Алекс Вуд - «Джулия, Джулия...» Страница 16

То, что они встретились второй раз в этот же день на вечеринке у Питера Гринуэя, Джулия сочла благоприятным знаком. Судьба не зря сталкивает их. Она дает ей шанс приблизиться к нему, чтобы легче добиться желанной цели. И пусть сейчас он едва цедит слова, разговаривая с ней. Гибким плющом она обовьется вокруг него и заставит плясать под свою дудку…

Джулия прекрасно знала, как побеждать холодность мужчин. В искусстве обольщать ей не было равных. Те, кто наивно полагал, что тридцативосьмилетняя женщина не может составить конкуренцию молодым красавицам, на собственном опыте убеждались, что они жестоко ошибались.

Однако с Дэннисом впервые за много лет Джулия почувствовала, что теряет почву под ногами. Раньше чутье верно подсказывало ей, что делать и говорить. Сейчас оно молчало, предоставив Джулию самой себе. Она явственно ощущала и интерес Дэнниса, и его враждебность, и желание во что бы то ни стало разлучить Алекса и Холли. И хотя у нее был отлично продуманный план действий, она не знала, с чего начать…

Джулия вздохнула и присела на расшатанную скамейку возле дома. Ее не волновало, что она испачкает последнюю приличную юбку. Дома ее сейчас не ждут. Она только помешает Алексу, который, в отличие от нее, честно выполняет свою часть договора… Джулия вспомнила последние слова Дэнниса и поежилась. Он даже не догадывается, насколько он прав! Но разве ее вина в том, что мужчины всегда и повсюду совали ей деньги? Они пытались купить ее сердце, душу, тело, хотя бы час ее времени…

Хорошо Дэннису рассуждать. Он не знает, что такое настоящая нищета, когда жалкая грязная тряпка – твоя единственная одежда, а желудок сжимается от постоянного сосущего голода. Парк-Лейн для Дэнниса – самый низ, дальше которого упасть невозможно. Наивный! Парк-Лейн – просто роскошное место по сравнению с трущобами портового болгарского городка, где тридцать восемь лет назад светлоглазая Лейла Махмуд произвела на свет свою первую и последнюю дочь…

Джулия зябко поежилась. Она много чего могла рассказать Дэннису, если бы он только стал ее слушать! И о портовых притонах, где в открытую торгуют наркотиками и женщинами, и о сказочных дворцах, стены и полы которых украшены драгоценными камнями. Она носила роскошные платья за несколько тысяч долларов, и она же куталась в оборванные тряпки. Она играла с бриллиантами, и ей не на что было купить грошовую лепешку. Она повелевала владыками и пела для пьяных матросов в дешевом кабаке… Если ей записать правдивую историю своей жизни, над этой книжкой многие будут проливать слезы! Сейчас ей больше не нужны приключения, она жаждет спокойствия и комфорта. Она не рвется покорять и не стремится любить. Мужчинам больше не затронуть ее израненное сердце…

Но в этот поздний час Джулия Бредшоу не была до конца искренна с собой. Она могла сколь угодно долго клясться себе в том, что ее душа совершенно остыла, и единственное, что она желает, – это счастья своему мальчику. Однако на самом дне этой совершенно остывшей души дрожали тонкие струны, задетые суровыми словами Дэнниса. Чувства, давно похороненные и оплаканные, ворочались в ее душе, пробуждая позабытую грусть. Все, пережитое раньше, казалось Джулии неправдоподобной сказкой, но выходило так, что самая главная сказка была еще впереди…

Дэннис задержался в кафе ровно на столько, сколько требовалось для того, чтобы сделать пару звонков. Один – Линде, второй – некоему Хорхе Хименесу. Решительная натура Дэнниса жаждала действий. Это дело со свадьбой зашло слишком далеко, чтобы сидеть на месте или ходить по театрам. Он и так достаточно долго разыгрывал из себя идиота. Пора наконец поступать по-мужски.

Хорхе Хименес был незаменимым человеком во всякого рода щекотливых делах. Дэннис неоднократно обращался к нему, когда нужно было кое-что разузнать о конкурентах или будущих партнерах. Хименес владел небольшим детективным агентством, специализирующимся для видимости на бракоразводных делах. Однако для особых клиентов Хорхе брался и за более серьезные заказы…

Переговорить с Хорхе было делом пяти минут. Испанец сосредоточенно выслушал Дэнниса, который поручил ему собрать как можно больше информации о Джулии Бредшоу и ее сыне Алексе.

– Мальчишка вздумал жениться на моей племяннице, – пояснил Дэннис (скрывать это от Хорхе смысла не было, все равно узнает). – Мы бы хотели понять, что они из себя представляют.

Хименес заверил его, что самое большее через неделю все сведения о Джулии Бредшоу и ее сыне будут лежать у него на столе.

Успокоенный Дэннис поехал домой. Это хотя бы кое-что. Наверняка в прошлом Джулии стоит покопаться. Возможно, Хименесу удастся отыскать что-нибудь, что поможет сдержать ее непомерные притязания. Однако по мере приближения к дому радужное настроение Дэнниса улетучивалось…

Разве такими методами сражаются с женщинами? – упрекал он сам себя. Тем более, с такими красивыми. Дэннис вспомнил последний взгляд Джулии, который она бросила на него перед тем, как уйти, и ему стало совсем плохо. Он обидел ее так, как только толстокожий мужлан может обидеть женщину. Почему он не мог держать язык за зубами?

Два демона раздирали Дэнниса на части. Один твердил, что в войне с Джулией Бредшоу все средства хороши. Она опасный враг, угрожающий счастью его племянницы. Не время играть в благородного рыцаря, когда нужно спасать Холли. Разумом Дэннис соглашался с этим демоном и признавал правильность своих действий. Давно надо было обратиться к Хорхе, чтобы иметь под рукой весомые аргументы в разговоре с Джулией.

Но сердце Дэнниса ныло каждый раз, когда он представлял себе лицо Джулии, и тогда вмешивался второй демон. Сколько можно бежать от любви и света? – сладким голосом нашептывал он. Джулия – удивительная, редкая женщина, одна на миллион. Наверняка ей много пришлось страдать в своей жизни, и ты не вправе обвинять ее в том, что она защищает свои интересы. Она словно гурия из восточной сказки возникла у тебя на пути, а ты упорно не желаешь замечать это чудо… Тебя же тянет к ней так, как никогда не тянуло к женщине… Ее губы – сладкий нектар, а щеки нежнее спелого персика… Глаза как два горных озера, наполненных прозрачной водой, в них можно разглядеть красоту всего мира…

О господи, что это с ним? Последний раз Дэннис Ридман писал стихи в десятилетнем возрасте под воздействием прекрасных глаз новой одноклассницы. Страшно подумать – ему тридцать восемь, а в голове у него всплывает романтический бред насчет нектара и персиков!

Дэннис сел за компьютер и заставил себя вспомнить о работе. Ответа от Басквела до сих пор нет, и эта задачка посложнее, чем прозрачные глаза Джулии Бредшоу. К кому обращаться, если Басквел откажет ему? Конечно, дело его от этого не развалится, но трудности, несомненно, будут. Кто захочет вкладывать деньги в рискованный проект, если сам Генри Басквел скажет «нет»?