Барбара Данлоп - Золотое предательство Страница 16

— Конечно, не можешь, ведь уже больше двух часов, а я полностью проснулась.

Да, точно подмечено. Ладно, пока все вроде тихо, так что можно продолжать.

— Я с Раифом.

— С принцем?

— Да.

— Проводишь выходные с неандертальцем, который считает, что ты стащила у него статуэтку?

— Я не провожу с ним выходные.

— Но тебя же не было дома с пятницы?

Опять-таки точно подмечено. И почему только Дарби так хорошо все подмечает посреди ночи?

— Ладно, может, я и провожу с ним выходные, но к постели это не имеет никакого отношения.

— И ты в этом уверена?

— Да, совершенно уверена. Я как-то еще в состоянии отличить, сплю ли я одна или с мужчиной.

Хотя нельзя сказать, чтобы она об этом не думала, ведь этот конкретный мужчина просто потрясающе целуется. И если отбросить непомерную заносчивость и раздутое самомнение, то он еще и чертовски сексуален. Да в придачу ко всему у него еще и отличное чувство юмора и он умеет красиво говорить.

— Анна?

— Что?

— Ты целую минуту молчала.

— А, извини.

— Ты представила его себе обнаженным?

Анна почувствовала, что залилась краской. Хорошо хоть Дарби сейчас далеко и не может ее видеть.

— Нет, я не представляла его себе обнаженным.

— А ты его видела обнаженным?

— А ты уверена, что действительно хочешь об этом поговорить?

— Конечно.

Анна не выдержала и улыбнулась:

— Ладно, еще раз повторяю, что, несмотря на все глупости, которые пишут в газетах, у меня нет тайного романа с принцем. Он похитил меня.

— Подожди, тебе грозит какая-то опасность?

— Нет.

— Ты уверена? Нам нужно было придумать какое-то кодовое слово, ну или еще что-то вроде этого.

— Уверена, со мной все будет в порядке, он просто хочет обменять меня Рорку на статуэтку.

— Хочешь, я позвоню в полицию?

— Нет, думаю, что будет лучше, если все останется так, как есть.

— Думаешь?

— Ладно, знаю, что так будет лучше для всех. Рорк говорит, статуэтка у него, и как только Раиф убедится, что его «Золотое сердце» похитили не мы, он отправится домой и все это наконец закончится. Нет, серьезно, если бы Раиф хотел мне как-то навредить, то у него для этого была вся прошлая ночь.

— Он завязал тебе глаза? Запихнул в багажник? Привязал к стулу? Или к кровати?

— Ни к какой кровати он меня не привязывал, он просто вел себя как… — Тут Анна подняла глаза и увидела, что Раиф наблюдает за ней, прислонившись к дверному косяку. — Как настоящий придурок, — закончила она в трубку.

Раиф вопросительно приподнял бровь.

— Мне пора, — объявила Анна.

— Но ты же только дошла до самого интересного.

— Не волнуйся, я завтра позвоню.

— А кто тут волнуется? Мне просто очень интересно, что было потом.

— Пока, — повторила Анна и повесила трубку, пока Дарби еще не успела наговорить каких-нибудь глупостей. А потом нарочито спокойно спросила Раифа: — И давно ты подслушивал?

— Достаточно.

— Достаточно для чего?

— Достаточно, чтобы узнать, что ты не представляла меня обнаженным.

Анна снова почувствовала, как краснеет.

— И это действительно так.

— Во всяком случае, ты так сказала.

— Да, сказала. — И это доказывает, что она никогда и думать не думала об обнаженном Раифе.

Раиф медленно окинул ее взглядом. Взъерошенные волосы, обнаженные плечи, кружева комбинации, ноги. И от этого взгляда по всему ее телу пробежала дрожь.

— Жаль, что я не могу сказать того же самого о тебе.

Анне понадобилась пара секунд, чтобы понять смысл его слов. А когда до нее все-таки дошло, что он имеет в виду, на нее нахлынула целая волна желания, хотя она никогда бы в жизни в этом не призналась. Не посмела бы признаться.

Так что она поскорее уцепилась за первую попавшуюся мысль:

— А почему ты не спишь?

— Я услышал, как ты встала.

— И решил, что я хочу вызвать такси?

— Нет.

Раиф отлепился от двери и медленно подошел к ней. Больше всего он сейчас походил на опасного хищника, и сердце Анны бешено забилось в груди.

— Ты же понимаешь, что только что опять это сделала?

— Что сделала? — Анна судорожно сглотнула.

— У тебя была возможность спастись, но ты снова ее упустила, — пояснил Раиф, придвигаясь все ближе.

— Я доверяю Рорку, — ответила Анна, чувствуя, как жарко становится у нее между ног.

— А мне ты доверяешь?

— Нет.

— А боишься?

— Нет. — И она действительно не боялась. Тревога? Возможно. Возбуждение? Определенно. Страх? Вот как раз страха она почему-то не испытывала.

— А следовало бы.

Анна слегка задрала голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, и тряхнула светлыми волосами.

— Из-за твоей хваленой дипломатической неприкосновенности и того, как ты можешь ее использовать против меня?

— В том числе.

— А из-за чего еще?

— Из-за того, что я собираюсь тебя поцеловать, и тебе это обязательно понравится.

— Не понравится, — возразила Анна, пытаясь не вспоминать их последний поцелуй. И предпоследний. Она до сих пор чувствовала аромат садовых роз и колючие щеки Раифа, изучавшего ее губы.

— Тебе уже заранее нравится.

Но Анна лишь молча покачала головой, боясь, что голос ее выдаст.

— У тебя губы припухли, — улыбнулся Раиф.

— Просто я хочу спать.

— И зрачки расширились.

— Так ведь сейчас темно.

— И соски напряглись.

— Мне холодно.

— Вот и замечательно.

«Только не это».

— Раиф…

Он нарочито медленно провел указательным пальцем по ее губам, и Анна почувствовала себя так, как будто ее ударило током. Все ее тело мгновенно разгорелось желанием, и ей резко стало нечем дышать.

А Раиф провел пальцем по ее щеке, потом обхватил лицо ладонями. Анна прекрасно понимала, что должна сопротивляться, приказать ему остановиться и убежать к себе в спальню. Но вместо этого она лишь безмолвно застыла на месте.

— Я не собираюсь привязывать тебя к кровати, — прошептал он, подаваясь вперед.

Но Анна не смогла ему ничего ответить, безуспешно пытаясь побороть так некстати нахлынувшую на нее страсть.

— Смотри, как у нас все изменилось. Ты можешь остаться, уйти или велеть мне проваливать на все четыре стороны. Ты больше не моя пленница и у меня нет над тобой никакой власти. Завтра в это время я уже буду сидеть в своем самолете, увозя «Золотое сердце» домой, и…

— Они не выпустят Рорка из страны, пока не проверят все документы, — вдруг выпалила Анна.

— Что ты сказала?

— Статуэтка. Без надлежащих документов ее никуда не отпустят.