Наташа Тейт - Неуместное влечение Страница 15

Неприятное чувство неудовлетворенности, злости и возмущения разливалось по его венам. Когда Кейт не ответила его ожиданиям, она перевернула все с ног на голову. Она заставила его потерять контроль. Этан Хардести не терял контроль. И он не терпел отказа от женщин. Злясь на свою слабость, он провел ладонью по губам. Слабый запах Кейт приклеился к его пальцам, вызывая воспоминания о ее коже. Этан напрягся, снова почувствовав возбуждение. Он вновь переживал моменты, когда входил в нее и ее упругая плоть охватывала его, пока он не сошел с ума от удовольствия. Ее медленные стоны. Он снова хотел ее. Он хотел целовать, лизать ее кожу.

К черту все. Почему она должна была оказаться девственницей? Он понимал, почему она была чиста десять лет назад, когда они оба были молоды. Он уважал ее желание дождаться брака и поэтому много раз сжимал зубы и плавал в холодном океане. Но ждать десять лет? Почему она позволила лишить ее девственности ему, а не кому-то из той длинной очереди желающих? И почему она до сих пор вызывала в нем чувства, которые он, как думал, уничтожил много лет назад? Он не хотел смущения, подозрения и неуместной страсти. И он не хотел испытывать к ней такую же страсть, как много лет назад. Но казалось, что его телу и его израненной душе все равно. Он хотел ее, несмотря на всю ложь. Он хотел ее, несмотря на прошлое и на свою злость. Не важно, сколько лет прошло, не важно, скольких женщин он соблазнил, — он по-прежнему хотел ее.

Этан надавил руками на глаза. Сильно. В попытке избавиться от своего наваждения и обрести контроль.

Она уже не та Кейт, которую он когда-то любил. Той Кейт больше не существовало. И никогда не существовало. Она утверждала, что желала ему счастья и успеха, когда на самом деле никогда не считала его человеком, способным позаботиться о себе. И потом она заявила, что переживала из-за его отъезда. Что чувствовала вину из-за своей лжи. Как будто это что-то меняло.

Он опустил руки, сжал зубы. Он не закончил с ней, что бы она ни говорила. Она могла убежать, она могла сказать «нет», но они не закончат, пока он этого не скажет.

Как только Этан вернулся в свой офис в Нью-Йорке, он встретил посыльного, которого отправила Кейт. Взглянув на квадратный пакет с фамильной печатью Каррингтонов, он разозлился.

Она надеялась закончить дело через посыльного?

— Мне следует подождать ответа? — спросил мальчик.

— Нет! — рявкнул Этан.

Он бросил пятьдесят центов ребенку и захлопнул дверь перед его улыбающимся лицом.

Спустя две минуты, когда документы Кейт оказались разложенными на столе, ручка, которую он держал, разломилась на две части. Ярость снова охватила его, когда он посмотрел на ее аккуратную маленькую подпись внизу страницы.

Она подписала до того, как он перевел хоть цент из тех двадцати пяти миллионов, которые согласился заплатить. Как будто она полагала, что может так легко от него избавиться, просто поставив печать и подпись и выбросив его, как ненужный мусор. Как и прежде. Только на этот раз он не собирался играть в ее игру. На этот раз ей придется заплатить. И он будет доволен.

Сорок восемь часов спустя он перебил своего возмущенного брокера:

— Меня не интересует цена. Купите их. Я хочу контрольный пакет, и я хочу его вчера, — выпалил он и бросил трубку.

Он посмотрел на отчет о сделке, который получил факсом из Токио. Осознание, что все складывается именно так, как он запланировал, наполняло его радостью и надеждой на правосудие, на болезненное возмездие, которое Кейт заслужила.

Через час он будет владеть пятьюдесятью двумя процентами «Каррингтон индастрис». Контрольный пакет. Два дня он под разными именами скупал все акции, которые были в свободной продаже, и, наконец, контрольный пакет компании Кейт принадлежал ему. Он не стал тратить время на размышления, почему его чувства колеблются между триумфом и сомнением. Он не позволял себе оспаривать свое решение.

Кейт заслуживала любого наказания, которое он придумает для нее.

К восьми часам вечера он приехал в «Студио 9» в центре Манхэттена, готовый осуществить следующий пункт плана. Чердак пентхауса, где проходила вечеринка, был наполнен вампирами, привидениями, светящимися в темноте скелетами и прочими персонажами. На заднем плане играла музыка, а от фонтанов с пуншем, стоящих по углам, шел сухой холодный дым. Он потратил несколько драгоценных минут, чтобы пробраться сквозь тыквы, стога сена и стебли кукурузы по дороге на оживленную крышу. Его ярость достигла пика, когда он нашел Кейт. Она стояла в костюме Золушки в окружении пресмыкающихся перед ней мужчин. Идеально сидящее голубое с серебряным платье обтягивало тело.

Она убрала волосы в тугой пучок на голове, а несколько прядей свободно спадали на розовые щеки и подбородок. Завораживающе красивая, в длинных белых перчатках она была так похожа на принцессу, что могла заставить любого мужчину поверить в сказки.

К несчастью, желание, переполняющее Этана, было очень реальным. Он хотел взять в руки это лицо, провести пальцем по губам и поцеловать кончик ее носа. Он отчаянно хотел увести ее в какое-нибудь теплое уединенное место, поэтому решительно направился к ней.

Когда он приблизился, Кейт подняла руку и улыбнулась. Мягко и искренне. Эта улыбка затронула и оживила что-то в его душе. Ему потребовалось три секунды, чтобы унять колотящееся сердце и понять, что эта улыбка предназначалась не ему.

Нет, она была для какого-то идиота, который закрывал его, пробираясь через толпу с двумя дымящимися кружками в руках. Мужчина подошел, отдал ей одну кружку и встал рядом, словно заявляя о своих правах на нее. Судя по выражению его лица, он был влюблен. Этан был не в настроении терпеть еще одну армию поклонников Кейт. Во время аукциона он смог побороть желание оскалиться и наброситься на них, но сейчас это желание было в два раза сильнее. Она принадлежала ему. Он заплатил за нее своей душой, десятью годами боли, и не собирался делиться.

Когда Этан подошел к этой группе, он поймал взгляд Кейт. Ее рука дрогнула, из-за чего часть жидкости выплеснулась из кружки на парня, стоящего рядом с ней. Она покраснела и пробормотала извинения, наклоняясь, чтобы вытереть руку мужчины. Ее лакей был одет, как заключенный, в полосатую пижаму с длинной цепью, на конце которой висел бутафорский шар. Этан подошел ближе и потянулся к ее кружке. Он отдал ее мужчине, который отряхивал мокрый рукав, и взял Кейт под локоть:

— Простите, но у нас с Кейт есть дело. — Он посмотрел вниз на разозлившегося павлина возле нее и вызывающе улыбнулся. — Вы же не возражаете?

Ноздри мужчины раздулись, и его лицо приобрело свекольный цвет.