Элизабет Хардвик - Солнечные дни Страница 16

— Пойми, мне тогда не было времени рассуждать логично. Я был больше обеспокоен состоянием здоровья Ба, чем тем, как мне потом придется выкручиваться.

— Я рада, что все обошлось и Эвелине уже лучше, но создавшуюся проблему нужно срочно решать.

— Я объяснил тебе, как ее можно решить, — с уже видимой досадой произнес Ол.

— Повтори еще раз.

Макси все поняла и с первого раза, но ей хотелось быть абсолютно уверенной в том, что Ол не постарается обвести ее вокруг пальца в последний момент.

Ол посмотрел на нее с подозрением, видимо удивляясь ее непонятливости.

— Я позабочусь о том, чтобы наша корпорация купила землю Слейтеров…

— … по завышенной цене, — подсказала Макси.

Щеки Ола сердито вспыхнули. Ему явно не понравилось, что Макси перебила его.

— По завышенной цене, — тем не менее подтвердил он. — Этого хватит, чтобы оплатить все долги Слейтеров. И должно в какой-то мере компенсировать тот моральный урон, который из-за нашей семейной ситуации понес твой жених, лишившись на время твоего общества. Ты, в свою очередь…

— Эта часть нашего договора волнует меня больше всего, — опять прервала его Макси.

— Ты, в свою очередь, — твердо продолжал Ол, — будешь делать вид, что мы с тобой помирились. Это будет продолжаться до тех пор, пока бабушка не окрепнет достаточно, чтобы узнать всю правду.

— Да ведь это шантаж чистой воды, Ол. Ты хоть понимаешь это?

Ол недовольно поджал губы, и его серый взгляд пронзил ее насквозь.

— Это — взаимовыгодное соглашение, — отрезал он.

— Ага, ты это так называешь? Интересно! Не льсти себе обтекаемыми формулировками! Это шантаж, и ничего больше! — настаивала на своем Макси.

— Как хочешь, так и называй… — устало пожал плечами Ол. — Мне нужно знать главное — каков твой ответ.

Макси несколько долгих минут смотрела на Ола, не отрываясь, пытаясь выглядеть такой же загадочной, каким ей всегда казался Ол. Вряд ли это у нее получилось в полной мере, но она все же насладилась неуверенностью своего собеседника, в которой тот ни за что не признался бы, но которая читалась в напряжении его плеч и застывшем взгляде.

Больше всего Макси злило, что Ол, похоже, искренне верил в то, что он должен заплатить Макси за проявленную заботу и участие к бабушке. Но Макси знала Эвелину уже пятнадцать лет и любила ее не меньше, чем сам Ол. Бабушка была первой в ее жизни женщиной, которой она могла поверять свои тайны. То, что Ол находится сейчас в полной уверенности в том, что он должен покупать ее любовь и верность бабушке, было не только обидно, но и оскорбительно. Что ж, зато она таким образом может помочь Майклу, ведь он недвусмысленно дал ей понять, как для него важна эта сделка…

— Хорошо, я согласна, — наконец негромко произнесла Макси.

Ол кривовато улыбнулся.

— Наверное, это мое предложение вытащить семью твоего сердечного дружка из долговой ямы помогло тебе принять верное решение?

Спокойное выражение лица Макси не изменилось, но выражение глаз стало жестче.

— Делай то, что ты считаешь необходимым в этой ситуации, а я выполню оговоренные условия со своей стороны. А сейчас я бы хотела зайти к бабушке попрощаться.

— И это все?

Ол был явно удивлен ее уверенным спокойствием.

— Ты ожидал борьбы?

— Ну, если не борьбы, так чего-то в этом роде, — сказал Ол, слишком озадаченный, чтобы сохранить свое пресловутое хладнокровие.

— Ты ведь собирался на меня немного нажать, чтобы получить согласие, верно? — осведомилась Макси. — А я не люблю, когда на меня давят. К тому же я, как ты выразился, уже повзрослела. По собственному опыту знаю, что нужно экономить силы, избегая бесполезной борьбы.

Растерянное выражение лица Ола говорило о том, что он проиграл этот раунд, хотя еще и не осознал этого. Но его проигрыш вовсе не означал, что она одержала окончательную победу.

Создавшаяся ситуация не обещает быть легкой. Ведь ей придется встречаться не только с бабушкой, но и с тем же Олом. И с дедушкой тоже. Сегодня Макси поняла, что никто из них не забыл о том, что произошло два года назад.

И как же все это объяснить Майклу?!

6

— Когда ты постриглась?

Макси только что ушла от бабушки, пообещав ей прийти завтра. Она спускалась по лестнице, радуясь, что ей удалось избежать встречи с другими членами своей семьи, когда холодный голос дедушки заставил ее остановиться. Она повернула голову и увидела, что он стоит, прямо и грозно, в дверях гостиной.

— Полгода назад, — сказала Макси, напустив на себя неприступный вид.

— А… — протянул Макс Кемпбелл понимающе.

Макси знала почти наверняка, что означало его «а…». Полгода назад их развод с Олом вступил в силу. Через пару недель после этого она познакомилась с Майклом. Где-то между этими двумя датами она пошла в парикмахерскую и попросила состричь свои великолепные рыжие волосы длиной до пояса.

Сначала пожилой итальянец, который ее стриг, пришел в ужас и наотрез отказался портить такую красоту, данную ей от природы. Но Макси была непреклонна. Эмоциональные восклицания мастера не заставили ее переменить свое решение. Когда через час она вышла на улицу, из витрин магазинов на нее смотрела незнакомая молодая особа с мальчишеской стрижкой, строгость которой смягчали лишь завитки на лбу.

Как ни странно, Ол ничего не сказал о ее новой прическе, хотя не мог ее не заметить.

— Мне всегда нравились твои волосы. Их цвет напоминал мне листья бука.

— Не могла же я всегда оставаться восемнадцатилетней… — пробурчала Макси, чувствуя себя неловко.

— Как ни странно, когда тебе было восемнадцать, с тобой было гораздо меньше проблем, — усмехнулся дедушка, хотя его глаза все еще оставались строгими.

Щеки Макси вспыхнули, словно лампочки, и она раздраженно воскликнула:

— Ты всегда…

— Не зайдешь ли в гостиную на минуточку? — неожиданно пригласил ее Макс. — Или ты куда-то торопишься?

Если она откажется, это только добавит напряженности в их отношения. А им ведь придется общаться еще несколько недель, хочет она этого или нет. Но, с другой стороны, Макси пугала перспектива остаться наедине с дедушкой в той же самой комнате, где произошел тот разговор два года назад…

— Или к кому-то…

Макси вздрогнула.

— Да нет… — быстро ответила она и направилась в гостиную.

Комната выглядела совсем такой же, какой она запомнила ее: золотистые и коричневые тона обивки и стен, старинная мебель с гнутыми ножками, зачитанные толстые журналы на журнальном столике…

Казалось, для Макса и Эвелины время будто бы замерло, хотя жизнь их внучки изменилась кардинально. Теперь Макси была независимой женщиной, занятой своей карьерой и влюбленной в мужчину, которому она полностью доверяла.