Джоан Хол - Окно во вчерашний день Страница 16

Но между ролями невесты звезды бейсбольной команды и жены молодого человека, не отличавшегося особой зрелостью мыслей и поступков, оказалась огромная пропасть, в чем и убедилась Алисия, испытав при этом немало боли и разочарований.

Быть невестой казалось забавным. Белое платье с длинным шлейфом, венчание, восхищенные взгляды подруг, бросавших горсти риса к ногам элегантной пары, важно вышедшей из церкви. Но стать женой… Алисия вздрогнула, пронзенная болезненно острым воспоминанием о том, с какой настойчивой поспешностью неумелый муж приступил к исполнению своих супружеских обязанностей.

Насилие, совершенное над юным телом, было первым ударом в серии потрясений, которые за два года их совместной жизни постепенно лишили ее иллюзий относительно замужества. Осознание мучительной реальности впервые пришло к ней уже во время медового месяца, когда Алисия столкнулась с неизбежностью сосуществования с самовлюбленным героем провинциальной бейсбольной команды, с необходимостью делить с ним тесную квартирку, за которую платили его родители, с радостью выполнявшие любую прихоть своего чада. Переломным моментом стала незапланированная беременность, которая обрадовала ее, но привела в полное замешательство Дугласа, не чувствовавшего себя готовым взвалить на молодые плечи бремя ответственности за семью. Кроме того, он совершенно не понимал, на что они станут жить, если Алисия будет вынуждена оставить работу секретарши, которая составляла единственную статью их самостоятельного дохода.

Глубоко и болезненно переживая потерю иллюзий и очевидный крах брака, Алисия смогла доносить ребенка лишь до девятой недели. Потом, к нескрываемому удовлетворению мужа, у нее случился выкидыш.

Алисия была совершенно уверена: процесс становления ее как личности начался в тот момент, когда лежа прикованная невыносимыми телесными и духовными страданиями к больничной кровати, она выслушивала рассуждения мужа, убеждавшего: потеря ребенка — к лучшему. Выйдя из клиники, Алисия ушла и из жизни Дугласа Мэтлока.

Алисия не была склонна возлагать вину за неудавшийся брак только на бывшего мужа, понимая, что они оба были недостаточно зрелыми людьми, оказавшимися неспособными устроить свою жизнь должным образом. Дуглас зачастую проявлял себя совершенно по-детски. Так же порой поступала и она.

Осознание своих собственных недостатков стало первым шагом на пути взросления и становления. Взглянуть на себя объективно было необычайно трудно, но Алисия сделала это. Уже позже она поняла: осознание себя как личности, возможно, было самым сложным и болезненным поступком в жизни.

Разобравшись с главным, Алисия решила начать все заново. Она определила цели, главной из которых было продолжение образования и окончание колледжа. Ей приходилось много работать в течение трех долгих лет, бережливо откладывая каждый доллар, чтобы собрать сумму, необходимую для оплаты обучения.

Наученная горьким опытом своего замужества, Алисия еще долго сторонилась мужчин, избегая любых сближений и всегда выдерживая безопасную дистанцию. Но с течением лет настороженность уменьшилась. К тому времени она чувствовала себя уже гораздо уверенней. Ослабив напряженное внимание, Алисия стала позволять себе невинные формы дружеского сближения с коллегами и знакомыми. Но даже мысль о возможном сближении вызывала в ней активное сопротивление, смешанное с откровенным отвращением.

Так было до того момента, пока Шон Хэллорен не сбил ее с ног — в прямом и переносном смысле. Его образ вновь всплыл в сознании, задвигая все другие воспоминания назад в темный чулан подсознания, где им суждено было храниться, покрываясь пылью забвения.

«Как же теперь быть?» — думала она.

Жар охватил тело, и Алисия обессиленно откинулась на спинку кресла. Правильней было бы спросить: как относиться ей к собственному поведению прошлым вечером? Ее внезапный и страстный взрыв был совершенно нехарактерен для нее. Дуглас всегда упрекал жену в недостатке чувствительности. Но разве она, в свою очередь, не обвиняла его в том, что он не интересуется ничем, кроме секса и бейсбола?

Именно так. Нужно взглянуть правде в глаза. Когда Дуглас выражал свое разочарование по поводу ее холодности в любви, Алисия возвращала ему обвинения, называя его «сексуально озабоченным жеребцом». Будучи совершенно уверенной в правильности этого определения, она не испытывала никаких сомнений в том, что и Дуглас прав, находя ее недостаточно темпераментной. В течение последних девяти лет ничто не смогло пошатнуть уверенности Алисии в этом.

И тут появился Шон Хэллорен. Алисия начинала подозревать: реакция на Шона не просто меняет ее устоявшееся мнение о себе, но просто разбивает его вдребезги. Все это казалось крайне странным. Распознать в себе нераскрытый источник чувственности — это одно дело, а уметь с ним управляться — совсем другое. Алисия испытывала горячее желание повернуть все вспять и переписать эту историю жизни заново.

Понимая, что ей не удастся избавиться от чувств, внезапно проснувшихся, Алисия должна была решить, как попытаться справиться с ними, противостоя их разрушительному потоку. Быть может, последовать совету Карлы и прервать отношения, пока они не успели приобрести необратимый характер? Или, уступив желанию, вновь видеть Шона, перевести их знакомство в спокойное русло общения коллег, занимающихся сходными историческими проблемами?

Внутренний конфликт разгорался, так как Алисия не могла принять никакого определенного решения. Ее душу разрывали противоречивые желания. Половина, помнящая прошлые страдания, стремилась укрыться в раковине спасительного отчуждения, бежать прочь от соблазна, способного обернуться новой болью. Но другая — незнакомая, внезапно открывшаяся, неустрашимая половина души — мучительно жаждала безоглядно отдаться буре и натиску чувств, обрушившихся на нее «стремительным домкратом»…

Внезапная трель телефонного звонка избавила Алисию от необходимости принимать окончательное решение. Радуясь возможности отвлечься от мучительных мыслей, она вскочила и бросилась к настенному телефону, сняв трубку уже на втором звонке.

— Алло, — произнесла она, с трудом переводя дыхание.

— Привет, — ответил Шон. — Почему ты так тяжело дышишь?

Глубокий, возбуждающий звук его голоса заставил колени Алисии предательски задрожать и подогнуться. Кроме того, мгновенно пересохло во рту.

— Потому что я бежала к телефону, — проговорила она, закатывая глаза в отчаянии от того, насколько сипло звучит собственный голос.

— Ты знала, что я позвоню?