Дженни Лукас - Больше никаких измен Страница 17

Ее глаза заблестели.

– Хорошая идея.

Шариф нахмурился.

– К сожалению, у него есть другие обязанности. Он уже ушел домой.

– К своей подружке?

– Нет, к матери. Вы проявляете слишком большой интерес к человеку, с которым только недавно познакомились.

Ирэн пожала плечами:

– Он единственный, кого я здесь знаю. Не считая трех человек, которых мне пришлось расспрашивать о том, как найти столовую.

Так вот почему она опоздала! Он думал, что она сделала это нарочно, чтобы подразнить его. Шариф расслабился. Слуги внесли блюда с едой, и в воздухе запахло специями. Ирэн с удовольствием вдохнула этот экзотический запах.

– Расскажите мне о своей стране, – попросила она, принимаясь за еду. – Вы говорили, что здесь не всегда было так, как сейчас.

– Это верно. И раз вы теперь компаньонка моей сестры, полагаю, вы должны это знать. Когда умер мой отец, в стране началась гражданская война.

– Это ужасно!

– Дело в том, что отец крепко держал в руках бразды правления. А без него все влиятельные семьи перессорились. Они ни в чем не могли прийти к согласию, кроме того, что не собираются терпеть на троне пятнадцатилетнего мальчишку. В результате войны половина города сгорела. И на месте этого дворца было пепелище. Брат моей матери и бывший визирь моего отца боролись за то, чтобы стать моим опекуном. Чтобы спасти страну, мне пришлось пойти на сделку с ними. После этого я перевез Азизу в свой дом. Она тогда только родилась.

– А разве она до этого жила не с вами?

– Нет, она жила со своей матерью.

Ирэн нахмурилась:

– Но ваша мать жила с вами.

– Азиза мне сестра лишь наполовину. В тот день, когда я потерял отца, она потеряла обоих родителей.

– Вы хотите сказать, – ахнула Ирэн, – что ее матерью была любовница вашего отца, которая его и убила?

Он коротко кивнул.

– И вы все равно взяли ее к себе?

– Я не мог ее бросить. Она моя сестра. И в том, что случилось, не было ее вины. Она нуждалась во мне.

Ирэн взволнованно посмотрела на него.

– Вы очень великодушны, – прошептала она.

– А что мне оставалось делать? Отказаться видеть ее, как сделала моя мать? Отдать ее в приют? Но она принцесса крови. И моя сестра.

– И вы любите ее.

– Да.

Несмотря на то, что временами Азиза доводила его до бешенства.

– Вы очень великодушны, – тихо повторила Ирэн, словно не могла в это поверить.

– Любой на моем месте поступил бы так же.

– Но ваша мать была против.

– Не судите ее строго. Она все потеряла. И ее сердце не выдержало. Она умерла спустя несколько месяцев.

– И вы остались одни управлять страной? В пятнадцать лет? Как вам удалось навести здесь порядок?

Он должен ей сказать. То, чего она не знала. То, что он боялся открыть ей. И то, чего он сам страшился.

– В то время я уже хорошо разбирался в людях. Я пообещал своему дяде, что буду во всем прислушиваться к нему, если он откажется от идеи опекунства. А визирю я дал слово… жениться на его дочери.

Ирэн уставилась на него, словно не веря своим ушам.

– Вы… – с трудом выговорила она, – вы помолвлены?

– Официально, нет. Но пришло время сдержать свое слово. О нашей помолвке будет объявлено после свадьбы Азизы.

– И вы… – Ирэн съежилась. – Вы любите ее?

– Это вопрос не любви. Я дал обещание. И не могу отказаться от своего слова. Даже если бы мне этого очень хотелось. – Он отвел глаза. – Когда придет время, я принесу эту жертву.

– Жертву? Вы говорите так, словно идете на смерть.

– Так оно и есть, – тихо проговорил Шариф. – Последние несколько месяцев свободы я пытался насладиться жизнью. Но даже тогда я чувствовал, как за мной неумолимо закрывается дверь клетки.

Ирэн долго смотрела на него. На ее лице были видны следы борьбы между сочувствием и гневом. Гнев победил.

– Как вы могли? – возмутилась она. – Как вы могли так поступать? Вести себя, как бесшабашный плейбой?

– Моя репутация плейбоя немного преувеличена…

– И все это время вы были связаны клятвой, данной другой женщине? – Она вскочила со своего места; ее лицо было искажено яростью. – Как вы могли флиртовать со мной? Пытаться соблазнить меня? Как вы могли меня целовать?

– Потому что я старался не думать о своей женитьбе, – резко оборвал ее Шариф, в свою очередь поднявшись из-за стола. Его тоже охватила злость. – Можете ли вы понять, каково это – презирать женщину до глубины души и все равно собираться назвать ее своей женой? Иметь от нее детей? – Он принялся расхаживать по комнате. – Вы спрашивали меня, почему я приехал на свадьбу Фалконери, с которым я едва знаком. Я приехал потому, что…

– Почему?

– Потому что я пытался смириться со своей судьбой! – взорвался Шариф. – Я знал, что Фалконери женится ради ребенка. И я хотел разглядеть правду за этой видимостью счастья, которое они демонстрировали всему миру. Я рассчитывал обнаружить, что они с трудом терпят друг друга. Но я увидел нечто другое, – сказал он, заглянув в ее глаза. – И я повстречал вас.

Глядя на прекрасное, убитое горем лицо Ирэн, Шариф почувствовал, как у него сжалось сердце. Их взгляды встретились.

– Как вы могли? – прошептала Ирэн.

– А как я мог устоять? – тихо ответил он.

Она покачала головой, и слезы заструились по ее щекам.

– Никогда больше не целуйте меня, – с трудом выговорила она и выбежала из комнаты.

Глава 6

Ирэн сказала себе, что не станет плакать. Ей не о чем плакать. Шариф был просто ее работодателем. И что из того, что он поцеловал ее, будучи связанным с другой женщиной? Она же никогда не мечтала о том, что они смогут быть вместе? Она ничего не потеряла. Наоборот, ей следовало бы радоваться тому, что она правильно оценила его. Шариф был бессердечным распутником, как она с самого начала и думала!

Ирэн попыталась выбросить из памяти его полный горечи взгляд. Она не позволит себе испытывать к нему сочувствие! Он поступил с ней нечестно!

С трудом найдя свою комнату, она приняла душ, почистила зубы и посмотрела на себя в зеркало. Рука, державшая зубную щетку, дрожала. Ирэн замерла.

Она все еще чувствовала на губах его прикосновение. Дотронувшись кончиками пальцев до них, она вспомнила, как ответила на его поцелуй со всей долго сдерживаемой страстью, с пьянящей надеждой.

Ирэн уронила руку. С тем, что было между ними, теперь покончено.

Она легла в свою огромную кровать, натянула на себя простыню и закрыла глаза. Она не сможет больше оставаться в Махтаре, под одной крышей с ним. Только не теперь. Завтра утром она сядет на первый же самолет. Но куда она полетит? В Колорадо, к пьяной матери? К преждевременно состарившейся сестре? И она откажется от надежды помочь им?