Диана Машкова - Дом под снегом (сборник) Страница 17

— Спасибо, — сказала она печально. — Красивое кольцо.

— Я рад, что тебе понравилось. — По телефону было слышно, как Дмитрий Львович удовлетворенно улыбается в трубку. На интонации жены он внимания не обратил.

— Я его Машке отдам, — Лиза вздохнула. — Ей пойдет.

— Ну, как знаешь, — Дмитрий Львович обиделся на такой поворот. Причин его он не понял.

— Целую, — сказала Лиза и закрыла телефон. До самого вечера она пребывала в смятенном состоянии. Без конца обнимала и целовала своих дочурок, словно искала в них утешения и утраченной любви. Говорила им, какие они красивые и умные, какая у них замечательная семья и какой хороший папа. «Папу нужно жалеть, — зачем-то добавила она, — потому что у него трудная жизнь».

Время шло. Дмитрий Львович непрерывно настаивал на серьезном отношении «к своему здоровью». Лиза, устав сражаться с мужем и находиться в состоянии вечного сопротивления, начала по три раза в неделю ездить к Виктору на сеансы психотерапии. Дмитрий сиял. Жена успокоилась и стала смотреть на вещи другими глазами. Смирилась с Машиным отъездом, научилась, как ей казалось, со спокойным безразличием относиться к мужу. Виктор говорил, что дела идут на поправку, и упорно предлагал Лизе съездить для полноты эффекта к морю. А еще лучше, если обстоятельства позволяют, вообще навсегда сменить климат на более мягкий. Он даже с Дмитрием Львовичем на эту тему при Лизе советовался. Дмитрий промолчал, но Лиза заметила, что в глубине его глаз засиял довольный огонек. Елизавета Андреевна активно протестовала, ссылаясь на детей, школу и прочие жизненно важные и возможные только в Москве дела.

Прошел Новый год. Приближалась весна. Дмитрий постепенно перешел в наступление и в один голос с Виктором уговаривал Лизу переехать на Кипр. Хотя бы попробовать — пожить полгодика, посмотреть, что и как. Разумеется, вместе с Сашенькой. Там и школа приличная есть, и климат для ребенка идеальный. А Дима будет постоянно прилетать. Лиза отбивалась, пока это было возможно. Но оба — и муж, и психотерапевт — насели на нее так, что она потеряла контроль над ситуацией. И перестала сопротивляться. Так и быть, она полетит, но только при условии, что если что-то вдруг не так — сразу вернется! Дима сказал: «Ну, конечно, дорогая». И, кажется, даже засиял от счастья.

Наступил июнь. Маша сдала экзамены в школе, отгремел шикарный выпускной вечер, на котором она выглядела, как принцесса. Дмитрий Львович раздувался, глядя на нее, от гордости, а Лиза все время украдкой утирала слезы. Не верилось, что ее дочка — малышка — уже окончила школу и стала взрослой. После выпускного Маша засела за учебники: как бы то ни было, а поступать в Кембридж было страшновато. Очень не хотелось ударить в грязь лицом перед иностранцами — будущими преподавателями и однокурсниками, хотя вопрос, разумеется, был и так уже решен. Лизе в Москве после Машиного выпускного делать вроде стало нечего, и они с Сашенькой начали собирать чемоданы. На этот раз к делу подошли концептуально — собирались целую неделю. Но у Лизы все время было чувство, что она что-то забыла, хотя чемоданов уже скопилось порядочно, и она постоянно откладывала отъезд. В конце концов Дмитрий не выдержал. Велел своей секретарше заказать билеты на ближайшие выходные и, запихнув жену, дочь и чемоданы в машину, полетел с ними сам.

Лиза не испытывала никакой радости, вернувшись в свой кипрский дом. Ей не хотелось моря, пальм, понтийских греков и непривычной жизни. А от солнца первую неделю пребывания на Кипре ее вообще просто мутило. Зато Сашка чувствовала себя прекрасно — снова нашла прошлогодних подруг и носилась где-то целыми днями. Благо Кипр — не Москва. Здесь можно спокойно отпустить ребенка из дому и не бояться, что украдут, изнасилуют, убьют. Лишь бы детеныш был ответственный и понимал, что некоторых вещей без спросу делать нельзя. Сашка все прекрасно понимала. Поэтому первую неделю, которую Лиза, как и в прошлый раз, провалялась в постели, она на море не ходила и довольствовалась бассейном во дворе. И еще бассейном у Даши, и у Ксении, и у Стеллы, а иногда — у Сережи. Под присмотром Лизиной домработницы, взявшей на себя добровольно функции няни.

Потом Лиза поправилась и решила, вслед за дочкой, познакомиться с местным русским обществом поближе. Ходить далеко не пришлось — весь их поселок, состоящий из однотипных белых домиков, правда, с разной планировкой внутри, был выкуплен москвичами. Лиза познакомилась с мамой Даши и узнала, что они с дочерью живут здесь уже три года. Дашка ходит в Международную школу. Мужчиной в их доме и не пахло. Спрашивать Лиза постеснялась. Да и что тут такого — тоже небось, как ее Дмитрий Львович, изо всех сил зарабатывает деньги. Иногда Лиза думала, что было бы хорошо, если б Дима мог уже остановиться — тогда будет время и силы все в их отношениях исправить. Ну куда им еще деньги. Все есть. Даже детям и внукам хватит. А вот нормальной жизни нет. Но Дмитрий Львович, похоже, относился к тому типу мужчин, которые будут работать, пока ноги держат. На Лизину беду. Не потому что он жадный — нет. Просто потому, что в компании заключены его цель и смысл. Так же как Лизины — в детях. Тоже своего рода пленник башни из слоновой кости.

Ксюша жила на Кипре с бабушкой — Еленой Владимировной. Ни мамы, ни папы поблизости не наблюдалось. У Стеллы была мама и двухгодовалый братик. Папа, как выяснила Лиза у Саши, появлялся раз в два месяца — не чаще. До Сережиного дома Лиза не дошла. Как-то тоскливо стало в этом бабьем царстве, и она боялась напороться на очередную схему «мама на Кипре воспитывает детей, папа работает в Москве». Постепенно новые приятельницы и сами стали появляться у Лизы дома — поболтать, чаю вместе попить или пригласить прогуляться куда-нибудь. Странно, но на Кипре, в отличие от Москвы, Лиза была не против пообщаться с соседками. А что еще тут делать? Все дни как один: солнечные, жаркие, бездельные и бессмысленные. Говорили, что, когда начнется школа, станет получше, и жизнь обретет хоть какой-то график, форму и смысл. Пока же дни тянулись медленно, неповоротливо и лениво.

В один из дней, похожих друг на друга как две капли воды, Лиза лежала на диване в своей гостиной и читала местную газетенку «Время Пафоса» на английском языке. Честно говоря, ее уже тошнило от однообразных статей на тему «какая у Кипра замечательная история», «какие здесь обалденные климат и море», «как здорово здесь можно жить» и, наконец, дорогие мистеры и миссис, «какая здесь дешевая и хорошая недвижимость!». По всему выходило, что Кипр — просто врожденная мечта любого нормального и здорового на голову человека. Плевать, что здесь все в десять раз дороже, чем в Москве. Не важно, что позволить себе эту жизнь может по большому счету только англичанин — в силу дороговизны своей собственной страны, — да и то не всякий. Но уж он-то просто обязан сюда переселиться. Потому что, кроме как на Кипре, англичанин счастлив не будет нигде. Все. Точка. Лиза разозлилась и зашвырнула газету за диван. В этот момент в дверь постучали. Сквозь стекло в двери Лиза увидела Елену Владимировну, которая скромно топталась на пороге. Лиза замахала рукой и крикнула: «Заходите!» Елена Владимировна вошла. Двери здесь не запирали. В существование на Кипре преступности не верил никто — попробуй обворуй какой-нибудь дом, а потом спрячься со всем этим добром на крохотном островке. Нереально. Тут же найдут. Особенно если попытаешься с этого самого острова бежать.