неплохо придумано. И вы хотите, чтобы я выступил в роли этого… интригана?

Рэйнольд кивнул, обрадованный прямолинейностью гостя. Слава богу, адвокату не придется играть в поднадоевшую игру недомолвок и мнимого недопонимания.

– Признаться, мне даже нравится эта роль. Но сколько я получу за то, что буду играть ее?

Настал тот момент, который волновал Рэйнольда больше всего. Что, если гость не согласиться с предложенной суммой и запросит больше? Адвокат был довольно скупым…

– Вы получите четверть от той суммы, которую получу я. А точнее, благотворительное общество «Люди Мира»… – Адвокат затаил дыхание в ожидании ответа.

– Конечно, хотелось бы больше… Но я догадываюсь, каким было состояние покойного Патрика Вондерхэйма. Так что, адвокат, я принимаю ваши условия.

На губах Рэйнольда Слоутли заиграла торжествующая улыбка. Дело сделано. Теперь никакая сила не позволит Майлсу выдать эту бродяжку за светскую даму. Он пожал гостю руку и попросил мисс Штайн проводить его до двери. Что ж, держись, Майлс Вондерхэйм! Если ты думал, что тебе удастся обойти адвоката Слоутли и заграбастать все состояние дяди Патрика, ты глубоко ошибся!

5

Джим очень хотелось попасть в тот самый центр, около которого она так часто встречала роскошных мадам и их «кошельков» с огромными пакетами «Версаче», «Дольче энд Габана», «Келвин Кляйм»… Но, к сожалению, это место было слишком опасным. Вдруг ее узнает кто-нибудь из бывших «клиентов»? Тогда беды не миновать. И, самое страшное, она не только попадется, но и опозорит Майлса, который здесь совершенно ни при чем…

Но ее страхи оказались напрасными. Майлс привез ее в другое место. Это было высокое здание, как показалось Джим, полностью сделанное из синих зеркал, блестевших в лучах зимнего солнца. Джим подумала, что здание похоже на огромную глыбу синего льда. Правда, она никогда не видела синего льда, но разве это имело какое-то значение?..

– Чтоб я сдохла! – воскликнула Джим. Она выбралась из «ниссана» и восхищенно созерцала величественное здание. – Чтоб я…

– Джим, – сурово пресек ее восторги Майлс. – Не нужно говорить «чтоб я сдохла» по любому поводу. Научись выражать свое восхищение другими словами. Например, почему бы тебе ни сказать: «какое красивое здание» или «ничего подобного я в жизни не видела»?

Джим повернулась к нему, прищурив жадеитовые глаза. На ее лице было крупными буквами написано: «Волосатый, ты опять все испортил». Но Майлс был непоколебим.

– Повторяй за мной. Какое красивое здание!

– Какое красивое здание… – уныло повторила Джим, разглядывая носки своих кроссовок.

– Ничего подобного я в жизни не видела!

– Ничего подобного я… Послушай, Майлс, но ведь в этой черто… в этих твоих словах нет ничего радостного. Они скучные какие-то…

– По-твоему, «чтоб я сдохла» – веселее?

– Ага…

– Не «ага», а «да». Просто «да».

– Да. Когда я говорю «чтоб я сдохла», в этом – все мои чувства… А когда я говорю: «как прекрасно» или еще что-то в том же духе… Вся радость пропадает…

– Пойми, Джим, если ты произнесешь свою коронную фразу в обществе известнейших адвокатов, на тебя посмотрят как на дурочку. Ты хочешь выглядеть дурочкой?

– Нет.

– Значит, надо говорить «как прекрасно».

– Ладно… – Джим разочарованно махнула рукой. А она-то думала, что богатым живется гораздо веселее, чем бедным. Но если они не могут говорить, что хотят, какая же в этом радость? Лучше уж промолчать, чем выказать свой восторг таким скучным восклицанием. Но, если Майлс считает, что это будет звучать умно… – Ничего подобного я в жизни не видела… – уныло произнесла Джим.

– Отлично, – похвалил ее Майлс. – Чуть больше энтузиазма в голосе, и будет просто блестяще. А теперь – пойдем. Нам предстоит несколько тяжелых часов…

Джим хотела поинтересоваться, почему их ожидает «несколько тяжелых часов», ведь они идут всего-навсего покупать одежду, но передумала.

Потому что, как только они вошли в «синюю ледяную гору» – так Джим окрестила про себя торговый центр, – она сразу позабыла обо всем на свете. За раздвижными стеклянными дверцами, отделяющими одни помещения от других, было столько интересного… Украшения из золота, серебра и сверкающих камней, чудные статуэтки из фарфора и бронзы, разноцветные флакончики и затейливые висюльки из стекла и разноцветных перьев. Последние понравились Джим больше всего. Она даже немного отстала от Майлса, чтобы рассмотреть их поближе.