Кэтрин Полански - Найди свою звезду Страница 18

— Да, вполне. Ты имеешь серьезные намерения в отношении Альберта? — тихо, но настойчиво проговорил он.

— Ну… я…

Энн умолкла. Что значит — серьезные намерения? Она хотела Альберта; когда она видела его, то внутри что-то начинало жарко пульсировать. Ночами ей снились эротические сны с участием Кершнера, и Энн просыпалась, едва не плача. Она никогда еще так не хотела мужчину, это был совершенно новый опыт в ее жизни. И да, ей хотелось быть с ним. Энн мечтала, чтобы Люси однажды исчезла и Альберт оказался свободен от мифических обязательств. Он говорил Энн тогда, при первой встрече, что не верит в любовь, однако это лишь добавляло азарта. Она непременно докажет Альберту, что любовь существует!

— Можно сказать и так. Серьезные. Да, — решилась Энн.

— Я видел, как ты наблюдаешь за ним на репетициях и как краснеешь, стоит вам столкнуться в коридоре, — сообщил Матиас. — Но тебя наверняка предупреждали, что Альберт — бабник.

— Предупреждали. И ты — в числе первых. И что? — парировала Энн.

— Да ничего, — пожал плечами Реннер. — Мы все взрослые люди и вправе совершать ошибки, не считаясь ни с чьим мнением.

— Почему ты уверен, что я совершаю ошибку? — прищурилась Энн.

— Я достаточно давно знаком с Альбертом Кершнером, чтобы утверждать это с огромной вероятностью, — пояснил Матиас.

— Посмотрим, кто в конце концов окажется прав, — хмыкнула Энн. Сомнения Матиаса лишь подстегивали ее.

— Я не хотел бы, чтобы тебе было плохо. Но, как уже сказал, каждый вправе сам выбирать… Подвезти тебя до общежития? — неожиданно сменил тему Реннер.

— Нет, спасибо, — отказалась Энн. — Я хочу прогуляться.

Ей не хотелось ехать в одной машине с человеком, который говорит, возможно, справедливые, но очень неприятные вещи. Энн до сих пор слегка робела перед Матиасом, хотя и не показывала этого, а он вел себя по отношению к ней подчеркнуто дружелюбно. Не навязывал свое мнение, всегда находил доброе слово и подвозил несколько раз. Между ними установились ровные дружеские отношения — такие были у Матиаса с большинством участников мюзикла. Энн очень не хотелось портить эту дружбу. Ее отношения с Альбертом Матиаса не касаются. И точка.

Забрав пальто и шагая по коридорам к выходу, Энн внезапно подумала: если Реннер заметил, как она реагирует на присутствие Альберта, — значит, он исподтишка за ней наблюдал?..

Матиас сел в машину, но мотор заводить не спешил. На плечи навалилась свинцовая усталость. Длинный день закончился, торопиться некуда, нужно ехать домой спать — но даже этого не хочется. После разговора с Энн настроение испортилось. Матиас открыл бардачок и достал пачку сигарет, закурил, приоткрыл окно и выпустил дым в сизый вечерний воздух. Вдоль улицы горели рассеянным желтым светом фонари, хотя майские сумерки еще не сменились ночью. Откуда-то долетел веселый женский смех. Матиас докурил сигарету, бросил окурок на улицу и поднял стекло. Потом повернул ключ зажигания и вырулил с парковки. Молоденькая англичанка не понимает, что с Альбертом ничего серьезного ей не светит. Кершнер был одним из самых непостоянных в любви людей, которых знал Матиас. Он менял девушек как перчатки. Люси — одна из тех, кому удалось продержаться достаточно долго, но Альберт уже начал к ней остывать. Энн, кажется, надеется занять ее место. Неужели она серьезно влюблена в этого фанфарона?

Матиасу Энн нравилась. Как друг — так он полагал до того момента, когда зашел в гримерку Альберта и увидел того вместе с Энн, и оба жмурились, как коты на солнышке. Бог знает, свидетелем какого зрелища пришлось бы стать, войди Матиас на несколько минут позже. И когда он увидел, как Энн улыбается Альберту, в груди появилось очень неприятное чувство: как будто Кершнер покусился на что-то, что предназначено для него, для Матиаса.

Нет никаких оснований так думать. Энн — просто хороший друг, которому Матиас помог на первых порах. Девочка усердно пишет свои статьи, Виктор отзывался о ней с уважением. Она успела заслужить любовь труппы и начальства, Лизбет в ней души не чает — и все это за какие-то две недели. Матиас не сомневался, что, когда стартует мюзикл, Энн тоже будет полезной. А потом она допишет свой цикл статей и уедет.

Матиас до сих пор не подозревал, что хотел бы, чтобы Энн осталась.

Он притормозил у светофора и потер глаза. В них будто песка насыпали — зрение с возрастом начало потихоньку ухудшаться, и от света театральных ламп глаза часто болели. Надо сходить к врачу, но времени нет. А подготовка нового мюзикла забирает все силы.

Повышенное внимание Энн к Альберту раздражало. Так вот почему Матиас все эти дни чувствовал некий внутренний дискомфорт, и никак не мог понять, откуда он взялся! Реннер привык жить в гармонии с самим собой, и все, что нарушало эту гармонию, подлежало исправлению или выдворению из жизни.

— Ну хорошо, приятель, она тебе нравится, — пробормотал Матиас, нажимая на педаль газа. — И что теперь?

Можно, конечно, вступить с Альбертом в борьбу за внимание Энн. Можно… только нужно ли? Судя по горящим глазам и пламенным речам, девушка не на шутку влюблена в Кершнера. И когда это успело случиться? В первый же вечер, когда Энн появилась на фуршете после финального спектакля «Робин Гуда»?

Мобильный телефон нежно запел «Лунную сонату». Матиас бросил взгляд на экранчик — звонила Ирма. Первым побуждением было сбросить звонок, как он поступал в большинстве случаев. Но настроение было таким паршивым, что Реннер нажал на кнопку приема вызова.

— Дорогой, — зажурчала Ирма, — ты где?

— Еду к себе на квартиру, — честно сообщил Матиас.

— Я сейчас дома, почему бы тебе не приехать? Нужно разобрать вещи и решить кое-какие вопросы. Я пыталась дозвониться до тебя всю неделю, но ты недоступен. А твой агент по привычке не соединяет с тобой. Шовинистический заговор, — проворковала Ирма.

— Ирма, у нас три дня до мюзикла. — Матиас включил левый поворотник. — Я устал как собака.

— Приезжай. Вопросы все равно нужно решать, рано или поздно. — Воркование сменилось капризным тоном.

— Хорошо, — неожиданно для самого себя согласился Матиас. — Сейчас приеду.

Ирма, одетая в полупрозрачный пеньюар, открыла дверь сразу — как будто стояла под ней и ждала, когда Матиас позвонит. — Я увидела в окно, как ты паркуешь машину. Ужинать будешь? Я разогрею ризотто, — сладко пропела Ирма.

— Буду. — Матиас прошел вслед за Ирмой на просторную, оборудованную современной техникой кухню. Тут все сверкало хромом и сталью: Ирма обожала хай-тек и квартиру обставляла исключительно по своему вкусу. Когда они с Матиасом покупали ее, он позволил Ирме делать все, что ей заблагорассудится, только в отношении спальни высказал определенные пожелания. Ирма учла их… в определенной степени. И пришлось жить в окружении гнутых трубок, искривленных черных ваз в половину человеческого роста и картин-абстракций. Отец Ирмы потакал доченьке и готов был скупить ей все работы Марка Ротко и Луиса Салазара.