Лиз Филдинг - Невеста напоказ Страница 15

— Честно говоря, Натаниэль Харт, у меня бывали времена и получше.

— Я готов помочь. Почему бы вам не одеться? А потом мы отправимся в продовольственный отдел и посмотрим, что там есть хорошего. Я уверен, что смогу найти нечто более соблазнительное, чем чипсы и шоколад.

— Нет ничего более соблазнительного, чем чипсы и шоколад.

— И нам действительно нужно обсудить, где вы разобьете лагерь, — продолжал он, игнорируя возражения Люси. — Ибо даже если вам удастся скрыться от камер слежения, боюсь, вас заметят уборщицы.

— Они убирают в палатках?

— Вероятно, они не станут тащить пылесос так далеко, — признался Нат, — но, несомненно, обратят внимание на то, что одна из палаток закрыта изнутри. Поверьте, вы не первая, кому приходит в голову нечто подобное. Не торопитесь.

Нат отпустил ее руку. То место, где он прикасался, словно морозом прихватило. Достав телефон из кармана, он отвернулся и вышел, предоставив Люси возможность одеться.

Расписание

20:00. Ночлег в палатке «Г. и X.».

20:30. Или нет?

Нат закончил телефонный разговор, затем прислонился спиной к стене напротив раздевалки и стал ждать, закрыв глаза и пытаясь изгнать из памяти впечатавшийся туда образ.

Люси Брайт, обнаженная, пятится из душевой кабины, вода струится по ее плечам, спине, соблазнительным ягодицам…

Ее решительно вздернутый подбородок, когда она сталкивается с ним лицом к лицу, покраснев с головы до ног…

Как она старается не улыбаться, хотя улыбка, вне сомнения, ей очень идет…

Она была похожа на лебедя…

Внешне женщина была само спокойствие, в то время как мозг ее беспрестанно работал, пока она старалась придумать, как сбежать от него во второй раз. Она просчитывала свои действия.

Или, возможно, его действия.

Возникает уместный вопрос: что именно он собирается делать?

Пять минут назад Нат думал, что все просто. Он отвезет Люси к друзьям и ретируется. Сложностей не больше, чем при доставке Пам домой.

Но ситуация оказалась сложной. Простота стала иллюзией в тот момент, когда он к ней прикоснулся и посмотрел в ее золотисто-зеленые глаза. В тот момент, как он оценил ее роскошные формы.

Пока голос разума приказывал Нату вызвать такси, засунуть женщину туда и отослать прочь, его сердце — именно оно — считало иначе.

Этот глупый орган требовал, чтобы Нат подхватил Люси на руки, отнес в свою квартиру и спрятал ее там.

Было ясно, что она не доверяет ему. На ее месте он каждую минуту ожидал бы приезда полиции.

Однако необходимо держать дистанцию, несмотря на то, что у него чешутся руки и хочется обнять, защитить Люси. Но самое главное — не допустить, чтобы она сбежала.

Нат понятия не имел, чем вызвана ее ссора с Рупертом Хеншо и почему тот отправил за ней своих тяжеловесов. Но он был уверен в том, что, пока Люси находится под крышей его магазина, с ней ничего плохого не случится. А это — самое главное.

Он посмотрел на туфельку, которую по-прежнему держал в руке, надеясь, что без обуви она на сей раз дважды подумает, прежде чем пуститься наутек.

Люси поймала свое отражение в одном из зеркал и решительно сомкнула губы. На мгновение она почти поддалась своей фантазии и поверила в то, что Нат может оказаться хорошим парнем.

Возможно, на нее подействовала атмосфера Пещеры, и ей захотелось поверить в чудо, как маленькой девочке из лифта.

Заметили ли рекламщики Руперта склонность Люси к вере в волшебство, страсть к тому, что недостижимо? Ей были нужны не гламурный блеск, не роскошная одежда, а нечто более значимое. Жажда любви привела к тому, что Люси сдалась, поверив в сказку о чудовище, прирученном невинной девушкой.

Другими словами, Люси Брайт — простофиля.

Потому что только простофиля на такое поведется. Люси знала, что ничем не лучше других. Ни высокого роста, ни элегантности, ни малейшего намека на превосходство. Она не важная персона, не модель, не актриса. Она совсем не похожа на женщин, которые обычно интересуют миллиардеров.

Очарование Люси было настолько невинным, что Руперт настоял на том, чтобы до свадьбы их отношения ограничились несколькими поцелуями.

Сколько найдется на свете идиоток, которые поверят в сказку и забудут о здравомыслии?

Поскольку Руперту не составило труда побороть искушение, а Люси была вполне довольна этим и не испытывала разочарования, в ее мозгу должны были не тихо позвякивать тревожные колокольчики, а завыть оглушительная сирена.

Было совершенно очевидно, что она влюбилась в саму идею быть влюбленной, в сказку, а не в мужчину. А Руперт тем временем… Ну, его мотивы вполне ясны.

Он мог заплатить какой-нибудь знаменитости, чтобы она стала лицом сети магазинов модной одежды, но ему была нужна женщина, которой легко манипулировать. Ему была нужна простушка.

Очевидно, Люси действительно стала глотком свежего воздуха. Именно такую оценку давали ей в своих отчетах специалисты по связям с общественностью. Она не была супермоделью или звездой, а той, с кем может мгновенно сравнить себя любая женщина. В Люси должны были поверить потенциальные покупательницы.

И Люси влюбилась в Руперта, поверила ему, ибо до нее не доходило, что все это может оказаться наглым враньем. Какой смысл в подобной лжи?

Наивная девчонка!

Смысл, несомненно, в деньгах. В больших деньгах. Теперь, зная правду, она может разрушить планы Руперта. Крах обойдется ему в миллионы долларов, и он не позволит ей сделать это.

Люси вытащила телефон и дрожащими пальцами набрала сообщение в Твиттере:

Ложь, ложь, ложь…

Сигнала связи не было. Ее номер заблокировали? Или это оттого, что она находится в подвале? Пару часов назад, когда она брала кофе из автомата, телефон работал…

Не важно. Что бы там ни было, сейчас она одна.

В этом ничего нового нет. Она одна почти всю жизнь. И если она дрожит, расчесывая влажные волосы, то от злости, а не от страха.

Люси была разъярена, потому что Руперт ей лгал, потому что Натаниэль Харт заставляет ее довериться ему, но самое главное — потому что она была легковерной и глупой.

Обновление дневника.

Все шло так хорошо! На одну ночь я спасена. Все, что мне пришлось сделать, — это опустить голову, держаться подальше от охранников, в результате чего я вышла сухой из воды. Ну вообще-то я вышла из нее мокрой, потому что не могла не принять душ…

«О боже мой, — подумала Люси, закрывая телефон. — В чем смысл ведения дневника?»

Она находилась в затруднительном положении и без средств. Ей некуда было идти. Как только она выберется из подвала, все пойдет прахом, а сейчас необходимо одеться и быть готовой воспользоваться малейшим преимуществом.