Долли Грей - Палитра ее жизни Страница 17

Она вдруг стала серьезной. И Патрику на мгновение показалось, что ей известны все его мысли. Но он отмел прочь сомнения и продолжил:

— Расскажи мне о своей семье. Я ведь не знаю, где ты родилась, как росла. И почему решила заниматься живописью.

Кристиана устремила взгляд на пламя, словно оно могло помочь ей вернуться в прошлое. Глаза подернулись туманной дымкой, а голос, когда она заговорила, наполнился печалью.

— Я родилась в удивительном месте — «Лаверли». На протяжении многих лет все мои предки рождались и умирали там. За редким исключением. Таким исключением стали мои родители. Они погибли в авиакатастрофе, когда я была подростком.

— Прости, — с искренним сочувствием произнес Патрик. — Мне очень жаль, я не хотел вызывать в твоей памяти горькие воспоминания.

— Вес в порядке. — Кристиана благодарно сжала его руку. — Просто я еще никогда и ни с кем не говорила об этом.

— Как же ты жила все это время? Одна?

— Одна? Нет. У меня есть замечательный старший брат Ричард и не менее чудесный младший — Генри. С такой семьей любая беда переживается легче. Только сейчас я поняла, что именно Дику в сложившейся ситуации было труднее всего. На него легла вся ответственность за нас с Генри. Он мог запросто переложить заботы на плечи других людей, отгородившись постигшим его горем, однако же нашел в себе силы справиться с собой и сделать все, чтобы мы росли в нормальной обстановке.

— Твои родители занимались живописью?

— О нет. — Кристиана звонко рассмеялась, словно кто-то ударил по сотне хрустальных колокольчиков. — Насколько мне известно, никто в моей семье не имел отношения к искусству. Так что я в своем роде первопроходец.

— И ты ни разу не пожалела о своем увлечении?

— Увлечение? Это неверно. Страсть! Вот то чувство, которое овладевает мной, когда я беру в руки палитру и подхожу к холсту.

— Эй, эй! Поосторожней со словами! Я могу приревновать. — Патрик изобразил неудовольствие.

Кристиана подарила ему нежный поцелуй и продолжила:

— Если честно, то мне иногда кажется, что в моих венах вместо крови — краски. Если бы ты только мог испытать ту радость, которую испытываю я каждый раз, когда мне удается верно изобразить свой замысел!

— У тебя всегда получается?

— Всегда!

— Тогда я понимаю твой восторг. Мне повезло меньше. Мой первый рисунок, который я счел верхом совершенства, был воспринят взрослыми как порча бумаги. На этом мои опыты в области рисования окончились. Но я все равно связал свою жизнь с искусством.

— Конечно, ведь умение преподнести любой товар в выгодном свете это тоже искусство, — поспешила успокоить его Кристиана, и Патрик мысленно отругал себя за то, что проговорился. Слава Богу, она его не поняла и все обошлось.

— Где ты обучалась живописи?

— Я не училась в университете, но у меня был самый лучший педагог на свете. Лучший из лучших!

— Кто же?

— Что-то вы слишком много вопросов задаете, сэр? Думается мне, что таким образом вы надеетесь уклониться от исполнения своих обязанностей.

Кристиана шутливо шлепнула Патрика по обнаженному бедру.

— Это, каких же? — Включившись в игру, он придал своему лицу недоуменное выражение.

— Любить меня…

Рано утром, воспользовавшись тем, что Патрик еще спит, утомленный бессонной ночью, Кристиана тихонько высвободилась из его объятий и прокралась в библиотеку. Здесь, за плотно затворенной дверью, открывать которую, Патрику было строжайше запрещено, она готовила ему сюрприз.

Остановившись перед почти завершенной картиной, Кристиана зажмурилась и постаралась припомнить все, даже самые незначительные детали облика любимого. Когда это ей удалось, она взяла кисть…

5

— Уолтер, какие новости?

Патрик подмигнул не в меру любопытной служащей почты, чем смутил ее и заставил скрыться за стойкой.

— Мне удалось узнать имя девушки, которая работала у Майерса, сэр.

— Ну и кто она?

— Некая Кристиана Диксон. По крайней мере, так она назвалась при приеме на работу.

— Я так и думал. Спасибо, Уолтер, ты прекрасно поработал.

— Не за что, сэр. Какие будут дальнейшие указания?

— Пока никаких. Если что, я с тобой свяжусь.

Попрощавшись с Уолтером, Патрик отправился в магазин. Машину он оставил припаркованной у почты. Ему хотелось немного пройтись пешком и привести мысли в порядок.

Итак, он оказался прав: Кристиана и наследница Майерса — одно и то же лицо. Если так, то, значит, адвокатская контора уже приступила к ее розыску. Оставалось надеяться, что Кристиана не успела завести в Вилуоки сколько-нибудь значимые дружеские связи. О том, что она живет на его ферме, никому не известно. Следовательно, необходимо просто переждать то время, пока ее будут искать. А для этого надо запастись провизией, чтобы сократить свои выезды в город до минимума.

— Нет, я не позволю никому отнять тебя у меня, — произнес Патрик вслух, готовый бороться за свою любовь до конца.

И тут его посетила замечательная мысль…

Воспользовавшись отсутствием Патрика, Кристиана решила навести порядок в его спальне. Каждая вещь в комнате, несмотря на то, что он обосновался в ней сравнительно недавно, носила на себе отпечаток его присутствия. Вот небрежно брошенная на кресло белоснежная сорочка. Кристиана, взяв ее, поднесла к лицу — она хранила тонкий аромат Патрика. Вот небольшой саквояж, с которым он всегда отправляется в поездки. Кристиана еле удержалась, чтобы не заглянуть в него. Вот газеты, которые он читает. Вот…

Неловко повернувшись, Кристиана задела стопку на столике у кровати, газеты упали и рассыпались. Она опустилась на колени и начала собирать их, как вдруг ее взгляд выхватил напечатанное типографской краской знакомое имя, заставив сердце предательски сжаться. Беннет Майерс…

Кристиана читала, и слезы лились по ее щекам. Добрый друг Беннет не забыл о ней. Он оставил ей все, чем владел. Но для нее не это имело значение. Ей было необыкновенно важно, что старый мастер проявил свою заботу даже тогда, когда этого нельзя было ожидать. Однако что означает подобная находка в комнате Патрика? От пронзившей ее догадки Кристиана похолодела. Неужели у него есть причины скрывать от нее статью о Майерсе? Нет, нет, необходимо гнать от себя подобные мысли! Но неожиданно многочисленные мелочи, на которые она прежде не обращала внимания, показались ей значительными. Господи, да ведь Патрик не раз проявлял интерес к ее занятиям живописью! С чего бы это так волновало коммивояжера? Почему он нанял ее? Почему предложил платить жалованье? Ведь, ему ничего не было известно о ней.