Линда Хилл - Мечтаю о тебе Страница 15

Клайв взял из ее рук бокалы и поставил на перила крыльца. Затем возложил ее руку себе на плечо, а сам обнял Нору за талию и привлек к себе.

Притянув его за шею, она ответила на поцелуй, чувствуя, как напрягается ее тело, наливаясь истомой.

Поцелуи Хартли становились все более требовательными. Он тихонько увлекал Нору по темному коридору в спальню, и не успела та опомниться, как почувствовала икрами край кровати. Нора была уже готова уступить натиску, но тут в глаза бросилась стоявшая на тумбочке фотография родителей. Они с молчаливым укором смотрели на нее, как бы говоря: «Один раз ты уже сделала эту ошибку»…

На покупку Клайвом дома родители отреагировали сдержанно. Отец, например, сказал:

— Все это прекрасно, но, я надеюсь, он делает это не для того, чтобы получить сразу и любовницу, и место свиданий с ней?

О, как ее тогда возмутили слова отца! О чем он? Какая любовница? Уж если Клайву понадобится любовница, он вряд ли остановит свой выбор на женщине с маленьким ребенком. Вон их сколько ходит — молоденьких прелестных хищниц, куда более ярких, сексапильных, чем она. Уж эти не откажут в благосклонности красавцу-мужчине…

И вот теперь — эти осуждающие родительские глаза! Нора вырвалась из крепких мужских рук, но, потеряв равновесие, рухнула на кровать. Приняв это за приглашение, Клайв последовал за ней. Его руки жадно гладили ее тело, расстегивая попадавшиеся им на пути пуговицы.

— Нет! — вскричала Нора, вскакивая и придерживая на себе спадающую одежду.

Опешивший от неожиданного сопротивления Хартли спросил, в чем, собственно говоря, дело.

— Если ты думаешь, что, купив нам дом, ты получил право на сексуальные услуги в дни вынужденного поста, то ты глубоко заблуждаешься, — с трудом переводя дыхание, произнесла Нора.

Клайв яростно и очень правдоподобно отверг ее упреки, но в конце концов, разозлившись, заявил:

— Ладно, ты сама хотела этого. Я же чувствовал, что ты хотела меня! Продолжай хранить свою так называемую «невинность»!

И несколько недель он не показывался. Но однажды постучался в дверь и попросил разрешить ему встречу с Эвой. Говорил таким тоном, что сразу было видно — он не уверен, что получит разрешение. На лице застыла маска деланного спокойствия, почти враждебного безразличия… А еще оно выражало то самое упрямство и настойчивость, которые Нора впервые увидела в день, когда она сообщила о своей беременности, а он предложил ей срочно вступить с ним в брак. И все-таки тогда, когда он настаивал на встрече с Эвой, в нем была и неуверенность — позволят ли ему? Спросил:

— Ты разрешишь мне войти?

— Эва скучала по тебе, — ответила ему Нора, впуская в дом. Он был растроган, выражение лица смягчилось, а тут еще выбежала дочь и кинулась ему на шею.

Они оба решили ради дочери забыть тот неприятный эпизод. Но, как любая женщина, Нора простить могла, а вот забыть… Да и он не забыл. Помнит, явно помнит. И его напор, и ее податливость — все осталось у обоих в памяти. Временами его выдавали жадный взгляд, нетерпеливый жест, неосторожное слово. Нет, человек явно не примирился с тем, что его когда-то отвергли… Такого типа мужчины с поражениями не смиряются.

…Закрыв за Клайвом дверь, Нора, поеживаясь от озноба, прошла на кухню, чтобы вымыть оставшуюся от завтрака посуду. Через некоторое время дрожь отпустила, но странная слабость осталась. Наверное, это результат бессонных ночей, которые она провела, ухаживая за больным.

На следующее утро Нора проснулась с головной болью. Ее лихорадило. Кутаясь в платок от холода, Нора прошла в гостиную, чтобы включить обогреватель.

Все попытки согреться были напрасными. К обеду стало ясно, что советы Клайва держаться от него подальше запоздали. Вернувшаяся из школы Эва застала мать лежащей на диване.

— Не подходи ко мне, дорогая, — предупредила та девочку. — Собери свои вещи и иди на пару дней к миссис Оливии Шелдон. Она ждет тебя.

Миссис Шелдон, пожилая соседка, очень любила Эву и время от времени охотно оставалась с ней, когда Норе необходимо было куда-нибудь уйти.

— А кто будет ухаживать за тобой, мамочка?

— Обо мне не беспокойся. Оливия уже заходила и сказала, что попозже навестит еще раз.

Добрая женщина оставила куриного супа и взяла с Норы слово, что, если что-нибудь понадобится, та обязательно даст знать. Нора сейчас беспокоилась только о дочери, надеясь, что меры предосторожности на этот раз не запоздали.

— У меня та же болезнь, что и у папы, а он, ты же сама знаешь, уже здоров. Так что не беспокойся, у меня все будет в порядке. Главное, чтобы ты не заразилась.

Хлопнула входная дверь. Эва ушла — теперь можно не волноваться за девочку. Вздохнув с облегчением, Нора взяла с полу пузырек с таблетками и высыпала несколько штук на горячую, дрожащую ладонь.

Немного позже она снова услышала стук двери. Видимо, снова ее пришла проведать миссис Шелдон. В комнате стоял полумрак. Нора лежала с закрытыми глазами, чувствуя себя совершенно несчастной и дрожа от холода, несмотря на горячую бутылку в ногах.

Раздались тяжелые шаги. Кто-то шел по направлению к спальне.

— Нора! Где ты?..

В дверном проеме показался чей-то большой силуэт.

— Эй! Я думал, ты в кровати. Я не разбудил тебя?

— Клайв! Как ты здесь оказался?

— Мне позвонила Эва и сказала, что у тебя то же самое, что было у меня. Девочка волнуется. Миссис Шелдон тоже разрывается на части между беспокойством за тебя и заботой об Эве.

— Ничего страшного. Если бы не Эва, я бы прекрасно со всем справилась.

— Вряд ли, если ты чувствуешь себя так же, как я. Ну так как же чувствует себя больная? Прописываю режим: аспирин и побольше питья! Больная, вы слышите меня? Быстро в постель!

— Терпеть не могу лежать днем в кровати.

— Сейчас уже не день. Давай помогу тебе перейти в спальню. Я обещал Оливии, что поухаживаю за тобой.

— Поухаживаешь? Ты?

Так хотелось весело рассмеяться ему в лицо — не получилось, слишком болит голова, ноет все тело.

— Конечно, окружу тебя заботой. Дело христианское: ответим добром за добро. К тому же не сбрасывай со счетов чувство вины. Это ведь я заразил тебя.

— Трудно представить тебя в роли сиделки. Дай мне лучше спокойно отлежаться. Через пару дней я оклемаюсь.

Вопреки ожиданиям, Клайв оказался прекрасной сиделкой. В течение дня и даже ночью он вовремя подавал лекарства и приносил питье. Перед тем как переодеть Нору в ночную рубашку, протирал ее губкой, пропитанной теплой водой, а в ответ на ее слабые протесты говорил:

— Я недостаточно извращен, чтобы находить удовольствие в близости с больной женщиной.