Кейтлин Крюс - Плата за блаженство Страница 16

Лучи солнца проливались в комнату сквозь широкие окна, наполняя постель, на которой они были вдвоем, теплым светом. Он провел пальцами по ее животу, его голос был серьезен. Это было уже слишком. В его глазах она прочитала томление…

Элена оседлала его, изогнулась, заставив войти еще глубже… Секс был лучше эмоций, легче.

Он выдохнул, прикрыл глаза.

– Мы совсем скоро узнаем об этом, – ответила она, не прекращая двигаться, напоминая, кто они друг другу и зачем здесь. – И потом сможем прекратить притворяться, будто между нами есть что-то большее, чем секс.

Он подтянул ее лицо к себе за подбородок и прошептал ей что-то в самые губы. Лишь много позже, когда они отдыхали, насытившись друг другом, она смогла понять, что это было.

«Будь ты проклята!»

Элена приближалась к нему, на ходу закутываясь в большое мягкое полотенце. Алессандро посторонился, чтобы пропустить ее. Она прошествовала к его огромной кровати, занимавшей почти весь угол.

Теперь ничто не было тем, чем представлялось прежде. Сам Алессандро был не тем, кем ей казался. Она никак не могла взять в толк – Алессандро и Никколо не имели ничего общего! Теперь Элена просто ждала, пока огонь между ними не обратится в дымку на горизонте…

И было вот еще что: Алессандро не пытался скрываться за положительным имиджем. Не пытался притворяться лучшим человеком. Он был суров, тверд, требователен, но умел слушать и слышать. Он заботился о ней так, как это не делал никто другой прежде. Он мог взять расческу из ее рук и ласкать ее волосы, заставляя дрожать от чего-то большего, чем возбуждение. А когда они встречались глазами в отражении зеркала, его охватывала страсть, и он брал ее у ближайшей стены…

«Он не похож на Никколо. Он хуже его, – без устали напоминала она себе. – Ты просто не можешь видеть всего, но это никуда не пропадает. Это должно быть здесь!»

Если Алессандро не был похож на Ника, у нее нет оснований не доверять ему. Элена действительно чувствовала себя с ним в безопасности. Это чувство захватывало ее. Она уже слишком долго скрывалась и не могла остановиться – очень многое поставлено на карту. Особенно если брать в расчет то, как ускорялось биение ее сердца при одном его взгляде…

– Что-то не так? – Алессандро стоял позади нее. Ее обезоруживала эта ласка и забота в его голосе. Но она не могла плакать при нем. Не могла предать себя, когда зашла так далеко…

Элена обернулась. Его взгляд был темен – он волновался за нее! И это чувство она тоже никак не могла принять.

– Иди ко мне, – сказала Элена, ее голос был полон чувственности, всего того, чего она не могла и не хотела показывать.

И он подчинился со всей страстностью изголодавшегося хищника, глаза нацелены на нее, темные и блестящие. Она подождала, когда он приблизился к ней как можно ближе, и отбросила полотенце в сторону.

– Ты когда-нибудь убьешь меня, – счастливо рассмеялся Алессандро.

Ее кожа покрылась мурашками, когда он прикоснулся к ее телу. Он приподнял ее и положил на постель.

– Я буду петь на твоих похоронах, – пообещала она шутя.

– Я умру не один. – Он запустил руку в ее влажные волосы и поцеловал в губы. – Обещаю тебе…

Они не сводили друг с друга взгляда. Она помогла ему освободиться от лишней одежды.

– Элена, – выдохнул он. – Я…

Слова были слишком опасны. Этого она не могла себе позволить. Она повела бедрами, приглашая его. Ей приходилось продолжать играть роль и быть той шлюхой, которой он и считал ее. Ничего больше не имело значения.

Эта страсть, она знала, станет их концом. Он знал вещи, которые ему не следовало знать. Он двигался в ней, могущественный, повелевающий – как это было с первого взгляда. С того самого момента, когда их руки соприкоснулись в танце.

Алессандро бродил по дому.

Он двигался по веранде, навстречу Элене, нежившейся под солнцем на одном из шезлонгов. Она казалась невозмутимой, почти спокойной, когда он сам все еще кипел после последнего разговора со своим ассистентом.

– Джованни, еще одна неделя, – отрезал Алессандро, когда тот пытался представить очередной семейный кризис серьезным деловым вопросом, требовавшим его незамедлительного вмешательства. Потому что Алессандро следовало беспокоиться, проявлять заботу. Решать чужие проблемы. – Я в отпуске. Скажи им, чтобы они разобрались сами или просто подождали.

– Но, – ассистент прочистил горло, чтобы звучать увереннее, – они настаивают все больше час от часу!

– В таком случае я плачу тебе лишние деньги! – прорычал Алессандро и бросил трубку.

Он остановился около Элены. Она пролистывала иностранные журналы с деланым безразличием. И тут его осенило – неделя! Уже через неделю их история закончится. Или же они будут связаны так крепко, как он и не думал быть связанным с другим человеком. Осталась лишь неделя, и он не был к этому готов…

Алессандро не хотел возвращаться к той жизни, какую вел в Сицилии прежде. Не хотел вновь примерять на себя ту роль, которая не принесла ему ничего, кроме печали. Не хотел плясать под дудку мертвеца, сражаться в битвах за репутацию своей семьи.

Неожиданно он почувствовал такой прилив отчаяния, словно истекал их последний день.

Ровно так же он был сыт по горло упрямством этой женщины! Она постоянно держала его на расстоянии вытянутой руки. Алессандро знал – она делает это специально, изображая из себя ненасытную тигрицу. Элена думает, будто дает ему то, что нужно? Будто насыщает зверя? Ну что ж, пусть! Алессандро знал – он был для нее чем-то большим.

Он был сыт этими полумерами. Он хотел ее всю, хотел выведать каждый ее секрет, узнать любую тайну. Хотел знать ее лучше…

– Элена, уже прошло тридцать три дня. – Алессандро опустился рядом с ней. Он терпеливо дождался, пока она обратит на него внимание. – Это значит, мы уже почти уверены в ответе.

– И тебе доброе утро! – ответила она и сладко потянулась. Он не мог объяснить себе, почему так хотел видеть ее реакцию. – И нет, еще есть несколько дней, прежде чем мы можем делать какие-то выводы.

Некоторое время они продолжали смотреть друг другу в глаза. Он уже чувствовал жар, возникающий между ними как всегда, но было что-то еще. Что-то настоящее, подлинное.

Она изменила позу и улыбнулась – верный способ разжечь в нем жажду. Ее пальцы пощипывали бахрому на коротко обрезанных шортах, в которые была вправлена светлая легкая футболка, открывавшая ее шею. Светлая ткань оттеняла загар и яркий цвет глаз. Она вытянула длинные загорелые ноги и похлопала по шезлонгу, предлагая ему занять место рядом.

Решение не прикасаться к ней принесло Алессандро почти физическую боль.