Элизабет Биварли - Босс в подарочной упаковке Страница 17

Должно быть, Грант заметил, как пристально она смотрит на камин, потому что сказал:

– Миссис Уэстон всегда разжигает камин, прежде чем уйти. И мы уже не подкладываем поленья.

Клара снова удивилась образу жизни Данбартонов. Вероятно, когда-нибудь Хэнку тоже захочется так жить. С каждым годом ей будет все сложнее отрывать его от нью-йоркского образа жизни и заставлять возвращаться к скромному существованию в Джорджии. Присев на диван, Клара вдруг увидела, что под елкой нет ни одного подарка.

– По-моему, пора делать покупки, – сказала она. – До Рождества осталось только двадцать два дня.

Грант улыбнулся и поставил бутылку вина на столик рядом с собой.

– Не беспокойтесь. Мы давным-давно не обмениваемся подарками. Мы просто выдаем премию слугам, швейцарам и консьержам.

– Вы с Франческой не дарите друг другу подарки? – спросила она. Вопрос показался ему странным.

– Нет.

Вероятно, когда люди достигают определенного статуса и им больше ничего не нужно, они перестают обмениваться рождественскими подарками. Клара полагала, что такое возможно. Хотя Рождество – это не только подарки. Подарки под елкой не заменят любви и внимания. Подарки их символизируют. Вот почему даже в самых бедных семьях изо всех сил стараются положить какой-нибудь подарок под елку. Так проявляются любовь и забота к своим близким. Поэтому елка в доме Данбартонов, под которой не было ни одного рождественского подарка, показалась Кларе, мягко говоря, странной традицией.

– Почему нет? – спросила она, хотя твердила себе, что ее не касается, почему Грант и Франческа не обмениваются подарками. Но по непонятной причине ей было очень любопытно, отчего они этого не делают.

Казалось, Грант ничуть не смутился от ее вопроса. Он просто пожал плечами и ответил:

– Я не знаю. Мы просто этого не делаем с тех пор, как… – Он на минуту задумался, явно не в силах вспомнить, когда они отказались от этой традиции. – Я думаю, после того, как Брент ушел из дома. Он всегда покупал подарки для меня и мамы, поэтому и мы постоянно дарили ему что-нибудь. После того как он уехал, мы перестали этим заниматься.

Это означает, что, если бы не Брент, они отказались бы от подарков еще раньше.

– Но под елкой должны быть подарки, – возразила Клара. – Хотя бы несколько. Без них Рождество не Рождество.

Грант, похоже, нисколько не обиделся:

– Хорошо. Я прикажу тем, кто будет наряжать для нас елку в следующем году, чтобы они положили под нее несколько подарков в яркой упаковке, чтобы добавить праздничного настроения.

Клара удивленно на него уставилась.

– Вы не наряжаете елку сами? – произнесла она. Он покачал головой:

– Мама ежегодно нанимает кого-нибудь. Клара от изумления открыла рот:

– А что, кто-то наряжает чужие елки за деньги?

– Конечно. И украшает дом венками и гирляндами. – Когда Грант наконец понял, как она потрясена тем, что кто-то готовит чужой дом к Рождеству за деньги, он прибавил: – Я имею в виду, они украшают дом нашими гирляндами и игрушками. Мы не берем украшения напрокат.

– А что, кто-то берет рождественские украшения напрокат? – недоумевала Клара. Она не понимала, зачем вообще украшать дом к Рождеству, если вы не собираетесь сделать это самостоятельно.

Вместо того чтобы обижаться на ее тон, Грант снова пожал плечами:

– Добро пожаловать в двадцать первый век, Клара! В Нью-Йорке многие люди украшают свои дома, чтобы развлечь друзей или клиентов. Но им не нужны лишние хлопоты.

– Но украшение елки – лучшая часть Рождества. Ну, после вскрытия подарков, по крайней мере. – Она слегка призадумалась. – Нет, это лучшая часть. Вы по-прежнему чувствуете праздничное настроение, даже когда подарки вскрыты. Без елки Рождество немыслимо.

– Бьюсь об заклад, Хэнк больше всего любит получать подарки.

Клара покачала головой:

– О, не поймите меня неправильно. Он любит подарки. Но подарки дарят всего один день. А елка остается в доме на месяц. И, украшая ее, можно весело провести время. Неужели вы не скучаете по этой традиции?

– Вы о чем?

– Каждый год вы берете в руки елочные украшения, рассматриваете их и вспоминаете, как они к вам попали. Наряжая елку, вы каждый год заново проживаете целую жизнь.

Грант посмотрел на нее с сомнением:

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы с Хэнком отметили вместе три Рождества?

– Но еще до Хэнка, – сказала она, – я наряжала елку, когда училась на первом курсе университета. Мы с подругами и приятелями из общежития купили вскладчину елку, а потом искали елочные игрушки и украшения в благотворительных магазинах и на распродажах. Мы разделили игрушки, после того как окончили университет. Я до сих пор храню свою часть игрушек, – прибавила она. – Каждый год, наряжая елку, я вспоминаю своих друзей из общежития и однокурсников и первое ощущение свободы, когда я могла сделать что-нибудь без разрешения. – Она очаровательно улыбнулась. – Например, я могла поставить елку в своей комнате и нарядить ее игрушками, которые мне понравились. И никто не мог сказать, что елка и игрушки не принадлежат мне, поэтому мне не пришлось бы забирать их с собой, если бы пришлось переезжать в другое место.

Грант грустно улыбался, пока она говорила.

– А такое с вами бывало? – спросил он.

Она ответила не сразу, потому что ей было обидно даже спустя двадцать лет.

– Да, – тихо произнесла она. – Когда мне было восемь. Игрушка не была слишком красивой на самом деле. Это был пластиковый олененок со сломанной ногой и носом, с которого облупилась краска. Я нарисовала ему новый нос лаком для ногтей и приклеила ему ногу, но использовала больше клея, чем было необходимо, поэтому на ноге олененка остался гигантский кусок засохшего клея. Потом я повесила игрушку на елку и восхищалась ею каждый день. Я не знаю, почему так сильно ее любила. Я предполагаю, что чувствовала себя ответственной за нее. В тот год я переехала на новое место за неделю до Рождества и очень хотела взять олененка с собой. Но моя приемная мать мне не разрешила.

– Почему? На этот раз Клара пожала плечами:

– Я не знаю. Она не сказала. Она часто не отвечала на мои вопросы.

Грант выглядел так, будто хотел что-то ответить, но промолчал и просто смотрел на Клару. Прошло несколько минут, и молчание стало напряженным. Кларе снова показалось, что Грант ее поцелует.

– Гм, мне нужно проверить, как там Хэнк и Франческа, – сказала она. – Если сказка ему нравится, он будет просить читать ее несколько раз, а иногда это раздражает.

Клара не дала Гранту шанса сказать еще что-нибудь и выбежала из гостиной. Направляясь по коридору в комнату Хэнка – вернее, в бывшую комнату Брента, – она поняла, что даже не пригубила вино, которое ей налил Грант.