Джеки Браун - Пролог Страница 16

Обрезать и перекрасить платиновые волосы? Набрать дюжину фунтов? Эта идея была пугающей, но в то же время заманчивой. Зик никогда бы ей не позволил так экспериментировать со своей внешностью. Но как еще она сможет доказать себе и другим, что она не просто красивая кукла?

«Вы себя недооцениваете».

Анжело уже дважды ей это сказал.

Анжело. Он так отличался от Зика. Даже внешне они были как небо и земля. Зик не мог похвастать атлетическим телосложением. Он утверждал, что его рост составлял шесть футов, но она подозревала, что он был ниже на пару дюймов. Также он утверждал, что ему пятьдесят два года, хотя на самом деле ему было пятьдесят семь. Тем не менее он хорошо выглядел для своего возраста благодаря занятиям в спортзале и инъекциям ботокса. Он регулярно посещал своего стилиста, чтобы его волосы и эспаньолка оставались насыщенного каштанового цвета. Он любил одежду от-кутюр, предпочитал шелк хлопку. В его гардеробе не было ни одной джинсовой или синтетической вещи. Он носил бриллиантовые «гвоздики» в ушах.

Другими словами, Зик был настоящим метросексуалом, а Анжело — воплощением мужественности. Атланта не могла представить Анжело в шелковой розовой рубашке или с бриллиантами в ушах. Она видела несколько седых прядей у него на висках. Ему не нужен был ботокс. Лучики морщинок, исходящие из уголков его глаз, были результатом того, что он щурился на солнце, готовясь отбить мяч. Они лишь усиливали его суровую мужскую привлекательность.

Последние десять лет Зик управлял ее жизнью. Под его строгим надзором она превратилась из провинциальной девчонки с волосами мышиного цвета, талантом и большими мечтами в шикарную блондинку, голливудский секс-символ. На экране она очаровывала и соблазняла мужчин. В реальной жизни Зик не раз обвинял ее во фригидности. Учитывая свое прошлое, она до сих пор считала себя неспособной на страсть, которую так умело изображала на экране. Но близость Анжело пробуждала в ней эту страсть. Рядом с ним она чувствовала себя сексуальной и уверенной в своем женском шарме, как никогда.

И это пугало ее.

Анжело был вне себя. Его ланч с Изабеллой прошел хорошо, но, вернувшись на виллу, он получил подарок от Луки. В корзине со свежими фруктами лежала записка. Она была на итальянском, поэтому единственным словом, которое он понял, было «папа».

Засунув ее в карман, он схватил ключи от машины и выбежал на улицу.

«Черт бы его побрал!»

Он понятия не имел, куда направляется. Знал только, что ему нужно было убраться подальше от дома.

Он целый час ездил кругами по поселку, пока не очутился в месте, где его точно не ждали.

Услышав стук в дверь, Атланта вздрогнула. Уже вечерело, и она никого не ждала. Скорее всего, это Франка. Хозяйка виллы делала все, чтобы гостье было комфортно.

Но, открыв дверь, Атланта, к своему удивлению, обнаружила за ней не Франку, а Анжело.

— Я… я никого не ждала, — пробормотала она.

Особенно его, хотя целый день беспрестанно о нем думала. На мгновение ей даже показалось, что он всего лишь плод ее разыгравшегося воображения. Но нет. Он стоял перед ней реальный… и очень привлекательный.

— Извините, — начал он. — Вообще-то я не планировал сюда приезжать. Я просто катался и…

Внезапно он нахмурился. Именно это и удержало ее от того, чтобы пригласить его в дом. Она сложила руки и стала терпеливо ждать, когда он объяснит, что привело его сюда.

— Вы умеете читать по-итальянски?

Его неожиданный вопрос привел ее в замешательство.

— Умею ли я читать…

— По-итальянски, — нетерпеливо произнес он.

— Немного.

— Хорошо. Тогда переведите мне, пожалуйста, вот это. — Анжело достал из кармана мятый листок и протянул ей.

Разгладив записку, Атланта прочитала несколько строк. Ее знание итальянского было поверхностным, но этого оказалось достаточно.

— Оно от вашего отца, — произнесла она, подняв глаза.

— Я знаю. Даже я смог это понять. — Он закрыл на мгновение глаза. — Простите.

— Все в порядке. — Она постучала ногтем по письму. — Это личное. Вы уверены, что хотите, чтобы я его читала?

Анжело горько усмехнулся.

— Личное, — протянул он. — Первое за тридцать пять лет и написанное на языке, которого я не знаю.

Его тон звучал цинично, но в глазах были боль и смущение.

— Читайте.

«Мой дорогой сын!

Спасибо, что приехал в Монта-Корренти. Я хотел дать тебе немного времени, чтобы ты устроился перед тем, как прийти ко мне, но мне не терпится тебя увидеть.

Судя по рассказам твоего брата, ты стал замечательным человеком. Ты даже не представляешь, как это согревает мое сердце.

Я искренне надеюсь, что ты, как и Алессандро, простишь меня и мы все начнем сначала.

С любовью, папа».

— Он прислал мне корзину с фруктами, черт побери, — пробормотал Анжело, убирая записку в карман.

— А что он должен был вам прислать?

— Ничего. Мне от него ничего не нужно.

Его ложь была так очевидна, что у нее защемило сердце. Она знала, что значит хотеть, чтобы тебя любили. Анжело больше не казался ей самодовольным эгоистом.

— Не хотите войти?

Он снова удивил ее, ответив:

— Да, но сначала я должен извиниться перед вами за то, что произошло сегодня утром, хотя, признаться, не понимаю, что сказал обидного.

— Ничего. Я просто приняла все слишком близко к сердцу.

Анжело вздохнул и провел рукой по волосам. У нее создалось такое впечатление, что он ожидал от нее совсем другого ответа.

— Значит, между нами все улажено?

Не совсем. Осталось сильное влечение, с которым Атланта не знала, что делать. Но она улыбнулась и кивнула:

— Все, за исключением канноло. Я и одного не съела.

— За это я тоже должен извиниться. — Анжело с улыбкой вошел в холл, и она пожалела, что впустила его. — Как я могу вам это компенсировать?

— Пригласите меня на ужин, — ответила она, понимая, что в общественном месте ей с ним будет безопаснее, чем здесь на вилле.

— С удовольствием.

— Я буду готова через час, если вы, конечно, захотите за мной вернуться.

— А что с вами не так сейчас?

— Сейчас? Я не одета для ужина. — На ней были те же джинсы и свитер, что и утром. Для прогулки по поселку это было в самый раз, но не для ужина в ресторане. Она всегда переодевалась для ужина. Зик говорил…

Она дерзко вскинула подбородок:

— Я пойду прямо так.

— Хорошо. По-моему, вам нет необходимости переодеваться.

Это были обычные слова, но ее сердце затрепетало. Чтобы не думать об этом, она добавила: