Барбара Делински - Язык цветов (Сборник) Страница 17

— И что же ты ей сказала? — тихо спросил Расс.

Синтия вздохнула.

— По правде говоря, ничего. Я расплакалась, и мама все поняла. Я сумела объяснить, где нахожусь, и она приехала за мной через десять минут.

— Тебе следовало позвонить ей пораньше.

Синтия покачала головой.

— Я не могла. Только после того, как целый месяц прожила в одиночестве, я решилась встретиться с ней.

Расс глотнул скотча и несколько секунд гонял в своем стакане льдинку, прежде чем произнести:

— Я хотел, чтобы ты вернулась домой, потому, что знал: мать позаботится о тебе. Но я опасался, что она сделает твою жизнь невыносимой.

— Например, будет пилить меня за глупость?

— Вот именно.

— Этого мама не сделала. Она ни словом не напомнила мне о случившемся. Она решила вести честную игру. После твоего отъезда я совсем пала духом, и мама поняла это. Она окружила меня такой заботой и вниманием, что, когда депрессия наконец миновала, я была готова стать примерной дочерью.

Расс задумался о том, кто ухаживал за Дайаной, пока Синтия избавлялась от депрессии. Пока Расс жил с семьей, Синтия производила впечатление самоотверженной матери.

— Должно быть, ты сразу отняла Дайану от груди и перевела ее на искусственное кормление?

— Я перестала кормить Дайану грудью, когда ей исполнился год.

Это заявление доставило Рассу безмерное удовольствие, но, поразмыслив, он недоверчиво усмехнулся.

— А как отнеслась к этому Гертруда?

Синтия скривила губы.

— А ты как думаешь?

— Должно быть, она считала, что кормление грудью — вульгарный обычай, допустимый разве что для крестьян.

— Почти угадал. — Глаза Синтии погрустнели. — Но когда речь шла о Дайане, ее мнение не имело для меня никакого значения. Дайана — моя дочь. Я всеми силами старалась заботиться о ней. В те дни она была моей единственной отрадой.

Боль вернулась. Расс задумался, не зная, перестанет ли он когда-нибудь ощущать ее.

— Когда ты познакомилась с Мэттью?

— Еще в детстве, задолго до встречи с тобой. Он был на шестнадцать лет старше меня, но вращался в тех же кругах, что и мои родные. Однажды мы с Дайаной — к тому времени ей исполнилось восемнадцать месяцев — отправились в клуб, там я встретилась с Мэттью и разговорилась с ним. Спустя два месяца мы объявили о своей помолвке, а поженились через семь месяцев.

— Зачем вам понадобилось ждать семь месяцев? Чтобы Дайана успела привыкнуть к Мэттью?

Синтия покачала головой.

— Они сразу привязались друг к другу. — Она повертела бокал, стоящий на салфетке. — Просто маме захотелось осуществить все, чего мы с тобой лишили ее, поженившись тайно. Для нас устраивали вечеринки в честь помолвки и перед свадьбой, приемы и ужины. Мама была на вершине триумфа.

— А ты? — спросил Расс. Вопрос был провокационным, но ответ имел слишком большое значение.

Синтия вскинула голову и уставилась на него в упор.

— Ты хочешь знать, была ли я на вершине триумфа? Нет. Радовалась ли я? Да. Выходя за тебя замуж, я не отрекалась от привычного мира. Из-за мамы этот мир сам отверг меня. Но я выросла среди этих людей. Рядом с ними чувствовала себя в своей тарелке. Многих из них по-настоящему любила и до сих пор люблю. Разумеется, мне пришлось дать отпор низким и мелочным людям, но такие встречаются во всех слоях общества. Я окружила себя знакомыми, с которыми мне было приятно общаться. Они вместе со мной собирали средства на строительство музея искусств, создавали общество борьбы с раком, помогали бездомным задолго до того, как благотворительность стала модным занятием. — Она медленно, но решительно покачала головой. — Я не стану извиняться за то, чем занималась тогда и занимаюсь до сих пор.

Некоторое время Расс не знал, что ответить. Ему хотелось упрекнуть Синтию за то, что она развлекалась. В конце концов, пока она брала пирожные с серебряных подносов, он брел по залитым жидкой грязью рисовым полям. Но Синтия проявила пыл и красноречие, защищая собственную жизнь. Поскольку она воспользовалась обстоятельствами и своим положением в обществе, чтобы принести кому-то пользу, Расс не мог винить ее. Он уважал Синтию за верность принципам.

— Доктор Шоу, если не ошибаюсь?

Расс повернулся и оказался перед человеком, лицо которого показалось ему знакомым. За считанные секунды Рассу удалось узнать в нем отца одного из своих учеников. С улыбкой поднявшись с табурета, Расс протянул руку.

— Нелегко узнать человека вне привычной обстановки. Я видел вас только в Коннектикуте, в знакомых местах. И не сразу вспомнил, что Крис родом из Сент-Луиса. Как поживаете, мистер Мейсон?

— Прекрасно, благодарю. Я тоже узнал вас не сразу, хотя долго сидел в компании знакомых, наблюдая за вами и размышляя, где я мог видеть ваше лицо. Никак не ожидал встретить вас так далеко от дома.

— Я приехал сюда на свадьбу, — объяснил Расс. — Вы знакомы с Синтией Бауэр? Син, это Филипп Мейсон, отец одного из моих самых многообещающих учеников старшего класса.

Синтия с улыбкой протянула Мейсону руку.

— Если не ошибаюсь, мы знакомы. — Она нахмурилась, пытаясь припомнить точно, при каких обстоятельствах состоялось знакомство. — По-моему, вы сидели за столиком Грехэмов в Пауэлл-Холле.

— У вас прекрасная память, — заметил Мейсон. — Именно в Пауэлл-Холле. Кажется, это вы устраиваете свадьбу?

— Верно.

Мейсон указал на Расса:

— При чем же тут доктор Шоу?

Синтия ответила с невозмутимостью, потрясшей Расса:

— Он отец невесты.

Синтия никогда не скрывала, что отцом Дайаны был ее первый муж. Но человеку вроде Филиппа Мейсона, который знал Синтию только как миссис Мэттью Бауэр, а Дайану — как Дайану Бауэр, было вовсе незачем знать правду. Выражение, возникшее на лице Мейсона в эту секунду, было неописуемым. Его глаза удивленно вспыхнули, затем подозрительно потемнели, а когда Мейсон открыл рот, чтобы произнести какую-нибудь вежливую банальность, дар речи изменил ему.

Расс, который ценил Мейсона за ежегодный щедрый вклад в фонд школы, сжалился над ним.

— Мы с Синтией поженились сразу после школы. Дайана родилась незадолго до того, как мы расстались.

— Понятия не имел… — пробормотал Мейсон и добавил, обращаясь к Синтии: — Я думал, Дайана — дочь Мэттью.

— Вы не одиноки в своем заблуждении, — кивнула она.

Тон Синтии успокоил Расса — и, очевидно, Филиппа Мейсона, который вновь обрел уверенность в себе.

— Значит, Дайане повезло, если у нее такой отец. Он был одним из лучших учителей в Холлингсе, а теперь стал замечательным директором. Прошу вас, передайте это Дайане от моего имени. — Мейсон повернулся к Рассу: — Вы надолго приехали к нам?