Лора Райт - Принцесса из провинции Страница 15

— У нас визитер. И совершенно очаровательный.

Рита кивнула на особу, сидевшую напротив. Джейн прошла в комнату и, обойдя кресло, увидела красивую блондинку с длинными ногами.

— Мама! — воскликнула она, подбегая к ней, словно потерявшийся малыш.

— Как ты, мое солнышко? — засмеялась стиснутая объятьями дочери Тара Хефнер.

— Со мной все прекрасно. Но почему ты не позвонила? Почему не предупредила меня, что приедешь? Мы не ждали тебя здесь раньше следующей недели.

— Я хотела сделать тебе сюрприз.

— И очень приятный сюрприз, — почтительно кивнул Шакир.

Рита поддержала его слова улыбкой.

Джейн оценила доброе отношение брата и невестки. На самом деле она ожидала, что Шакир останется безразличным, как его старший брат Заяд. Или будет даже немного циничным, раздраженным, недовольным. Ведь он встретился с женщиной, у которой много лет назад была связь с его отцом. Но если он и испытывал нечто в таком роде, то прекрасно маскировал свои чувства.

— Я так скучала по тебе, — не скрывая счастья, воскликнула Джейн.

— И я скучала. — Тара притянула дочь к себе на колени. Потом слепая женщина положила прохладные пальцы на лицо Джейн, быстро пробежала ими. — Ты напряжена. Что-то случилось? Ты в порядке?

Способность матери чувствовать ее настроение всегда нервировала Джейн. Даже когда Тара потеряла зрение, дочь никогда и ничего не могла от нее скрыть. Теперь мать взяла руку дочери и сжала ее.

— Мистер Аль-Найал только что рассказал мне, что ты на прогулке с мужчиной, который… не лучшая для тебя компания.

— Не слушай моего брата, мама. — Она бросила чуть раздраженный взгляд на Шакира. — Он чересчур заботится обо мне.

— Боюсь, Джейн, тебе придется к этому привыкнуть, — засмеялась Рита.

— Я сказал твоей матери правду. Так, как я ее понимаю. — Шакир пожал плечами и изогнул бровь. — И, пожалуйста, Тара, я настаиваю, чтобы вы называли меня просто Шакиром. Мы теперь одна семья.

Тара посмотрела в его сторону невидящими блестящими глазами.

— Спасибо. Это очень хорошо — иметь семью.

— Иногда, — с сухой улыбкой добавила Джейн.

Все засмеялись. Кроме Шакира, состроившего натянутую улыбку. Следующие сорок пять минут они потягивали вино и говорили о всякого рода пустяках. Когда часы в библиотеке пробили десять, Джейн заметила прекрасно замаскированный зевок матери.

— Ты устала? — спросила Джейн. — Ты долго была в дороге?

— Немного устала, — кивнула Тара.

— Я провожу вас наверх, — любезно предложила Рита.

Джейн уже помогала матери встать.

— Спасибо, Рита. Я пойду с мамой.

— Вещи отнесли в вашу комнату, — сказал Шакир и, повернувшись к Джейн, добавил: — Тара будет жить в голубой комнате. Это прямо через холл напротив твоей спальни, хорошо?

Джейн кивнула.

— Спокойной ночи, Тара, — ласково проговорила Рита.

Обняв мать за плечи, Джейн повела ее наверх. Они прошли несколько коридоров, негромко рассуждая о размерах особняка Шакира и Риты и о том, что весь домик Тары и Джейн уместился бы здесь в одном из холлов.

Голубая комната была просторной, удобной и в самом деле голубой. Как Джейн и ожидала, вещи уже вынули и разместили в шкафу. С легким вздохом Тара села и откинулась на изголовье кровати.

— Иди сюда, солнышко, — позвала она дочь.

Чувствуя себя шестилетней девочкой, Джейн забралась на кровать и свернулась в клубочек, прижавшись к матери, чья одежда и волосы пахли лавандой и ванилью. Дочь опустила голову на колени Тары и замерла в этой позе.

— А теперь расскажи мне, что происходит, — ласково, но настойчиво попросила мать.

Некоторое время Джейн отмалчивалась. Но потом все же рассказала о знакомстве с Бобби Коллахеном, о свиданиях с ним, естественно опустив ночь, которую они провели на благотворительном вечере у Тэрнболтов. Потом объяснила ситуацию, которая сложилась между Шакиром и Бобби.

Тара с минуту подумала, прежде чем ответить. А когда заговорила, голос звучал ласково и успокаивающе.

— Мне кажется, что оба не совсем правы.

— Я тоже так думаю, но…

— Похоже, у мистера Коллахена непростая история. Слишком тяжелая для одной души, чтобы нести ее всю жизнь.

— Он хорошо прячет свою боль.

— Она все равно заметна? В глазах, в речах, в поступках?

— Да, что-то в этом роде. — Джейн с удивлением взглянула на мать.

— Значит, не так уж хорошо он прячет свою боль.

— Видимо, ты права.

— А еще он чувствует нечто вроде вины… перед ушедшей сестрой.

— Почему ты так думаешь?

— Все мы испытываем чувство вины, когда радуемся жизни, в то время как другие члены семьи не в состоянии это делать, — печально произнесла Тара и покачала головой. Потом поцеловала дочь в лоб. — Ты не помнишь, как мы приехали первый раз на пляж после того, как я окончательно потеряла зрение? Не помнишь, что ты ощущала?

Она вспомнила. Да, она чувствовала себя незаслуженно виноватой. Мать права.

— Я не уверена, что именно чувствует Бобби Коллахен. Гнев, злость или вину. Но что-то движет им. — Джейн села и взяла мать за руки. — По правде говоря, мама, он мне нравится. Но я не могу так просто отбросить предупреждение Шакира. Наверное, и брат в чем-то прав. Неужели Бобби Коллахен что-то задумал? Неужели ему нужны всего несколько свиданий? — Ее мысли вернулись к событиям нынешнего вечера. Джейн пожала плечами. — Может быть, мне лучше держаться от него подальше?

— Только ты сама можешь сделать выбор, — улыбнулась Тара.

— А что бы сделала ты?

— Ох, солнышко, — засмеялась Тара. — Я не могу принять решение за тебя. Я в той же лодке, что и твой Бобби. Я все еще погружена в горечь.

— Что? Это правда?

— Как и твой друг, я это хорошо прячу. Возможно, лучше, чем большинство других твоих знакомых. — Тара прижала голову дочери к своей груди. — Но, в отличие от твоего друга, я слишком стара, чтобы в этом меняться.

Эти слова поразили Джейн. До сей поры ей и в голову не приходило, что мать может мучиться угрызениями совести и предаваться печали. Джейн привыкла видеть мать сильной.

Боже милосердный, если родная мать могла одурачить ее, то что же говорить о Бобби Коллахене? Правильно ли она видит мир, людей? Или на все смотрит через розовый фильтр, который сама и изготовила?

— Да, — подвела итог Джейн, — кажется, я влюбилась в мужчину, который никогда не предложит мне будущее. Нормальное человеческое будущее. Едва ли возможно убедить его вернуться к нормальной жизни.

— Как странно, — с чувством произнесла Тара. — Странно, что наши жизни идут по одной и той же дорожке.