Элли Блейк - Огоньки в ночи Страница 18

Не следовало заходить так далеко в играх с Калебом, молча корила себя Ава. Ему не привыкать возить женщин к себе домой на спортивной машине. Для нее же это больше, что просто секс. Ну, сколько у них это продлится? Сколько она сама позволит себе оставаться в Мельбурне, прежде чем решит вернуться в Америку? А ведь это неминуемо произойдет.

Калеб открыл дверцу с ее стороны и протянул ей руку. Ава словно нехотя покинула машину. Они перешли дорогу и открыли калитку.

— Если не хочешь заходить, я пойду одна, — предусмотрительно предложила Ава.

— То есть ты меня не задерживаешь? Мне это и так известно, — тихо сказал он и легким шлепком по ягодицам подтолкнул ее вперед.

Ава состроила гримасу, но промолчала. Вероятно, для Калеба игра все еще продолжалась, тогда как у нее не оставалось для этого сил.

Они обошли дом и вступили на задний дворик, который без свадебных шатров стал простым зеленым газоном, со всех сторон окруженным декоративными кустарниками.

— Помнишь, как мы играли здесь в гольф? — спросила Ава.

— Ты имеешь в виду тот единственный раз? Конечно, помню, — кивнул он. — Глупая была затея.

— Я потом еще долго находила мячики в кустах, в саду, в бассейне, — рассмеялась она.

— Какая досада, что, помимо сильного удара, в гольфе нужна еще и меткость. Я прав, доктор? — спросил Калеб.

— Вы совершенно правы, больной, — пошутила Ава. — Кстати, в Штатах у меня была возможность отработать технику удара.

— В бойцовском клубе? — ехидно осведомился он.

— В частном клубе, на самом настоящем поле для гольфа под руководством профессионального инструктора, — похвалилась Ава.

— Значит, тебя интересовали не только кабинетные науки?

— Конечно же, не только они. Я вела нормальную человеческую жизнь. Можно даже сказать, полноценную, — сообщила она.

— И ради этого следовало мчаться на край света? — осведомился Калеб.

— Здесь бы я не смогла добиться того, что дала мне учеба в Гарварде и работа в Штатах.

— Иными словами, здесь остаются слабаки, неудачники и прочие бесперспективные создания, тогда как цвет человечества сконцентрировался на территории Северной Америки? — язвительно спросил он.

— Не передергивай, Калеб. Ты совсем не изменился. Принимаешь в штыки все, что кажется тебе чуждым.

— Ты изменилась, Ава. И притом сильно.

— Звучит как упрек, — заметила она.

— Отчасти да. Ты фантастическая женщина. Я потерял голову, как только увидел тебя в церкви. В тебе столько силы, энергии, азарта. И это помимо красоты. Но кое-что важное куда-то подевалось.

— Тебя расстраивает, что я больше не смотрю на тебя снизу вверх, замирая от восторга, как это бывало прежде. Даже если бы я никуда и не уезжала, это не могло длиться вечно. Рано или поздно я повзрослела бы и мы стали бы равными, — рассудила Ава.

— Равными — это еще куда ни шло, — отозвался Калеб.

— То есть, по-твоему, я стала высокомерной?

— Высокомерной — это мягко сказано. Даже родители побаиваются вступать с тобой в спор. Я всегда считал, что наши отцы чересчур уверены в себе и заносчивы, наши матери кичливы и категоричны. Но ты, ласточка, близка к тому, чтобы всех их заткнуть за пояс.

— Ты умышленно говоришь мне все эти гадости, чтобы не чувствовать себя отвергнутым, — предположила Ава.

— Нет, благодаря тебе я стал больше любить свою мамочку, которая, подобно твоей, убивает время в магазинах, в спа-салонах и на теннисном корте, неумолчно треща и потягивая мартини и «Кровавую Мэри». Причем считает, что познала все в этой жизни.

— Мне безразлично, как ты меня оцениваешь и что именно думаешь о моем образе жизни. Я люблю свою работу и стараюсь всегда поступать по совести.

— Как, должно быть, это греет, — усмехнулся Калеб.

— А что, по-твоему, должно иметь большее значение для человека?

— Это ты у нас доктор наук, вот и ответь, что для человека по-настоящему важно.

— Каждому свое. Я свой выбор сделала! — объявила она.

— Да уж, не надо было получать докторскую степень, чтобы отделаться такой фразой. Каждому свое. Это и без диплома ясно. Кому твоя образованность облегчила жизнь, если ты не в состоянии ответить на самые насущные вопросы?

— А ты?

— А я честно могу признаться, что отчаялся понять, ради чего вся эта суета. А потому просто живу и пытаюсь радоваться. Но я не собираюсь никому внушать, что что-то в этой жизни значу, чего-то достиг, чего-то заслуживаю, чего-то стою, чем-то превосхожу всех остальных.

— Чудесная была лекция, сэр. Содержательная. Беспутник взялся читать мораль. Как это убедительно! — рассмеялась Ава.

— Я бы еще понял тебя, если бы тебе меньше повезло с родителями. Я и сам в юности хотел бежать от своих куда подальше и никогда не возвращаться. Но у тебя такой причины не было. Рейчел хоть и не без причуд, но славная. И Ральф — настоящий царь зверей. Ради семьи всех в клочья порвет. День, когда он перестал смотреть на меня как на придурка, навек останется самым счастливым в моей жизни.

— Я не могла не поехать в Гарвард, Калеб! — воскликнула Ава, видя в этом своем поступке десятилетней давности единственную причину его многочисленных упреков.

— Ты не просто уехала, ты вычеркнула родной дом и все, что с ним связано, из своей жизни.

— Это не так. Дня не было, чтобы я не вспоминала всех вас, — заверила она. — И ни о каком высокомерии речи быть не может. Просто я знала, что если не перережу эту пуповину, никогда не стану собой. Допускаю, что ты в такой самопроверке никогда не нуждался. Ты и в детстве был самодовольным и самодостаточным. А мне было важно испытать себя, почувствовать уверенность в своих силах. Если вспомнишь, какой я была, тебе это станет понятно... И по какому праву ты заставляешь меня оправдываться? Даже родители не выставляют мне подобных счетов! — раздраженно воскликнула она.

— Достижения, почетные грамоты, призы, гранты, знаки отличия... Ты умна, чтобы придавать всему этому такое значение. И уж тем более не станешь посвящать этому жизнь, даже при твоем-то честолюбии.

— Вряд ли я смогу тебе объяснить, что почувствовала, став полноценной частью научного мира, — проговорила Ава.

— Ну конечно, я же идиот!

— Не в этом дело, Калеб. Просто ты выплескиваешь адреналин, гоняя на своем авто, укладывая очередную женщину в свою постель. А я для того, чтобы ощутить полноту жизни, должна ставить вопросы и искать на них ответы.

— Ты считаешь меня пустышкой и заявляешь об этом в лицо. А не далее как час назад умоляла овладеть тобой. Как ты это объяснишь? — спросил Калеб.

— Ты очень привлекательный мужчина и сам прекрасно знаешь об этом, — тихо ответила Ава.