Мой порочный писатель - Кира Лафф Страница 17

— Ты потом вернешься за ней? — уточнила девочка. Она продолжала упрямо игнорировать мой взгляд, хотя я видел, что она уже открыла глаза и теперь с нарочитым вниманием разглядывала поверхность сиденья.

— Нет! — отрезал я.

— Кирилл… — она вздохнула. — Скажи, зачем я тебе?

Ох, черт! Девочка, если бы ты только знала ответ на этот вопрос, мигом бы остановила машину и убежала прочь.

— Ты же моя ассистентка, — решил пошутить я, не найдя нужных слов. — Я за тебя в ответе.

— Хватит уже всей этой брехни про твою профессиональную заинтересованность! — внезапно вскипела она. — Хоть раз скажи мне правду!

Я обхватил руками ее упрямое лицо и приблизил к себе. Она так замечательно пахла! Закрыв глаза, попытался представить, как бы всё могло быть, если бы я не был собой. Между нами было что-то неуловимо откровенное. Она дополняла меня, а я странным образом дополнял ее. Но, к сожалению, я знал, что конечная цель была для меня важнее мимолетного увлечения.

— Если я скажу тебе правду, то ты от меня убежишь, — наконец, прошептал я. — Но обещаю, что однажды я тебе всё расскажу.

Она удивленно заморгала — наверное, не знала, что и думать. Твою мать, она, видимо, считает, что я какой-то одержимый сексуальный маньяк! Люблю издеваться над женщинами. Но в этот раз было не совсем так.

До этого эксперимента с Кирой я никогда не ощущал потребности физически подавлять женщину. Конечно, и раньше мне, как и любому мужчине, нравилось ощущать власть над женщиной, ее покорность в постели.

Чувствовать трепещущее тело, неспособное ни справиться с тобой, ни оттолкнуть. Податливое и сговорчивое тело, которым ты обладаешь и в которое проникаешь, доставляя удовольствие и немного боли.

Боль всегда делала удовольствие только ярче.

Я молчал, погруженный в свои мысли. Что я мог сказать ей? Ровным счетом ничего ободряющего. От этого я сам себе становился противен.

Вспоминал события этого вечера. Ее упорное желание обратить на себя мое внимание. Черт, именно из-за этого всё пошло не по плану! Я позволил себе то, в чем теперь так раскаивался. Просто не смог оторваться от нее.

Такая хрупкая и милая девочка! Она так испугалась, что я чувствовал дрожь во всем ее худеньком теле. Мне было тошно от себя. Отвращение сковало меня, но я должен был стерпеть. Повторял себе, что всё это делаю не я, что мне это никакого удовольствия не доставляет.

Но я врал себе. Кем бы я ни был в тот момент, когда мои пальцы сжались на ее горле, впечатав в стену, мне это понравилось.

Ощущение безграничной власти опьяняло, лишало рассудка. Теперь я мог понять героя моего романа. Да, в этот момент я всё понял.

Глава 10

Кирилл

После близкого знакомства с разными, очень разными и непохожими друг на друга женщинами я окончательно убедился в мазохистской природе удовольствия женщин.

Им нужно чувствовать власть над собой, большинство из них не может расслабиться без ощущения этой власти, которая, словно приговор, лишает их необходимости принятия решений.

Когда решение принято кем-то, то и ответственность за него несешь тоже не ты. Необходимость нести ответственность за удовольствие прочно засела в голове большинства женщин.

«Ты должна быть хорошей девочкой», «Ты не должна быть доступной», «Хочется секса — значит, ты шлюха», «Будь скромной», «В этой позе нельзя» — все эти запреты немым укором прочно поселились в подсознании женщин, укоренялись в течение многих веков мракобесия и дали свои плоды — плоды в виде закомплексованности и невозможности получить легитимное удовольствие от секса.

Ох, я бы мог быть феминистом, если бы не был агрессором!

Я задумался об этом феномене женской психологии, изучая популярные ныне женские любовные романы. Почему большинство героев этих романов — грязные и брутальные подонки, которые вертят главными героинями и так, и сяк? При этом женские персонажи влюбляются в этих отбросов. Вот парадокс!

Конечно, я, как писатель, не мог обойти стороной тему подчинения. Мужчины очень редко делятся своим опытом подчинения женщин.

Я сейчас говорю об обычных женщинах, никогда не имевших дело с ДС-отношениями. Тем более что отношения в стиле БДСМ являются лишь игрой.

Любой состоящий в этих отношениях может добровольно выйти из них или сказать стоп-слово, чтобы охладить пыл любовника. Меня же интересовало полное поглощение личности, когда подчиняющийся добровольно переступает через свои лимиты, чтобы угодить тебе. Не это ли полная власть?

Я понимал, что власть может стать сильнейшим наркотиком, стоит хоть раз пустить ее по венам. Но я обязан был попробовать. Не мог иначе. Дело в том, что смысл моей жизни — это мои книги, а пишу я только о том, что испытал сам. Почти никто не знает, что абсолютно всё, что происходит с героями моих романов — чистейшая правда. Все события — не плод неуемного писательского воображения, а реальные ситуации, происходившие со мной.

Когда я пишу новую книгу, то становлюсь героем своего романа буквально, а не только в воображении. Я записываю все диалоги по реальным разговорам, персонажей — по настоящим людям. Даже ношу с собой включенный диктофон, чтобы потом проще было всё воскресить в памяти.

Впуская этих попутчиков в свою жизнь, я перестаю управлять своим телом, открывая дверь в самую суть себя, давая им напрокат свой разум. Кто-то скажет, что это сумасшествие, но кто вы, чтобы судить меня?

Никто никогда не думает, какие жертвы приходится приносить на алтарь творчества художникам и писателям? Свою душу, свое тело, свой разум. Я принес всё сразу.

Не заметил, как такси затормозило около дома моей девочки. Я расплатился и вышел, чтобы открыть ей дверь. Она вышла и застыла около машины. Девочка не смотрела мне в глаза. Потом она вздохнула и, не говоря ни слова, повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону подъезда.

— Я скоро тебе позвоню, — сказал я ей вслед.

Она застыла. Обернулась и, наконец, взглянула на меня. Этот ее взгляд пронзил меня до самого сердца.

— Кирилл, — начала она, — пожалуйста, не надо. Оставь меня в покое, — ее голос звучал безжизненно и жалобно.

— Извини, но не могу, — ответил я, стиснув челюсти. Действительно, давать задний ход было уже чертовски поздно. Я уже начал писать свою историю, и теперь ничто на свете не могло меня остановить. Каждой истории нужна концовка, и не важно, насколько горькой она будет.

Кира лишь вздохнула. Наверное, она теперь боялась со мной спорить. Мне захотелось взять ее за руку, притянуть к себе. Когда я сделал шаг навстречу,