Робин Грейди - Прелестная беглянка Страница 18

— Ты чувствовал себя там очень одиноким? — мягко продолжила она свои расспросы. — Я имею в виду, в детском доме.

Подбородок Матео напрягся. Его первым желанием было не отвечать, увести разговор от этой темы. Он не особо распространялся о детстве, даже когда его спрашивали друзья. Прошлое осталось в прошлом. Хотя он ничего не забыл.

Первое желание сменилось другим. После этой ночи с Бейли они странным образом сблизились. Матео даже почувствовал, словно Бейли стала ему самым близким и дорогим ему человеком. Это было невероятно! Он любил и уважал Эрнесто, обожал бабушку. У него были друзья, для которых Матео не пожалел бы ничего. И — Матео был уверен в этом! — они могли сказать о себе то же самое. Но до недавнего времени это было все. А теперь…

Отрицать возникшее чувство Матео не мог. Чем бы ни привлекла его к себе Бейли Росс, это была сила, не подвластная его воле. Сейчас ему хотелось не просто физической близости. Ему хотелось рассказать ей о том, о чем он еще не рассказывал никому.

— Нет, я не чувствовал себя одиноким, — начал он. — У меня было много друзей. Взрослые, кто там работал, искренне нас любили и заботились о нас. — Матео нахмурился. — Может быть, я не совсем верно выразился. Да, я чувствовал себя одиноким, но тогда я был слишком мал, чтобы это понимать, к тому же я всегда был окружен такими же детьми. Детский дом был моей семьей. Я даже не думал, что за его стенами может существовать другой мир. Так было до тех пор, пока мне не исполнилось пять лет. В мой день рождения.

Бейли села, завернувшись в простыню:

— И что случилось в этот день? Наверное, тебе не устраивали никакого праздника в честь этого события?

— Насколько я помню, все прошло очень даже хорошо. После обеда все поздравили меня с днем рождения. Я и еще двое моих друзей, которых я назвал, получили особый десерт. — Матео постарался вспомнить этот день и вдруг улыбнулся. — Да, я получил подарок, который мне купили люди, оказывающие помощь детскому дому. Я разорвал оберточную бумагу и обнаружил деревянный поезд. У него была зеленая труба, красные колеса, — продолжал вспоминать он. Затем его улыбка померкла. — Потом я узнал, что мой лучший друг покидает детский дом. Что одна семейная пара хочет, чтобы он стал… их сыном.

Бейли согнула колени и обхватила их руками.

— Наверное, тебе было очень горько это слышать, — сочувственно произнесла она.

Матео ощутил знакомую боль в груди. Но, видя на лице Бейли искренний интерес и участие к судьбе того мальчика, каким он когда-то был, Матео решил продолжить. Откровенно говоря, ему тоже стало интересно больше узнать о жизни Бейли, но свои вопросы он задаст позже.

— Я знал, что некоторые дети, которые были в детском доме, время от времени куда-то исчезали. Об этом не говорили, но, даже если случалось стать свидетелем подобных разговоров, я был еще слишком мал, чтобы взять в толк, о чем шла речь. Когда это произошло с Генри, я начал кое-что понимать.

— Понимать, что тебе чего-то не хватает?

Матео кивнул. Именно так: не хватает.

— Я сидел у окна на втором этаже и видел, как Генри садится в большую белую машину вместе с незнакомыми мне мужчиной и женщиной. Я закричал и замахал рукой, но Генри не обернулся. Только когда машина уже начала отъезжать, он поднял голову и увидел меня. Кажется, он произнес мое имя…

Бейли села ближе к Матео и взяла его за руку:

— Даже не могу представить себе, каким одиноким и брошенным ты себя почувствовал…

— Не только брошенным. Эта первая разлука в моей жизни заставила меня задуматься, и я стал больше обращать внимание, когда кто-то из детей вдруг исчезал из детского дома. Как и на то, что я продолжал там жить. Несколько лет назад я попытался найти Генри. Думал, как здорово было бы встретиться, заново узнать друг друга, повспоминать то время, когда мы жили в детском доме…

Генри стал его первым другом. Матео коснулся шрама на верхней губе — след от мяча, посланного Генри слишком сильно, чтобы Матео сумел его поймать или увернуться. Боль от потери Генри вновь сдавила грудь, хотя уже прошло столько лет. Чтобы заглушить ее, Матео встал, налил воду в стаканы и протянул один Бейли.

Бейли пила маленькими глотками, глядя на него поверх стакана.

— Как тебя нашла бабушка? — спросила она, вернув ему пустой стакан.

— Не бабушка. Эрнесто. — Матео сделал глоток и поставил оба бокала рядом. — Он любил одну женщину. Она забеременела, а он об этом не знал. Его друг, вернувшийся из Франции, сказал ему, что Антуанетта родила ребенка в городке Вилль-Лоб и отдала его в детский дом. Эрнесто тут же вылетел туда. Он нашел указанный детский дом, но не нашел своего сына…

Бейли вздрогнула и плотнее укуталась в простыню.

— Я поняла тебя так, что Эрнесто — твой отец.

— Он не родной мне по крови. Но кажется, мои родители тоже были итальянцами. Меня оставили в детском доме, когда мне было три года, но я ничего не помню, где и с кем я жил до того.

Бейли подвинулась ближе и прижалась к нему.

— Я однажды увидел этого грустного мужчину. Он сидел под большим дубом во дворе и смотрел на свои переплетенные руки. Когда я подошел ближе, то увидел, что глаза у него красные. Я знал, что он плакал, потому что, когда я плакал, у меня тоже краснели глаза…

Матео пришлось ненадолго прерваться, так как от нахлынувших на него чувств, вызванных грустными воспоминаниями, у него сдавило в горле.

Запах лаванды. Шум играющих детей. И какое-то смутное чувство, что этот мужчина ему понравится…

— Конечно, я не знал, почему он был такой грустный. Я не знал его имени, но меня словно что-то толкнуло, я сел рядом с ним и накрыл его руки своей ладошкой.

Матео посмотрел на Бейли, и в светлеющей комнате ему показалось, что по щеке Бейли скатывается слеза. Сам он после той встречи забыл, когда плакал в последний раз.

— И тогда он взял тебя к себе домой, — сказала за него Бейли.

— Да, в Италию. А потом и в Австралию.

— Значит, и бабушка на самом деле не твоя настоящая бабушка?

— Она сразу приняла меня как своего родного внука, с самой первой нашей с ней встречи в Каза-Буоне. Я помогал Эрнесто в офисе в течение дня, а вечера проводил на кухне с бабушкой.

— И она научила тебя готовить.

Матео вспомнил запахи, витавшие в кухне, услышал голос, подсказывающий ему, что надо делать, и улыбнулся:

— Да. Как готовили в старину.

— Люди прошлого знали толк в готовке, — улыбнулась в ответ Бейли и помедлила, прежде чем спросить. — А Эрнесто… нашел своего сына?

— Нет. — Трагедию Эрнесто он ощущал как свою. — Хотя никогда не оставлял надежды его найти.