Зубрилка для Чёрного - Екатерина Котлярова Страница 17

ладонью в стенку над моим плечом. — Я открою тебе маленький секрет, доверчивая и слепая дурочка. Твоя недоподруга уже больше года бегает за мной и пытается залезть ко мне в кровать. И сейчас она так сильно взбесилась, потому что я… Кхм… потому что я по-прежнему интерес не проявляю. Вчера она пыталась залезть ко мне в штаны.

Я хмурюсь, когда чувствую, как в груди болезненно колет, будто… будто я ревную. Осознать свои чувства я не успеваю, двери лифта открываются. Я бы непременно кинулась бежать в другую сторону, если бы мне не нужно было идти в один номер с Игнатом.

— Знаешь, Зубрилка, то чёрное платье на твоей тощенькой фигурке смотрится куда лучше.

Вроде комплимент сомнительный, но в груди становится тепло, а на губы наползает счастливая улыбка. И я не сразу задаюсь вопросом, когда Чернышев успел увидеть меня в этом платье, которое я надевала всего два раза.

Игнат открывает дверь номера, пропускает меня внутрь.

— Игнат, а ты в душ пойдёшь? — спрашиваю шёпотом, склоняясь над чемоданом.

— Так сильно хочется увидеть меня в плавках, Зубрилка? — спрашивает с насмешкой.

— Боже, Игнат, — я так сильно смущаюсь, что снова начинаю заикаться. — Почему ты постоянно… почему ты постоянно так говоришь? Так… Так…

— Прямо, Зубрилка?

Я поднимаюсь с корточек и прижимаю купальник к груди. Кидаю взгляд на Игната, который уже стащил свою майку и предстал передо мной с обнажённым торсом.

Я замираю. Приоткрыв рот, скольжу взглядом по телу молодого человека. Вижу вязь татуировок на груди. Но рассмотреть их не могу.

— Нравится, Катя?

Поняв, что меня поймали за разглядыванием, отвожу взгляд. Прикусываю губу и отворачиваюсь.

— Могу я переодеться в ванной, Игнат? Пожалуйста.

— Считай, что это твой номер, Зубрилка. Спрашивать разрешения не нужно.

— Хорошо. Спасибо большое, Игнат, — я киваю и кидаю на него благодарный взгляд.

И тут же сильно жалею об этом. Потому что Чернышев снял штаны и стоит сейчас в одних серых боксёрах, которые… которые… там… охаю. И под раздражённое хмыканье молодого человека сбегаю в ванную комнату. Запираюсь, надеясь, что в этот раз Чернышев не вырвет замок. Надеваю слитный купальник, поверх натягиваю джинсы и свитер.

В комнате суетливо пытаюсь спрятать вещи в чемодан.

— Ой! Боже, Игнат! Что ты такое творишь! Ты… Отдай! — я округляю глаза и смотрю на то, как Чернышев забирает моё нижнее бельё. — Игнат! Боже, ты что делаешь? Верни немедленно!

— Оставлю себе на память, Катёнок.

— Но ты не можешь! Это неправильно. Это неприлично. И…

— Зубрилка, — пальцами обхватывает мой подбородок и сжимает, — ты до тошноты правильная. Блевать от этого тянет. Но что-то подсказывает мне, что ты та ещё зажигалка.

Большой палец Игната касается моих губ. Чернышев обводит абрис, оттягивает нижнюю губу, а затем проскальзывает между ними.

— Прошу тебя, — давлю ладонями на плечи парня, — прекрати всё это. Мне неприятно. Я сниму себе другой номер, Игнат. Я не могу ночевать здесь.

Я разворачиваюсь и ухожу, пока Чернышев не сказал или не сделал ещё что-то, что вгонит меня в краску. И в этот раз он меня не нагоняет.

Глава 11

Глава 5

Катя

Когда я спускаюсь в бассейн, сразу слышу голос Юли и её громкий смех, который вызывает во мне раздражение. Я прохожу к свободному шезлонгу, не глядя ни на кого. Снимаю одежду и аккуратной стопкой складываю под полотенцем. За спиной слышу тихий свист. Оборачиваюсь и вижу, что на меня направлены взгляды половины класса.

— Офигеть, Катюха, если бы я знал, что такое богатство скрывается под одеждой, я бы давно к тебе подкатил, — выдаёт Денис, медленно скользя взглядом по моей фигуре, облачённой в слитный купальник.

— Ой, да на что там смотреть, Дэн? Груди нет, задница плоская. Она не жрёт ничего. Только книги свои читает. Про любоф-ф-ф-ь, — выкрикивает Юля. — Думаешь, она будет заинтересована в тебе больше, чем в своих книгах? Какой ты наивный.

— А ты, Юля, хочешь на каждом поскакать в этом помещении? — ледяной голос Игната отражается от стен. — Ты же ночная жрица любви. Знаешь, как правильно себя подать. Как изогнуться и взять.

Я с неверием смотрю на Чернышева, который неторопливым шагом заходит в помещение. Он в шортах, на плечи накинута серая кофта на молнии. Сейчас она открывает вид на крепкий торс и широкую грудную клетку.

— Игнат, что ты такое говоришь? — голос Юли меняется.

Становится ниже, мягче, как патока. И выражение лица стремительно меняется. Становится растерянным, испуганным, но она берёт себя в руки и натягивает на губы улыбку. Я смотрю на эти метаморфозы и поражаюсь. Поражаюсь тому, как можно было не замечать этого раньше. Как ещё вчера я не видела в ней этого. Как не понимала, что она просто пользуется мной.

Я смотрю на Чернышева, чей взгляд сейчас направлен на меня. Молодой человек окидывает меня взглядом с ног до головы. И его глаза будто… ласкают. Согревают. И дарят мне силы и поддержку.

Игнат медленно подходит к лежакам, кидает на один своё полотенце, а затем ложится на него, закинув руки за голову. Вся его поза нарочито расслаблена и ленива.

Я понимаю, что стояла тишина лишь в момент, когда Игнат отвечает на вопрос Юли, который повис в воздухе.

— Юля, правду всегда неприятно слышать. Особенно, когда ты старательно её скрываешь.

— И какую же правду я скрываю? — Юля поднимается и, виляя бёдрами, подходит к Чернышеву.

Склоняется над ним, пальцами проводит по его груди, обводит овал лица. Игнат резко перехватывает её руку за запястье и сжимает. И, если судить по тому, как она вскрикивает, делает это он с силой.

Я смотрю на Дашу, которая наблюдает за