Кэрол Мортимер - Исполнение желаний Страница 17

До сих пор Энни считала эту девушку красивой, но немного пресной, однако в этот момент она ощутила в характере Давины сталь, о наличии которой и не подозревала. И если невеста Энтони не желает говорить о предполагаемой поездке в Лондон с Руфусом, то о чем же она хочет говорить? Энни напряглась и приготовилась к защите.

Давина по-прежнему смотрела на нее своими холодными голубыми глазами.

– Речь пойдет об Энтони…

– Вот вы где, Энни, – спокойно прервал их Руфус и подошел к ним. – Я везде ищу вас.

Все домочадцы, казалось, искали и нашли ее, так что ж ему отставать?

– Привет, Давина, – тепло приветствовал он избранницу брата. – Я и не заметил тебя.

Принимая во внимание то, что Давина была гораздо выше Энни, а ее золотистые волосы ярко блестели в лучах осеннего солнца, трудно было предположить, что он ее не увидел.

Энни после вчерашних поцелуев боялась этой первой встречи, однако теперь, имея за плечами разговор с Селией и Энтони, была зла на него. Ее нисколько не примирило и то обстоятельство, что он, возможно, спас ее от весьма неприятного разговора с Давиной, поскольку была убеждена, что та собиралась вести речь о чересчур тесной дружбе между Энтони и ней. Пожалуй, после всех событий даже к лучшему, что она едет в Лондон с Руфусом и Джессикой!..

– Ну что ж, вы нашли меня, – не очень любезно ответила Энни Руфусу.

Она осознавала, что в ее голосе звучит раздражение, которое в настоящую минуту переполняло ее, но поделать с собой ничего не могла. Ей казалось, что ее чувства истерзаны этой расчудесной семейкой.

Руфус удивленно приподнял левую бровь.

– Да, нашел, – задумчиво пробормотал он.

Энни покраснела.

– Я направлялась на кухню поставить под нос, – решительно сообщила она. – Но, как только избавлюсь от него, я бы охотно с вами поговорила.

Руфус согласно кивнул головой.

– Я буду в библиотеке, – нежно сказал он ей.

В библиотеке! При звуке его голоса сердце в груди Энни упало, руки слегка затряслись, загремела и посуда на подносе. Комната, где они столь страстно целовали друг друга, была последним местом, где бы ей хотелось говорить с ним.

По этой, вероятно, причине он и выбрал ее, с тоской признала Энни, когда, дойдя наконец до кухни, отдала поднос поварихе.

Но самое важное, о чем ей следовало помнить: Руфус лишь затем поцеловал ее, чтобы показать, что она нисколько не увлечена Энтони.

Когда через несколько минут Энни вошла в помещение, Руфус сидел в одном из кожаных кресел, которые стояли по обе стороны камина. На его коленях лежала открытая книга. Почувствовав ее присутствие, он поднял на нее глаза.

– Диккенс. – Он захлопнул книгу и повернулся, чтобы поставить ее на полку. – Не самый мой любимый писатель.

Или ее, про себя признала она, не желая в чем бы то ни было открыто соглашаться с ним. Диккенс был на ее вкус, слишком мрачным. Как ни странно, теперь-то он, вероятно, соответствовал ее настроению!

– Вы хотели поговорить со мной? – внезапно напомнила она.

Руфус, склонив голову набок, внимательно посмотрел на нее.

– Ну и что же случилось?

Ее губы сжались:

– Извините?

– Ага. – Руфус поморщился. – Так за что вы на меня злитесь?

Она резко втянула в себя воздух.

– С какой стати мне на вас злиться?

К ее досаде, он ухмыльнулся.

– На вашем месте я бы сел, Энни, – он указал на противоположное кресло. – Вы сегодня огнеопасны! – произнес он мрачно. – Подумать только, ведь я вначале сомневался, что вы рыжая! Прекрасно, – повеселел он, когда она села. – Скажите мне, в чем я перед вами должен повиниться, и покончим с этим. А за тем двинемся дальше.

Итак, он был человеком типа «забудем все и станем жить дальше». Странно, что от разговора с Энтони у нее создалось другое впечатление, когда младший брат упомянул историю с женой Руфуса… Но возможно, причина здесь в ином: определенно их разделяет сильная вражда.

– Дело в прошлом вечере? – Руфус внимательно глядел на нее. – Вы хотите, чтобы я принес свои извинения за то, что поцеловал вас… не так ли?

Она надеялась, что он даже не заговорит о поцелуе. Но рассчитывать на его скромность не приходилось.

– Ну что ж, полагаю, мне следовало бы извиниться, – медленно сказал Руфус, приняв ее молчание за согласие. – Но я не вижу в этом смысла, поскольку не могу обещать, что это не повторится снова. – На его лице появилась хищная улыбка, от которой у Энни вырвался вздох. – Вы и впрямь очнулись! – с удовлетворением сказал он, откидываясь в кресле. – Дело в прошлом вечере, Энни?..

– Нет! – резко отвергла она. – Я просто… мы все… мы едем в Лондон, – закончила она, поняв, что мелет вздор.

– Да, – утвердительно кивнул он головой, и его глаза сузились. – Вы не хотите? – спокойно осведомился он.

– Да. Нет. – Она вздохнула, досадуя на себя за выказанное волнение. – Нет, конечно, я хочу.

– Вам просто хотелось, чтобы я сказал обо всем вам, прежде чем разболтал о поездке остальным, – понимающе проговорил он. – При вашем упоминании обо «всех» мне пришло в голову, что все домочадцы поспешили радостно известить вас о моих планах, прежде чем мне удалось посвятить в них вас. За завтраком я лишь мельком упомянул о поездке, Энни. Я и не думал, что им всем придет на ум рассказать вам о моем намерении.

Пришло. Энтони, потому что он был в ярости от перспективы ее поездки с его братом; Селии, так как эта женщина желала ее отдаления от Энтони на ближайшее будущее; а Давина хотела с ней поговорить о чем-то гораздо более личном! При трезвом взгляде это путешествие в Лондон наилучший выход и для нее!

– Все это не имеет значения, – беспечно ответила она. – Я только…

– Разумеется, имеет, Энни, – прервал ее Руфус. – Несмотря на все сказанное мною накануне вечером, у меня нет намерения обидеть или огорчить вас. Думаю, что в этом доме нашлось довольно людей, которые расстроили вас и без моей помощи, – мрачно произнес он. – И поскольку прошлым вечером я поцеловал вас преднамеренно, то прошу прощения. – Он искоса взглянул на нее своими темно-синими, бездонными глазами. – Я бы не сказал тех слов насчет ухода за Джессикой, – пояснил он в ответ на ее вопрошающий взгляд, – мне лишь хотелось видеть вас вместе, знать, что вы любите Джессику. И что за вашу привязанность вам ответят сполна.

Энни проглотила ком в горле.

– Благодарю вас.

Руфус улыбнулся:

– Не стоит.

Он неисправим. И как можно продолжать сердиться на него, когда он ведет себя столь обезоруживающе?

– Итак… – твердо проговорила Энни, решив вернуть разговор в деловое русло, а сделать это было нелегко: ведь он не может обещать, что снова не поцелует ее!