Кристин Григ - Ради нашей любви Страница 16

Ринувшись к ней с такой быстротой, что она не успела отступить в сторону, он схватил ее за локти и развернул лицом к себе.

– Вот именно. У нас с тобой все в открытую. Оба мы знаем, почему ты выходишь за меня замуж. Никаких обещаний вечной любви. Никакой лжи. Ты обеспечиваешь старость своей бабушки. Я…

– А ты получаешь жену, которая тебя ненавидит! – дрожащим голосом воскликнула Лорелея. – Нет, хуже – презирает! Я…

– Брак – дело серьезное. В нем нет места сантиментам.

– Для тебя – может быть, но для меня…

– Лорелея, ты как ребенок, ей Богу. Жизнь непохожа на сказку. Всем нам ради выживания приходится чем-то жертвовать.

– Я не продаюсь! – вскричала она, с силой оттолкнув его. – Отпусти меня, Курт! Ради бабушки я готова на все…

– Но не на это. – Он скривил губы. – Я хорош ночью в постели, но недостаточно хорош, чтобы ходить со мной под руку при свете дня. И уж точно недостаточно хорош, чтобы выйти за меня замуж.

Наступило молчание: лишь гудели шмели в саду да ходики на стене тикали, отсчитывая время. Вот-вот вернется Уильям…

– Уходи, – тихо попросила она. – Пожалуйста, уйди.

– И что тебе так не терпится от меня избавиться? – Он наклонил голову, и в его глазах она увидела свое отражение. – У тебя здесь любовное гнездышко? Боишься, что меня застанет твой приятель? И что же, он в постели лучше, чем я?

Он сжал ее лицо в ладонях, с силой запрокинув голову назад. Гнев на лице Лорелеи сменился иными чувствами… Отчаянием? Страхом? Да, страхом. Что я делаю? – в отчаянии спросил он себя, а руки его, словно зажив собственной жизнью, уже выбирали шпильки из ее льняных волос…

– Не лги, – хрипло произнес он. – Признайся, что хочешь меня.

– Нет! Нет…

И тут он ее поцеловал. Страстно, яростно, жадно, вжавшись губами в ее теплый рот и больно прикусив нижнюю губу. Она слабо вскрикнула. Опомнившись, он хотел отстраниться, но в этот миг, выдохнув его имя, она обвила его руками – совсем как той ночью, пять лет назад – и подалась ему навстречу… Сзади грохнула дверь.

– Эй ты, сукин сын, а ну отпусти ее! – взревел мужской голос.

Но не этот голос заставил Курта замереть на месте. И даже не крошечные мальчишеские кулачки, отчаянно заколотившие его по ноге. Нет, его словно холодной водой окатило от пронзительного детского крика:

– Не смейте обижать мою маму!

Похоже, мир сошел с ума. За что приняться? Защищаться от мужчины? Отдирать от ноги ребенка? Или…

Курт действовал, не рассуждая: стряхнул с себя мальчишку, пригнулся, отступая от удара незнакомца, а когда тот снова замахнулся левой, встретил его апперкотом в челюсть.

Защитник Лорелеи заморгал и рухнул, словно срубленное дерево.

– Джозеф! – взвизгнула она. Мальчишка снова набросился на Курта. На этот раз он изменил тактику и впился ему в ногу зубами.

– Mein Gottf – прорычал Курт. Кусаться пацаненок умел: боль была нешуточная.

Схватив мальца за шиворот, Курт не без труда отодрал его от себя и поднял на вытянутой руке.

– Лорелея! Утихомирь этого щенка!

Та хлопотала над поверженным… своим любовником – кем же еще?! Подняв голову, она уставилась на Курта, словно на дьявола во плоти.

– Ты… ты… – Она вскочила, выхватила у него мальчишку и прижала к себе, гладя по голове и успокаивая.

Лучше бы меня погладила, мрачно подумал Курт. Умеет же чертов шкет кусаться!

Человек на полу застонал и сел.

Мальчик на руках у Лорелеи зашелся в плаче.

Мир сошел с ума, снова сказал себе Курт. Разобраться в этой бредовой ситуации не смогли бы, пожалуй, даже все психоаналитики мира во главе с самим Фрейдом!

Мальчик называет Лорелею мамой. Мужчина бросается ее защищать. Этот мальчишка… ее сын? А мужчина? Муж? Любовник? Выходит, она ведет двойную жизнь? Черт побери, как же он сглупил, когда предложил ей выйти за него замуж! Дернул же его черт навязывать руку и сердце женщине, которая в дартмурской глуши прячет ревнивого любовника и бесстрашного сына с острыми-преострыми зубами!

– Похоже, – проговорил он наконец ледяным тоном, – твоя бабушка о многом мне не рассказала.

– Не смейте ругать маму! – Мальчуган вздернул голову.

– Тише, милый, – мягко сказала Лорелея, бросив на Курта убийственный взгляд. – Бабушка ничего не знает.

Курт уставился на нее, как на умалишенную.

– То есть как? У тебя ребенок, муж…

– Он маме не муж, – снова влез в разговор мальчишка. – Если бы он был мамин муж, то он был бы мой папа, а у меня папы нет.

Лорелея поморщилась. В первый раз на ее памяти Уильям вообще заговорил о том, что у него нет папы. Лучшего времени выбрать не мог!

– Не нужен тебе никакой папа, – ответила она и крепче прижала его к себе. – У тебя есть я.

– Вот так и я Джозефу сказал, – со слезами в голосе сообщил мальчик, – а то он спросил, не хочу ли я, чтобы он стал моим папой.

– Черт побери! – Джозеф вскочил на ноги. – Уильям, разве я просил тебя об, этом рассказывать? Лорелея…

– Ты спросил моего сына, не хочет ли он, чтобы ты стал его папой? – недоверчиво повторила она.

– Да, хотел узнать, как он к этому отнесется, – сумрачно ответил Джозеф. – Прощупать почву, так сказать. Прежде чем идти с этим к тебе…

– Как же так можно? О чем ты только думал?

– Сейчас я думаю только о том, что этот сукин сын мне чуть челюсть не сломал, – проговорил Джозеф, ощупывая подбородок и морщась.

– Следи за языком, приятель, – сухо предупредил Курт.

– Да ты кто такой, черт побери? Вломился сюда, набросился на Лорелею…

– Он на меня не набрасывался. И он прав: не ругайся при Уильяме.

– Мама, я уже знаю, что «сукин сын» – нехорошие слова, – снова вмешался мальчуган, очевидно желая выручить Джозефа. – И что «черт» нехорошее слово, тоже знаю. Или еще, если сказать…

– Уильям, золотко, – простонала Лорелея, – где Джимми? Пойди на улицу, поиграй с ним!

– Джимми заболел. Когда мы поймали рыбу, его стошнило. Поэтому мы пошли домой.

– Ага, понятно. Тогда… пойди в гостиную, посмотри мультики по телевизору.

– Ты же мне не разрешаешь днем смотреть мультики!

– А сегодня разрешаю. Сегодня особенный день.

– Это уж точно, – с мрачным сарказмом заметил Курт. – Не каждый день тебе приходится разнимать своих любовников!

– Мама, а кто такой любовник?

– Иди к себе в комнату, солнышко! – Лорелея бросила на Курта сердитый взгляд. – Ты что, последний стыд потерял? Такое говорить при ребенке!

Курт ответил не сразу. Он сдерживался из последних сил: мысль о том, что Лорелея, тая в его объятиях, дожидалась возвращения любовника, выводила его из себя.

– Мне просто интересно стало – может быть, для тебя это дело привычное.