Сандра Мартон - Идеальная жена Страница 16

– Это ложь!

– Я бы многое; отдал, чтобы увидеть реакцию Беттины на идею выдать вас за меня с благословения дедушки. Она, вероятно, мгновенно подсчитала, что сорвет огромный куш.

Девон вспыхнула. Нелицеприятное предположение Райана попало в точку: мать ее действительно визжала от восторга.

– Вовсе нет, – солгала она сквозь зубы. – Мама хочет для меня только счастья.

– Давай-давай, детка, ухмыльнулся Райан. – Кого ты хочешь обдурить? Вы с мамой, наверное, все выходные только и делали, что обсуждали новую жизнь. – Он затряс головой, пародируя глубокую печаль. – Жаль, что мой дед так и не собрался ей сообщить, что делу дан обратный ход еще до того, как вы начали праздновать победу.

Девон подняла голову:

– Что вы имеете в виду?

– Джеймс изложил мне свою идею в пятницу вечером, – холодно улыбнулся Райан. – Я ее отклонил еще до того, как вы уехали.

– В пятницу вечером моя мать ничего об этом не знала, – сказала Девон с побелевшим лицом. – Ваш дед позвонил сегодня утром.

Райан выпрямился в своем кресле.

– Этого не может быть.

– Может. Он позвонил очень рано. В шесть или шесть тридцать, по-моему. Я просматривала газету, выискивая объявления о вакансиях, когда зазвонил телефон. Это был ваш дедушка, и он попросил пригласить к телефону маму. И после разговора она сказала… она сказала… – У Девон даже дыхание перехватило. – Почему вы так на меня смотрите?

– Я не могу поверить, – пробормотал Райан. – Как он мог?

– Вы должны с ним поговорить. Убедите его, что об этом не может быть и речи.

– Да. Не может быть и речи! – Райан вскочил на ноги. – Старик, видимо, выжил из ума!

– Пусть он позвонит моей матери и скажет, что все это недоразумение. Она… она довольно взволнована по этому поводу, и…

– Не беспокойтесь, угрюмо сказал Райан. – Насколько мне известно, мы пока что живем в свободной стране, слава Богу. Люди не обязаны жениться только потому, что кто-то этого сильно хочет.

У Девон будто гора с плеч свалилась.

“Взволнована” – слишком мягкое описание реакции Беттины. “Чуть с ума от радости не сошла” – это будет точнее.

– Я и не беспокоюсь. Я просто… хочу быть уверенной, что ваш дедушка понимает, что… что…

– О! Уж я постараюсь, чтобы он понял, – сказал Райан, как отрубил. – Сейчас у него такой заскок, такая безумная идея, но вообще он очень неглуп. Я постараюсь ему доходчиво объяснить, что не намерен на вас жениться ни при каких обстоятельствах.

– Постарайтесь, чтобы он понял, что я настроена аналогично, – с живостью проговорила Девон.

Зеленые глаза Райана скользнули по ее телу, невольно задержавшись на крутом подъеме и спуске груди, затем вернулись к лицу.

– С другой стороны, – сказал он, едва заметно улыбаясь, – мне бы не хотелось упустить шанс затащить вас в постель.

Рука Девон рванулась вверх, но Райан легко перехватил ее.

– Если вы не будете кривить душой, то честно признаетесь, что тоже допускаете такую возможность.

– Никогда!

Райан запустил пятерню в ее волосы (какие густые!), отклонил ее голову назад, так что красивое, коварное, вероломное, прекрасное лицо оказалось совсем рядом.

– Это будет как фейерверк на Четвертое июля![5] Взрывающиеся петарды, все небо в разноцветных огнях, лунные ракеты летят аж до самой луны.

– Какой ты эгоист! Я же сказала – никогда…

– Никогда! – передразнил он ее. – Да ты и в холле у Джеймса была готова! Стоило только поднять юбку, и ты бы сама обхватила меня ногами, сама бы просила…

На этот раз, когда она хотела ударить его, Райан уже был начеку. Он только засмеялся, силой приблизил ее лицо к своему и поцеловал в губы.

– Пррре-кра-ти!!! – выдохнула Девон.

– Ты действительно этого хочешь? – сказал Райан, обвив ее руками. Он снова приблизился к ее губам, глядя ей прямо в глаза. Однако на сей раз поцелуй уже ничего не требовал: его губы просто нежно, легко, едва прикасаясь, скользили по ее губам.

Девон почувствовала, будто она тает, будто ее покидают все силы.

– Ты такая красивая, – прошептал Райан, утопая лицом в ее волосах. – Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я видел.

– Не надо, – сказала Девон, но еле слышно, слабым голосом, и, когда Райан убрал рукой волосы, освободил шею и стал целовать ее, спускаясь все ниже, она застонала.

– Обними меня, – прошептал он.

Нет! – подумала она про себя. Не делай этого!

Но руки уже сами собой поднимались по его груди и соединились позади его шеи. Пальцы ее утонули в шелковистых черных волосах, касавшихся воротника.

– Не надо, – повторила она приглушенным голосом, почти задыхаясь. – Райан, пожалуйста…

Райан целовал ее мягкие прохладные губы. Вот они приоткрылись, всего чуть-чуть, и она вся задрожала в его руках.

Тело его стало твердым как сталь. Она его хотела – он это знал, – но в то же время отодвигалась назад. Как… нет, не может быть… как если бы это было для нее в первый раз. Как будто никогда раньше она не испытывала тех ощущений, которые его губы и руки возбудили в ней.

Все ясно: разыгрывает невинность. Но даже эта догадка не могла уменьшить сильнейшего волнения, охватившего Райана. Дыхание его участилось, когда он приблизил ее к себе. Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди: он чувствовал, как оно бешено колотится против его собственного сердца. Он провел пальцами вдоль ровной линии позвоночника, сверху вниз, затем снова вверх, и накрыл ладонью другой руки грудь.

Реакция была немедленной и ошеломляюще сильной: издав хриплый, страстный стон, означающий капитуляцию, она прижалась к нему всем телом – бедра к бедрам, живот к животу. Грудь ее стала упругой, заполнила всю ладонь.

Надо идти до конца. Сейчас, прямо здесь: на столе, на диване или прямо на этом чертовом полу – неважно на чем. Желание, одно только желание! Всепобеждающее, неумолимое желание!

Застонав, он содрал твидовую куртку с ее плеч.

– Девон, – прохрипел он таким низким голосом, что сам не узнал его.

Дверь распахнулась.

– Мистер Кинкейд!

Услышав голос Сильвии, Девон отскочила, будто отброшенная пружиной. Взгляд ее метнулся к лицу секретарши. Женщина была шокирована. Нет. Не только шокирована. Изумлена. Заинтригована. Довольна!

А почему бы и нет? Девон отвернулась к окну. Не каждый день секретарше выпадает, зайдя в кабинет шефа, застать его соблазняющим женщину, хотя в этом обществе соблазнение считается вполне нормальным явлением. С таким мужчиной, как Райан Кинкейд, все возможно.

Но не с ней. Сколько Девон себя помнила, ее всегда обвиняли в холодности. Беттина постоянно твердила, что у нее холодное сердце. Девочки в школе называли ее вяленой рыбой. А те немногие мужчины, с которыми она ходила на свидания, употребляли словечки покрепче.