Сильвия Эндрю - Розабелла Страница 16

– Согласна. – Эмилия с любовью посмотрела на брата. – Но надеюсь, ты оценишь, какая я хорошая сестра.

Он подошел к ней и поцеловал.

– Ты – самая милая и добрая сестра на свете, Эмилия! А вас, мисс Келланд, ждут поразительные вещи.

Он провел Розабеллу в южную часть дома, где в некогда заброшенной теплице Джозефа Уинболта росли всевозможные тропические растения.

– О, никогда не видела ничего подобного! – Розабелла в изумлении огляделась вокруг.

– Я рад, что вам нравится.

Он подвел ее к похожим на звезды белым цветам, источавшим сладкий запах.

– Какие красивые! Что это за цветы?

– Орхидеи. Мне их прислал приятель. А вон там особый вид папоротника.

Розабелла с любопытством осмотрелась вокруг. Все растения имели ухоженный вид, в теплом и немного влажном воздухе витали нежнейшие ароматы.

– Если я не совсем вас простила, мистер Уинболт, за то, что вы отослали Джона, то теперь полностью прощаю. Такую красоту нельзя пропустить ни за что на свете. – Она подняла на него полные восторга глаза, но то, что увидела в его глазах, заставило ее вздрогнуть и, запинаясь, проговорить: – Мистер Уинболт, я… Пожалуйста, вернемся.

Он взял ее руку и поднес к губам. Розабеллу охватили восторг и безумное влечение, а когда он ее отпустил, она не удержалась и провела ладонью по его щеке.

– Пожалуйста, – прошептала она, – вы не должны…

Он снова взял ее за руку и медленно притянул к себе, словно сознавая, что ему не следует этого делать, но удержаться не было сил. Потом обнял. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Мистер Уинболт нагнул голову, и… их губы встретились. Розабелла, поколебавшись лишь секунду, с жаром ответила на поцелуй.

– Любовь моя! – прерывистым голосом проговорил он. – Любимая Аннабелла!

Аннабелла? Но она не Аннабелла! Розабелла в ужасе очнулась и отстранилась от него.

– Нет-нет, не нужно! – воскликнула она. – Ох, вы все испортили! Как вы посмели, мистер Уинболт? – Она замолкла, не в силах продолжать. Выдала себя и сестру! Теперь оставалось одно – показать свое негодование. – Я и не представляла, что вы можете так недостойно повести себя с гостьей! Сейчас же позвольте мне пройти – я хочу вернуться в гостиную!

На лице Филипа Уинболта появилось удивленное выражение, затем он покраснел.

– Простите меня, – натянуто произнес он. – Не знаю, что на меня нашло. Приношу вам свои извинения, мисс Келланд, Уверяю, у меня в мыслях не было ничего дурного, когда я пригласил вас осмотреть зимний сад. Я хотел лишь доставить вам удовольствие. Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду, сэр, но хочу вернуться к вашей сестре. Мне не следовало сюда приходить – неприлично оставаться с вами наедине. В случившемся виновата я сама.

– Не надо себя винить, мисс Келланд! Виноват я один… вы так нежно меня поцеловали, что я потерял голову.

Он сказал правду, хотя и неприятную. Розабелла не на шутку рассердилась.

– Это уж слишком! – воскликнула она. – Больше не желаю ничего слышать! Я не целовала вас, сэр! Вы не так меня поняли. – С этими слонами она выбежала из зимнего сада и пронеслась по коридору к гостиной. Перед дверью девушка остановилась. Что сказать сестре мистера Уинболта?

Но Эмилия была погружена в изучение журнала и не слышала, как Розабелла вошла. Она подняла голову, лишь когда та появилась перед ней.

– Надеюсь, зимний сад вам понравился? А в этих журналах оказались на редкость уродливые фасоны.

Розабелла не успела ничего ответить, как вошел Филип. Вид у него был непривычно суровый. Розабелла избегала его взгляда…

– Мне пора ехать, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Отец будет волноваться.

– Я к вашим услугам, мисс Келланд, – сказал хозяин.

– Хорошо.

– Значит, едем?

Розабелла попрощалась с Эмилией, во дворе их ждала двуколка. Примерно с милю они ехали молча, затем Розабелла решила, что надо начать разговор – выяснить отношения.

– Мистер Уинболт, вы, вероятно, недоумеваете, что… – дрожащим голосом вымолвила она, но он ее прервал:

– Простите меня: мне совсем не хочется обсуждать то, что произошло в зимнем саду. Могу лишь повторить, что я сожалею о случившемся. Вы правы – я вас не так понял, но все равно вина моя. Уверяю вас, что этого не повторится.

Он произнес это так решительно и непреклонно, что Розабелла засомневалась, стоит ли продолжать. Обман не позволял ей сказать то, что она хочет. Лучше молчать. Пусть Филип думает, что она сердится. Розабелла украдкой посмотрела на него. Он выглядел вполне спокойно, но настроение у нее от этого не улучшилось.

– Вы удивили меня в зимнем саду, – тихо сказала она.

– Да? Но я уже извинился, – холодно напомнил он.

– Наверное, я дала вам повод…

– Теперь мне известно, что это не так. Давайте прекратим этот утомительный разговор!

Однако, несмотря на его холодность, Розабелла продолжила:

– Я хотела бы, чтобы мы остались друзьями.

– Друзьями! – В его голосе прозвучала такая горечь, что у нее сжалось сердце. Она было наклонилась к нему, но тут же спохватилась и положила руку на колени. Не стоит показывать свою слабость. Однако ее жест не укрылся от Филипа, и он недоуменно нахмурил брови.

Они снова на некоторое время замолчали. Затем он сказал:

– Мисс Келланд, должен признаться, что вы меня поражаете. В начале нашего знакомства вы ясно дали понять, что относитесь ко мне равнодушно. Но потом у меня промелькнула слабая надежда…

– Нет-нет! – воскликнула Розабелла. – Вы не должны надеяться!.. Я не могу предложить вам ничего, кроме дружбы. Все остальное невозможно.

– Может, я внушаю вам отвращение? – (Она покачала головой.) – Тогда почему вы так категоричны?

– Я вынуждена! Я не могу позволить, чтобы вы питали несбыточные надежды. Поверьте, я не смогу относиться к вам иначе как к другу.

– Понятно. – Он пристально на нее взглянул, и она с трудом сохранила равнодушное выражение лица. – Естественно, я разочарован, но давайте забудем об этом. Моя сестра огорчится, если лишится вашего общества…

– А я – ее, – печально ответила Розабелла.

Остальную часть пути они проделали молча.

– Вот и Темперли. Надеюсь, вы забудете о том, что произошло сегодня, мисс Келланд? Уверяю вас: я сожалею о случившемся. А на мою дружбу можете рассчитывать, если вам это угодно.

Его голос уже не звучал так сочувственно, в нем не слышалось легкое подтрунивание, к которому Розабелла успела привыкнуть. Она простилась с ним у дверей и, полная сомнений, угрызений совести и сожаления, вошла в дом. Она уже поднималась по лестнице, когда к ней торопливо направилась экономка.

– Бекки, я очень устала и тотчас лягу. Мне кажется, я простудилась.