Барбара Ханней - Парижское счастье Страница 18

— В этом вся Эдит! — парировала Камиль, округлив глаза. — Джонно, прошу вас, не злитесь. Я могу все объяснить. Я...

— Не трудитесь. Лучше отправляйтесь в кабинет и снова объясните своей начальнице, что я в этом безумии больше не участвую.

— Да, разумеется. Но, Джонно, прошу вас...

— Она ждет, — прорычал он. — Судя по голосу, она не из породы терпеливых.

Джонно прокрался через весь дом на кухню, не включая свет.

Он стоял у раковины в холодной темной кухне и смотрел в окно на залитые лунным светом пастбища и усыпанное мелкими звездами небо, опоясанное Млечным Путем.

Он недооценил эту Камиль Дэверо. Она просто надула его. Поцеловала легко и обманула так же легко. Проклятье! Она ничем не лучше Сьюзанн Хит.

Ему уже до оскомины надоела эта заварушка с журналом «Между нами, девочками». С той минуты, как он узнал об идиотском проекте для холостяков, его жизнь пошла кувырком. Джонно, чтобы хоть как-то защититься, окружил себя оборонительными укреплениями, заходить за которые не позволялось ни одной из всех этих интриганок, алчущих заполучить его в мужья.

А потом появилась Камиль.

Черт побери! А он-то уже решился начать с ней какие-то отношения. Всего лишь несколько минут назад он не мог думать ни о чем, только о своей страсти, желании узнать Камиль, заняться с ней любовью, найти способ оставить ее в своей жизни.

Ему было плевать, что Сидней и Муллинджим разделяет такая дистанция. В двадцать первом веке несколько тысяч километров не составляют никакой проблемы. А вот ее двуличность — это большая проблема.

Воспылать чувствами к женщине, которая опутала тебя паутиной обещаний и лжи, — разве это не проблема? А он-то думал, что усвоил горький урок, который преподала ему Сьюзанн. И почему он не прислушался к интуиции, которая подсказывала: как все городские, Камиль руководствуется только личными интересами?

Джонно встрепенулся, почувствовав ладонь на руке. Он резко повернулся и увидел перед собой Камиль. Ее лицо светилось в разбавленной лунным светом темноте. Бездонные глаза сияли.

— Ну как, поболтали с Эдит? — саркастически спросил Джонно.

— Вам не нужно обращать на нее внимание, — объяснила девушка.

— Это почему же, черт побери? Она ведь ваш начальник, не так ли?

— Так. Но эту статью будет писать не она. А я. И я дала вам слово. Я обещала, что мы выведем вас из проекта.

— А ей вы об этом сказали?

Камиль вздохнула.

— Я пыталась...

— Вы пытались, — повторил он за ней довольно едким, насмешливым тоном. — Ах, какая молодец! Вы еще скажите, что вам очень жаль и что вы сделали все, что было в ваших силах, но ничего не помогло.

— Нет! — Девушка сложила руки на груди и расправила плечи, словно пыталась резкими уверенными движениями добавить весомости своим аргументам. — Я делаю именно то, что обещала. Вместо статьи о вас я напишу статью о жизни деревни. Эдит согласится на эту замену, когда прочтет мой материал, и не будет злиться из-за того, что вы выбыли из проекта.

— Но это пока не известно, не правда ли? Она ведь все еще надеется, что я продолжу участвовать в этом безумии. И даже вы не знаете, насколько рискуете, взявшись за другую тему.

— Обещаю, что как только вернусь, сразу же... Но мы с вами договорились не об этом.

Девушка откинула голову назад и тяжело выдохнула, глядя на какую-то точку на потолке.

— Это моя проблема. Я не допущу, чтобы вас беспокоили и дальше. Да, я рискую. Но у меня есть девиз: когда нет выбора, рискуй!

— Выбор всегда есть.

— Ну конечно, — огрызнулась Камиль. — А продажи журнала при этом упадут до нуля. И я могу потерять работу. Знаете, такой выход меня совсем не устраивает.

Джонно не ответил. Она подтвердила самые неприятные его предчувствия.

Следующим утром она пробудилась не от заливистого смеха птицы кукабурра. Маленькие ловкие пальчики пытались разлепить тяжелые веки Камиль.

— Ты уже проснулась? — весело спросила Белла.

— Теперь да. — Девушка с трудом приоткрыла слипшиеся глаза и увидела у края кровати белокурый локон и огромные зеленые глаза, уставившиеся на нее.

— Можно мне к тебе в кроватку? — Ну... эээ... наверное, да.

Девочка, словно маленький щенок, ловко забралась под бок Камиль.

— Везучая ты, — улыбнулась Белла. — Мэгс спал в твоей кроватке.

— Да, — согласилась Камиль, улыбаясь, несмотря на столь раннее пробуждение. — Он просто как настоящая грелка. Всю ночь согревал мне ноги. Так приятно. — Раньше у нее не было домашних животных, которые могли бы спать у нее в ногах. Впрочем, и ребенок никогда не забирался в ее постель. Белла залезла под одеяло и прижалась теплыми лодыжками к Камиль.

— А у тебя есть собаки?

— Ни одной. Конечно, если не считать маленького французского пуделя из фарфора. Его мне подарил папа, когда я была совсем маленькой.

— А что такое французский пудель?

— Это такие собаки. Они живут во Франции.

— А они могут пасти скот?

— Нет, — от души рассмеялась Камиль. — Думаю, французский пудель испугался бы до смерти, если столкнулся бы с коровой. Знаешь, скоро я смогу прислать тебе фотографию такого пуделя. Я полечу во Францию в гости к папе.

— Мой папа может летать вверх и вниз.

— Твой папа здорово разбирается в вертолетах, да? — Девушка никак не могла поверить, что так легко разговаривает с ребенком и что это ей нравится.

— У него четыре вертолета. — Белла отогнула четыре пальчика из своего кулачка, потом помахала ими в воздухе и вдруг опустила Камиль на нос.

— Эй, мой нос не посадочная площадка для вертолетов, — вскликнула та сквозь смех.

Белла радостно хихикала, запуская пальчики в кудри Камиль.

— Белла! — позвал Джонно из коридора. Смех тут же умолк.

— Мы здесь, дядя Джонно, — ответила девочка. — Мы с Камиль разговариваем.

Молодой человек высунулся из-за косяка и нахмурился. Девушка поспешно натянула одеяло до подбородка.

— Камиль моя новая подружка, — объяснила Белла.

Джонно исчез так же внезапно, как и появился, ничего не сказав и так и не поздоровавшись с гостьей.

А Камиль вдруг осознала, что от всей души смеялась этим утром, чего с ней давно не было.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Приехав в Сидней, Камиль была поражена чувством внутреннего дискомфорта, не отпускавшим ее ни на минуту.

Она сидела в своей квартире в цокольном этаже, разглядывала пейзаж улицы и вдруг поняла, что изменилась. До поездки в Муллинджим ее никогда не беспокоило то, что из ее окна не видно ни деревьев, ни неба.

Здания, люди, машины, тротуар, холеные городские собачки — вот что обычно радовало ее глаз. Ей всегда нравилось начинать день в своей крошечной кухне за чашечкой кофе, наблюдая за тем, как оживает мир за окном.