Барбара Ханней - Парижское счастье Страница 17

— Нет! — закричала Белла, упрямо выпятив нижнюю губу. — Мне нужна только моя белая кроватка. Пусть Камиль спит в большой. Она для больших тетей. — Девочка насупилась, потом округлила глаза, словно ей в голову пришла новая мысль. — А пускай она спит в твоей кроватке!

— Ммм… нет, Белла. Это плохая идея.

Проклятье! От ее наивного предложения у него закипела кровь.

Камиль стояла к нему спиной и отчаянно скребла картошку, но он заметил, как красная волна смущения залила ее шею.

— А почему она не может спать с тобой? — не унималась любопытная девочка. — Вы же уже оба большие. Можете быть как мама с папой.

Интересно, подумал Джонно, Камиль улыбнулась? Она по-прежнему не поворачивалась.

— Твои мама и папа женаты, — терпеливо объяснил молодой человек. — Только женатые люди могут спать вместе. — Он неотрывно смотрел на спину девушки, которая сосредоточенно вырезала глазки из картофелины с усердием опытного нейрохирурга. — Ведь так, Камиль?

Ее плечи напряглись, прежде чем она повернулась. Ее брови поползли вверх от изумления.

— Уверена, что таковы правила в этом доме. — Девушка посмотрела на него в упор.

— Но я же видела, как ты целовал Камиль, — настаивала на своем Белла. — А это то же самое, что пожениться, разве нет? Папа всегда целуется с мамой.

Джонно вскочил на ноги.

— Ладно, хватит уже про поцелуи. — Он подхватил девочку и начал щекотать ее живот.

— Но вы ведь целовались!

— Камиль поранила подбородок. И я поцеловал ее, чтобы облегчить боль. А теперь пойдем разберемся с твоей кроваткой.

— Пусть Белла спит в своей любимой кроватке, — предложила девушка, когда Джонно с племянницей уже выходили из кухни. — А я с удовольствием посплю в большой.

Он оглянулся, их взгляды встретились. В ее глазах, темных, сияющих, притягательных, горело сомнение.

— Хорошо, — согласился молодой человек, сглотнув. Она же не о его кровати говорит! Разумеется, нет. — Ты победила, Белла. Получишь свою кроватку. А Камиль ляжет на большую.

— Белла наконец-то уснула, — сказал Джонно тихо, войдя в гостиную, залитую светом лампы. — Как наш малыш?

Камиль сидела на диване, поджав ноги, и смотрела по телевизору прямую трансляцию Уимблдонского турнира. Звук был приглушен. Вот она издала шепотом победный возглас и подняла пустую детскую бутылочку.

— Майкла я накормила, поменяла ему подгузник и убаюкала. Он спит.

— Молодец! — улыбнулся Джонно. — Я впечатлен. И как вам это удалось? Вы ведь, кажется, говорили, что ничего не знаете о детях.

— Так и есть. Но он замечательный ребенок, — объяснила она. — А самое чудесное его качество — то, что он не умеет говорить. Боюсь, с Беллой я не справилась бы. Она задает столько разнообразных вопросов одновременно.

— Да уж, с ней не соскучишься, — согласился молодой человек.

Подушки вздрогнули, когда Джонно уселся на противоположном конце дивана. Камиль бросила на него взгляд украдкой и замерла — так прекрасно и притягательно было его сильное мускулистое тело в приглушенном свете ночника. На нем был черный шерстяной свитер, оттеняющий высокие резко очерченные скулы. Взъерошенные волосы отливали чернотой вороньего крыла.

Она заставила себя вернуться к мечущимся по экрану фигурам в белых шортах и футболках. Но дальнейшая спортивная судьба молодого перспективного австралийского теннисиста почему-то перестала интересовать ее. Как глупо! Глупо и неразумно позволять себе уноситься мыслями в мир фантазий при воспоминании о том поцелуе. О нем вообще нельзя вспоминать!

Опустив ноги, Камиль приняла подобающую позу, сделала глубокий вдох и решила подыскать более безопасный предмет для разговора.

— Вы часто присматриваете за Беллой и Майклом?

Он поймал ее взгляд и медленно улыбнулся.

— Не очень. Беллу мне время от времени подбрасывают. А Майкла Пайпер, как правило, берет с собой. Иногда их оставляют у моих родителей, которые вышли на пенсию и живут в городе. Но сегодня Гейбу было проще посадить вертолет здесь.

Он повернулся к ней вполоборота, положив одно обтянутое джинсами колено на диван и по-домашнему закинув руку на спинку. Его губы расплылись в луковой улыбке.

— Полагаю, разговоры о детях не слишком интересны для вас, учитывая ваше нежелание выходить замуж.

— Да… да, пожалуй.

Наклонившись вперед, он спросил:

— Как ваш подбородок?

— Все в порядке, спасибо. Антисептическая мазь отлично подействовала.

Он протянул руку и осторожно коснулся ранки кончиками пальцев. Однако огонь, полыхавший в его глазах, трудно было назвать нежным.

Девушка затрепетала от предвкушения. «Давай же! — шептал ее внутренний голос. — Поцелуй его. Вспомни, скольких женщин он отверг. У них не было такой возможности. А у тебя есть. Воспользуйся ею. Действуй».

Но разумная и рассудительная ее часть советовала не забывать: целовать Джонно Риверса опасно. В лучшем случае она пробудет здесь еще день. А потом отправится домой в Сидней…

Он снова наклонился вперед. Девушка ощутила аромат одеколона и приятное тепло, исходившее от его тела. Он дотронулся рукой до ее щеки, провел пальцем по ее губам.

Камиль подалась вперед, навстречу его движению, чувствуя каждой клеточкой восхитительный жар, чувственный и дурманящий. Но в следующую секунду дернулась назад, словно ей в голову пришла неожиданная ошеломляющая мысль.

Эдит! Господи! Она ведь обещала позвонить редактору вечером!

В этот самый момент зазвонил телефон.

Ее сердце подпрыгнуло и упало в бездну. Джонно простонал, выпрямился и недовольно посмотрел в ту сторону, откуда доносился раздражающий звук.

— Я подойду, — предложила девушка, подскочив с дивана.

Но его сильная рука остановила ее.

— Не беспокойтесь. Я сам отвечу. Это, скорее всего, Пайпер звонит удостовериться, что с детьми все в порядке. Хотя, возможно, что и по делам кто-нибудь.

Ближайший телефон стоял в кабинете. Камиль нервно прижала ладонь к трепещущим губам, следя глазами за тем, как Джонно пересекает гостиную и выходит в холл. Что он подумает, если на том конце провода окажется ее начальница?

Через мгновенье она услышала, как Джонно возвращается по коридору. Войдя в комнату, он остановился в дверях. Его лицо потемнело от злости.

— Звонят вам, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Из Сиднея. Это ваша начальница.

Вскочив на ноги, девушка удивилась, отчего так трясутся колени, и бросилась в кабинет, но Джонно преградил ей путь.

— Она так рада, что я остался в проекте «Лучшие холостяки Австралии». — Его голос звучал угрожающе. Губы изогнулись в горькой усмешке. — Она знала, что вы сумеете меня уговорить.