Лавиния Бертрам - Лакомый кусочек Страница 16

Мне сразу необходимо убедить его в том, что я не намереваюсь рожать ему детей, напряженно размышляла Патриция. Когда он это поймет, сам откажется от бредовой идеи сделать меня своей женой. Пусть найдет себе другую дурочку и оплодотворяет ее, сколько ему вздумается!

На мгновение ей представился расплывчатый образ молодой женщины, носящей в утробе ребенка Раймонда, и на душе стало отвратительно.

Раймонд невозмутимо взял со стола стакан и допил остатки сока.

– Советую тебе прекратить сопротивляться, – сказал он протяжно, почти лениво. – У тебя нет шансов на победу в схватке со мной, поверь. Только подумай, Патриция, ты не имеешь денег на то, чтобы нанять в Шотландии юриста. А суд, если до него дойдет дело, состоится, естественно, здесь. Твои дети родились в Шотландии, здесь погиб их отец. Тут продолжаю жить я, человек, которому Малькольм доверил право заботиться об Эндрю и Сьюзен. Я состоятелен и небезызвестен, пользуюсь уважением окружающих. Ты – родная мать детей, но не можешь сказать о себе ничего такого, что заставило бы судью доверить тебе воспитание малышей. – Он многозначительно развел руками. – Многие с радостью выступят на суде с рассказом о том, какой ты была женой…

Еще немного, и Патриция разразилась бы рыданиями. Но Раймонд позаботился о том, чтобы не произошло ничего подобного. Он коснулся ладонью ее бедра и принялся поглаживать его медленными круговыми движениями, продвигаясь к внутренней его части.

Патриция сознавала, что должна остановить его, но все ее существо противилось этому.

Что со мной? – думала она, смакуя внезапные ласки Раймонда. Этот человек угрожает мне, пытается распоряжаться моей жизнью, обвиняет меня в ужасных грехах, а я таю при каждом его прикосновении!

– Сьюзен и Эндрю должны жить на родине, Патриция, – сказал Раймонд тихо и мягко, и она невольно перевела взгляд на его губы. Воспоминания о том, как вчера вечером эти губы покрывали поцелуями ее лицо и шею, вновь с потрясающей отчетливостью возникли в ее памяти.

– Пойми, так будет лучше, – продолжал свои увещевания Раймонд. – Здесь их семья, здесь их дом…

Его рука приближалась к той части ее тела, где уже бушевал пожар. Поняв вдруг, что он задумал, Патриция очнулась от сладостного полузабытья и схватила его за запястье.

Раймонд не убрал руку, но хотя бы прекратил на время свои попытки соблазнить ее.

Патриция отчаянно старалась натянуть на лицо привычную маску бесстрастности, но у нее ничего не получалось.

– Я продам свой дом и на вырученные деньги найму юриста, – заявила она.

– А чем будешь платить за лечение бабушки? – поинтересовался Раймонд с серьезным видом.

От неожиданности и ужаса у Патриции все замерло внутри.

Она и не подозревала, что перед вступлением с ней в схватку Раймонд так прекрасно вооружился.

– Ты настоящее чудовище! Еще хуже, чем Малькольм! – выкрикнула она.

– Что ты имеешь в виду? – усмехнулся Раймонд, хмуря брови.

Патриция не хотела открывать ему душу. Если бы этот бессердечный тип узнал о страхах, живущих в ее сердце, он непременно использовал бы подобное обстоятельство в своих целях. Но в данный момент его решимость добиться желаемого была настолько твердой, что, казалось, он не остановится ни перед чем.

– Откуда ты узнал, что моя бабушка больна? – спросила она, уклоняясь от ответа.

– От детектива, – честно признался Раймонд. – Вчера вечером я позвонил ему и попросил провести небольшое расследование. Сегодня утром уже получил всю информацию, которая меня интересовала.

Патриция чувствовала себя так, будто ее окатили ледяной водой. Некоторое время она молчала, приводя в порядок мысли и эмоции, потом устало спросила:

– И что же еще тебе поведали?

– Очень много занятных вещей, – ответил Раймонд, легонько ущипнув ее за бедро.

В приступе ярости Патриция обхватила его запястье обеими руками и закричала:

– Не смей ко мне прикасаться!

Раймонд улыбнулся.

– Мне показалось, тебе это нравится.

– Это тебе только показалось! – ответила Патриция.

Он рассмеялся каким-то дьявольским угрожающим смехом.

– Несколько минут назад ты была готова умолять меня не убирать руку, не так ли?

– Не так. – Патриция отрицательно замотала головой.

Раймонд придвинулся к ней и заглянул прямо в глаза. Она ощутила его свежее дыхание, его запах, и почувствовала, что готова раствориться в нем.

– Я готов доказать свою правоту, – прошептал он, с удовлетворением рассматривая ее потемневшие от возбуждения глаза, ее разрумянившиеся щеки.

Только не это! – подумала Патриция, охваченная паникой. Если он меня поцелует, я пропала…

– Не стоит ничего доказывать, прошу тебя, – пробормотала она с мольбой и отвернулась.

Раймонд протяжно вздохнул и поинтересовался:

– Хочешь узнать, что еще рассказал мне детектив?

Патриция ответила не сразу.

Наверное, о причинах моего побега из Шотландии ему не доложили, решила она. В противном случае он уже не обвинял бы меня в смерти Малькольма. Или… Быть может, отношение ко мне бывшего мужа вовсе не кажется ему возмутительным?

Нервно сглотнув, она кивнула.

– Да, я хочу знать обо всем.

Раймонд провел рукой по ее волосам.

– В данный момент у тебя нет мужчины. И не было, по крайней мере, на протяжении прошлых трех лет. Одна из двоих соседок, та, что живет напротив, переехала в ваш район именно три года назад. – Он улыбнулся. – И все о тебе знает.

Патриция почувствовала себя ужасно незащищенной.

– Есть у меня мужчина или нет, тебя абсолютно не касается!

Сначала она не встречалась ни с кем, потому что была замужем. Потом, после смерти Малькольма, в ее сердце продолжал существовать страх перед мужчинами. Куда же сейчас подевался он? Почему не гнал ее прочь от Раймонда Бейнза – наиболее опасного из всех представителей мужского пола?

– Меня касается все, что связано с тобой, – сказал Раймонд. – Скоро ты станешь моей женой, а позднее – матерью моих детей!

– Не стану! – упрямо заявила Патриция. Она решила, что должна повторять это как можно чаще, чтобы, в конце концов, он понял, что зря старается.

Раймонд не пытался спорить.

– Твоя соседка сообщила также и о том, что ты находишься на грани нервного срыва, – продолжал он спокойно.

– Какие глупости! – Патриция фыркнула.

– Она говорит, что спишь ты крайне мало, постоянно ездишь к бабушке в больницу, занимаешься с учениками, иногда подрабатываешь в колледже и уделяешь много внимания своим детям.

Каждое его слово больно било по самолюбию Патриции. У нее было такое ощущение, что ее насильно раздели перед толпой людей и выставили на всеобщее обозрение.