Тест на отцовство - Тая Наварская Страница 17

На фоне всего этого безумия я уже не удивлюсь, если в конечном итоге окажется, что мои дети от разных отцов. Один от Мирона, с которым мы почти десять лет состояли в отношениях, а другой от Максима — эгоцентричного миллиардера, для которого я разрабатываю дизайн-проект его будущего отеля.

Браво, София!

— София Александровна, я повторюсь, вероятность подобного очень-очень мала. Простите, что потревожила вас ненужными подробностями. Я лишь хотела сказать, что делать тест на отцовство во время беременности двойней не рекомендуется. Это просто нецелесообразно.

— И… Что теперь? — растерянно хлопаю глазами. — Никаких других вариантов?

— В теории еще есть инвазивный ДНК-тест…

— Отлично! — выпаливаю, обрадовавшись.

— Но я крайне не рекомендую его делать, — договаривает гинеколог. — Да и опять же, вряд ли кто-то возьмется.

— Это тоже нецелесообразно? — вздыхаю.

— София Александровна, поймите правильно, для меня, как для врача, главным приоритетом является здоровье. Ваше и ваших детей. Инвазивный метод пренатальной диагностики действительно существует, но он очень агрессивный. Во время процедуры происходит прокалывание брюшной стенки и дальнейшее проникновение инструментов в полость матки.

— О-о-о… — тяну я, неприятно пораженная услышанным

— Вот именно, — считав мои эмоции, невесело усмехается она. — В трех процентах случаев данное вмешательство заканчивается инфекционным воспалением, требующим приема антибиотиков, которые могут навредить. При заборе материала есть риск, хоть и минимальный, внутриутробной гибели плода. Также можно спровоцировать выкидыш.

— Иными словами это неоправданный риск? — догадываюсь я.

— Так и есть. Беременность двойней в принципе считается более непростой с точки зрения медицины, а, учитывая ваш возраст…

— Но мне всего тридцать два!

Боже! Как же я устала слышать фразу «учитывая ваш возраст»! Будто мне уже за полвека перевалило! В Европе вообще подавляющая масса женщин после тридцати рожает, и ничего! А у нас в России сразу употребляют это неприятное слово — старородящая…

— Я знаю, — гинеколог улыбается. — София Александровна, я не хотела вас обидеть. Просто констатирую очевидные факты и веду к тому, что дородовое определение отцовства в вашем случае не представляется возможным.

— То есть для начала мне придется родить, — откидываюсь на спинку стула и утомленно потираю виски.

— Совершенно верно.

— Вот черт… Это же столько времени ждать!

Надо отдать должное ее профессионализму, гинеколог никак не комментирует мои протяжные, полные отчаяния вздохи. С непроницаемым лицом протирает свои очки-половинки специальной салфеткой и терпеливо ждет, пока я выпущу эмоциональный пар.

— Ну а в целом, по УЗИ все в порядке? — после небольшой паузы спрашиваю я.

— Более чем, — она кивает.

— Ладно, спасибо, — взяв под контроль бушующие чувства, поднимаюсь на ноги. — Спасибо. Я тогда пойду.

— Всего хорошего. Берегите себя.

Глава 18

В голове туман. Мысли вязкие и медленные. Думается с большим трудом. Всему виной пережитый шок и раздраженные нервы. Наверное, мне нужно немного поспать, чтобы хоть немного прийти в себя.

Держась за перила, спускаюсь по ступенькам, ведущим к тротуару, и вдруг замечаю смутно знакомую фигуру на противоположном конце улицы. Приглядываюсь и вздрагиваю.

Это же Мирон! Что он здесь делает?

Бывший, вне всяких сомнений, движется ко мне. Вот уже улыбается и даже машет.

— Привет, Софи, — приблизившись, он мягко касается моего плеча. — Как все прошло? Ты сдала анализ?

— Я… Эм…

Только сейчас до меня доходит, что здесь происходит. Мирон уже сдал мазок со слизистой внутренней стороны щеки для запланированного ДНК-теста. Впрочем, как и Максим. Сейчас же была моя очередь сдавать кровь. Выходит, Мирон думает, что тест состоялся и осталось только дождаться результатов.

— София, — очередной оклик, раздавшийся откуда-то справа, вынуждает мою кровь заледенеть прямо в венах.

Оглядываюсь, и сердце с громким «у-ух» падает в пятки. Покидая огромный черный внедорожник, к нам спешит Максим Багиров. Собственной, блин, персоной.

Ну почему? Почему именно сейчас?!

— Максим! — взвизгиваю я не своим голосом. — Ты чего здесь делаешь?

— Хотел узнать, как все прошло, — он шагает к нам, на ходу стягивая стильный пиджак. — Ведь у тебя, если я не ошибаюсь, сегодня и УЗИ было?

Вот черт! Когда я делилась с ним подробностями предстоящих обследований, то и подумать не могла, что он все запомнит. Да и не только он. И Мирон тоже!

Что ж за день сегодня такой?! Все обстоятельства на грани фола!

Багиров останавливается напротив Мирона и окатывает его неприязненным взглядом. Савельев отвечает ему тем же. Смотрит неприветливо и мрачно.

— Папаша номер два, я так полагаю? — иронично бросает Максим, обращаясь ко мне.

— Папаша тут только один, — цедит Мирон.

Если честно, я впервые вижу его таким хмурым и разраженным. Обычно он милейшей души человек, но в данный момент в нем нет и следа былой доброжелательности.

— И это явно не ты, — Багиров выпускает наружу короткий едкий смешок.

— А кто? Ты что, ли? — вскидывается Савельев.

— А это мы скоро узнаем, — Максим снова смотрит на меня. — Да, София?

— Прекратите! Ведете себя как дети! — вмешиваюсь я, краснея.

Какая же все-таки неловкая встреча. Пожалуй, самая неловкая в моей жизни. Хочется разозлиться на них, вспылить… Но у меня нет такого морального права. Ведь самолюбие этих мужчин задето в общем-то по моей вине.

— Так как прошло УЗИ, София? — не унимается Багиров.

— Нормально прошло, — вздыхаю. — Мог бы и по телефону об этом спросить.

— А что, если я соскучился? — и снова эта провокационная хищная улыбка.

— А что, если ты берега попутал? — подает голос Мирон, чьи желваки угрожающе гуляют туда-сюда.

— Поясни, — Максим шагает к нему, выпячивая грудь.

— Переспал с чужой женщиной, а сейчас ведешь себя как хозяин положения! — шипит Савельев, вытягивая шею. — Запомни раз и навсегда: трети лишний тут именно ты.

— Сказал разгневанный рогоносец, — саркастично бросает Багиров. — Тестостероном надо было раньше фонтанировать, приятель. Глядишь, тогда бы твоя женщина от тебя не загуляла.

А дальше все происходит как в замедленной съемке.

Мирон замахивается, и его кулак на полной скорости летит к лицу Максима. Тот отклоняется, но костяшки Савельева все равно успевают проехаться по щеке соперника. Ответный удар следует незамедлительно, и мужчины, вцепившись друг в друга, валятся на пыльный асфальт.

Мат, угрозы, кровь — я смотрю на них, катающихся по земле, и сердце сжимается в болезненных спазмах злости.

Злости на саму себя.

Ну какая же я все-таки эгоистичная дура! Далась мне эта треклятая честность! Не надо было им ничего говорить. Не надо. Я ведь только хуже сделала! Посеяла смуту в их душах и заставила ждать. На что я, черт побери, надеялась? На их осознанность, на понимание?

Для любого мужчины сложившаяся ситуация в высшей степени унизительна, а я своими