Вайолетт Лайонз - Бунтарка Страница 17

«А как было у вас в семье? Почему ты мне никогда не рассказывал о своих родителях?» Вопросы вертелись на кончике языка, но Элси все же не решилась их задать. Она еще никогда не видела любимого в таком подавленном состоянии, и ей даже стало немножко не по себе. Берт — ее Берт! — вдруг превратился в мрачного, замкнутого незнакомца, и она понятия не имела, как ей вести себя с ним.

Не раздумывая долго, Элси просто прижалась к Берту еще теснее, положила голову ему на плечо и сразу почувствовала, как участилось его дыхание… Она улыбнулась: ей нравилось, что ее близость, одно ее прикосновение так его возбуждает.

Она просунула руки ему под майку и принялась нежно поглаживать теплую кожу.

— Элси… — прошептал он, но она так и не поняла, что это было: предостережение или, наоборот, просьба не останавливаться.

Элси выбрала второе, и ее ласки стали еще более дразнящими и настойчивыми.

— По-моему, мы здесь задержались, — лукаво шепнула она ему на ухо. — Не пора ли возвращаться вниз?

Берт тихонько вздохнул, и она вновь улыбнулась.

— Элси, не надо… О Боже, принцесса, когда я с тобой, я вообще ничего не соображаю!

Дрожа от нетерпения, он впился в ее губы.

— А мне и не надо, чтобы ты соображал, — еле слышно сказала Элси, когда Берт подхватил ее на руки и понес вниз по лестнице. — Мне надо, чтобы ты действовал!..

И вот теперь, думая о том далеком дне и глядя на холодное, отстраненное, такое чужое лицо человека, с которым она когда-то была счастлива, Элси почему-то с особенной ясностью припомнила, как он сказал ей тогда: «Не надо».

Не надо… Что? Не надо ему доверять? Не надо терять голову и влюбляться в него? Быть может, в тот день в нем взыграли остатки совести и он собирался сказать, что не любит ее?

Теперь она уже никогда не узнает…

— Проводка совсем старая, так и до пожара недалеко. — Деловитый голос Берта ворвался в ее смятенные мысли: все его внимание было по-прежнему сосредоточено на доме. — Я, пожалуй, прямо сегодня вызову мастеров.

Да, подумала Элси. Если уж Берт Конрой решил что-то сделать, он не станет тянуть. И не потерпит никаких отговорок или отсрочек.

— Так ответь мне, ты по-прежнему считаешь, что я горел желанием заполучить эту рухлядь? — Берт небрежным жестом обвел дом и сад.

Элси даже не ожидала, что его слова так ее заденут.

— Выбирай выражения, — процедила она сквозь зубы. — Это все же мой дом!

Ее голос дрожал от возмущения и обиды. Точно так же, безжалостно и небрежно, он когда-то отмахнулся и от нее. Просто вышвырнул из своей жизни, когда она ему надоела… Теперь Элси уже жалела, что ей было так хорошо с ним раньше: если бы она меньше любила его, то не так болезненно переживала бы их разрыв.

— Чей это дом, Элси? — Голос Берта вдруг сделался приторно-ласковым.

Это было совсем уж невыносимо.

— И ты еще издеваешься? Какой же ты мерзавец!

Больше не владея собой, она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Берт чуть отклонил голову в сторону, затем перехватил занесенную руку и рывком притянул Элси к себе.

Однако она не собиралась сдаваться. Изловчившись, Элси изо всей силы пнула его ногой, и на этот раз удар достиг цели. Она не без удовольствия выслушала, как Берт выругался себе под нос… А затем произошло нечто неожиданное:

— Элси, прости меня.

Он произнес это очень тихо, но его голос все же проник сквозь алое марево клокочущей ярости, которое затуманило ее сознание. А Берт слегка ослабил свою стальную хватку, как будто только теперь сообразив, что делает ей больно.

— Это было жестоко с моей стороны. Прости.

Он сказал: «Прости меня»?! Элси замерла, не веря своим ушам. Быть может, она ослышалась? Неужели Берт Конрой действительно произнес эти слова?! Неужели он действительно признал себя неправым и попросил прощения?!

— Я знаю, как ты любишь этот дом, как много он для тебя значит. И я тебе обещаю, что позабочусь о нем.

«Я тебе обещаю». Три коротких слова, но их хватило, чтобы ярость Элси разом прошла. Она знала: если Берт что-то обещал, он всегда держал свое слово. Всегда… за исключением одного случая!

И тут ее поразила одна простая мысль. А ведь он ей ничего тогда не обещал. Он никогда не клялся ей в вечной любви!

— Я хочу только его отремонтировать. Я не стану здесь что-то менять, если бы будешь против. Ты веришь мне, правда?

— Верю, — пробормотала Элси, по-прежнему избегая его взгляда. — Я тебе верю. Я знаю, что тебе можно доверить дом.

Дом — да, но не сердце…

Берт тихо вздохнул, и Элси показалось, что это был вздох облегчения. Впрочем, она могла и ошибаться.

— Что ж, спасибо тебе за доверие… хотя бы в отношении дома, — усмехнулся Берт. — А то мне показалось, что ты считаешь меня законченным негодяем.

Элси удивленно подняла глаза. Ей почудилось, что во взгляде Берта мелькнуло что-то такое… яростное и немного болезненное. Что-то под стать ее собственному настроению. Впрочем, уже через секунду его взгляд снова сделался жестким и отстраненным. Но этот мимолетный проблеск придал Элси мужества, и она все же решилась задать вопрос, который никак не шел у нее из головы:

— Берт, скажи, ты в самом деле никогда не хотел на мне жениться? — Она пристально посмотрела ему в глаза, как будто надеясь прочесть ответ там. — Или все-таки был какой-то момент… Пойми, мне очень важно знать. Неужели все это было обманом с самого начала?

Берт ответил не сразу. Элси уже испугалась, что он не ответит вообще, но тут он улыбнулся, и от этой сумрачной улыбки у нее сжалось сердце.

— Разве имеет значение, был ли «какой-то момент»? Но если для тебя это важно, я скажу. Признаться, я всегда думал, что семейная жизнь не для меня. Но встреча с тобой едва не заставила меня изменить это мнение. Да, такой момент был! Когда я увидел тебя, принцесса, я потерял голову! Теперь тебе легче? Я сразу сказал себе: я никуда ее не отпущу. Не смогу отпустить. И мне казалось, что и ты тоже хотела быть со мной… Но какая разница, что мне казалось когда-то?! Имеет значение только то, что было на самом деле. А было волшебство, наваждение. И, кстати, оно никуда не ушло…

Элси даже слегка растерялась от такого признания.

— Волшебство? Наваждение? — протянула она, стараясь отделаться от навязчивых воспоминаний о вчерашней сцене в кухне. — Ты, по-моему, преувеличиваешь…

Берт опять улыбнулся. И в сочетании с дьявольским блеском его черных глаз мечтательная улыбка показалась Элис едва ли не зловещей.

— О, я вовсе не преувеличиваю. Я ведь помню, как все это было у нас… Очень хорошо помню. Тем интереснее будет наше совместное существование в этом доме.