Делла Сванхольм - Снежная крепость Страница 19

Почувствовав, что в горле пересохло, Рафаэлла заварила кофе и с чашкой вернулась к компьютеру. Придирчиво вглядываясь в экран, снова просмотрела все фотографии и начала отбирать. Десять самых лучших. Потом – пять. Потом – три. И напоследок выбираем из трех – одну. Эта и есть самая лучшая.

Чашка давно опустела, а она все продолжала работать. Наконец дело было сделано. Рафаэлла внимательно просмотрела оставшиеся фотографии и удовлетворенно вздохнула. Завтрашняя лекция была обречена на успех. Она постаралась на совесть.

Телефон на маленьком столике красного дерева с инкрустацией мелодично зазвонил. Может быть, это профессор Бальделли? Интересуется, выполнила ли я его поручение? – подумала Рафаэлла и с улыбкой взяла трубку.

– Рафаэлла, я считаю, что вы совершили ужасную ошибку. Теперь мы больше не в силах помочь вам, – услышала она голос комиссара Мадзини. – Вы сами выбрали свою судьбу.

С трудом обретенное спокойствие мгновенно улетучилось, и Рафаэлла почувствовала, как нервная дрожь пронзила все ее тело.

– Да, я выбрала. Прощайте! – яростно выкрикнула она и бросила трубку.

Профессор Доменико Бальделли обвел взглядом аудиторию.

– Вам понравилась лекция?

– Да, да! – послышались довольные возгласы со всех сторон.

– Тогда я попрошу поблагодарить еще одного человека, без которого эта лекция вряд ли оказалась бы такой успешной. – Профессор с трудом сдержал улыбку. – Рафаэлла, пожалуйста, встаньте, пусть все вам похлопают!

Девушка смущенно поднялась, и ее наградили по-итальянски бурными аплодисментами.

– Спасибо, – тихо вымолвила она. – Я, право, не заслужила столь высокой похвалы. Это все профессор…

– Профессор Бальделли только подал идею. А осуществили ее вы! – довольно улыбаясь, произнес преподаватель и тоже присоединился к аплодирующим.

Служитель помог убрать проектор, свернул большой белый экран. Рафаэлла и профессор вышли в коридор.

Доменико Бальделли пожал ей руку.

– Еще раз огромное спасибо, Рафаэлла. Вы действительно проделали хорошую работу. Качество снимков говорит само за себя. Представляю, сколько вам пришлось корпеть над ними. – Он вдруг хлопнул себя по лбу. – Кстати, сколько университет вам за них должен? Ведь это было наверняка не бесплатно.

– Представьте себе, совершенно бесплатно, – рассмеялась она.

– Вы шутите…

– Нисколько! Дело в том, что, когда я начала снимать, ко мне подошел монах и стал требовать разрешение, но…

– Все правильно!

– …узнав, что я собираю материал для университетской лекции, махнул рукой и сказал, что я могу это делать бесплатно.

– Фантастика, – покачал головой профессор. – Ведь сейчас во всех церквях автоматически берут деньги за любое фотографирование. Даже если вы хотите просто посмотреть фрески в полутемном храме, вам надо бросить монетку, чтобы включился свет. – Он улыбнулся. – Видимо, вы их обаяли, Рафаэлла.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Может, просто мне попался человек, неравнодушный к искусству.

– Может быть. – Профессор внимательно посмотрел на нее. – Скажите мне, Рафаэлла… – Он неожиданно замялся, подыскивая слова. – Вы здорово помогли мне… А вам самой случайно не нужна помощь?

Она вспыхнула.

– Помощь? Мне? Отчего вы так решили?

Доменико Бальделли опустил глаза.

– Извините за прямоту, Рафаэлла, но вы выглядите какой-то растерянной. Такое впечатление, что вас что-то угнетает. Что с вами что-то случилось. – Он посмотрел ей в лицо. – И такое впечатление, что это случилось в те самые дни, когда я посылал вас за фотографиями. Поэтому я и спрашиваю.

– Все в порядке, профессор, – сказала Рафаэлла и покраснела.

Бальделли пытливо вглядывался в ее лицо.

– Вы уверены?

– Уверена.

Он вздохнул.

– По вашему голосу этого не скажешь. – Его лицо неуловимо изменилось. – Что ж, в конце концов, это ваше дело. Просто хотелось помочь вам.

– Спасибо, профессор, – сдержанно проронила Рафаэлла.

Неожиданно нагнувшись, он поцеловал ей руку.

– Всего хорошего.

Рафаэлла уставилась вслед ему, удивленная этим проявлением галантности. Она не помнила, чтобы профессор Бальделли целовал руку кому-то из студенток. Или из преподавательниц. Что с ним случилось? Или что-то все-таки случилось с ней?

Выйдя на улицу, она огляделась. Ее машину этот чертов Паоло превратил в груду металлолома, и теперь неизвестно, когда ее восстановят. Придется брать такси. За то, чтобы доставить ее домой, с нее сдерут пятнадцать евро, но ничего не поделаешь… Она подняла руку, привлекая внимание таксистов. Через несколько секунд она услышала скрип тормозов. Рядом с ней остановилась черная «ланчия».

Девушка недоуменно уставилась на нее. На машине не было таблички «такси». Может быть, водитель «ланчии» что-то перепутал?

Стекло машины поползло вниз, и она увидела в темном узком проеме знакомое лицо. Это был комиссар Франко Мадзини.

– Мне не удалось закончить разговор с вами вчера, вы бросили трубку, – отрывисто проговорил он. Губы комиссара мрачно кривились. – Более безрассудный поступок трудно себе представить.

– Почему?

– Потому что между вами и террористами только я и мои люди. Представьте, что произойдет, когда этой преграды не станет!

– Вы хотите сказать…

Комиссар распахнул дверцу.

– Сядьте, Рафаэлла, и давайте спокойно поговорим.

Она поколебалась мгновение, потом неохотно забралась в автомобиль. Комиссар посмотрел ей в глаза.

– Злитесь на меня? Думаете, я вмешиваюсь в вашу жизнь? Влезаю без повода?

Рафаэлла молчала.

– Можете не отвечать – в ваших глазах все это ясно написано! – Комиссар фыркнул. – Хороша благодарность за все мои труды, нечего сказать!

– Чего вы хотите?

– Только одного – чтобы вас не убили. – Глаза Мадзини вспыхнули мрачным светом. – Дорогая Рафаэлла, причин для успокоения нет. Согласны?

Рафаэлла неопределенно покачала головой. Она не понимала, к чему клонит полицейский.

– Я это говорю потому, что все в нашей жизни осталось по-прежнему. – Его зрачки потемнели. – Террористы все так же охотятся за раздражающими их политиками. И рассматривают мирных граждан как свои потенциальные жертвы. Террористические организации не ушли в подполье. Вся эта мразь живет и дышит и получает деньги и оружие. И что может случиться завтра, не знает никто. И если вашего отца, Рафаэлла, убили много лет назад, это не значит, что о вас забыли. Устранить вас – прекрасный способ напомнить о себе. И вогнать в сердца людей ужас. Убили отца, а через много лет и дочь. Представляете, что это значит? Все просто оцепенеют от страха. Это и будет наглядной демонстрацией возможностей террористов. Думаете, они сбрасывают это со счетов?