Бумеранг - Наталья Семенова Страница 19

грудь. Ещё одна невыносимая минута, готовая по новой привести меня к пику. Но он резко выходит. Поднимает меня со стола и прижимает лицом к холодильнику. Чуть приподнимает бедра и резко насаживает обратно, продолжая яростно двигается. Ноги подкашиваются, но он удерживает меня, теснее прижимая к себе. Снова пик наслаждения, заставляющий громко стонать и сжиматься. Влажные ладони скользят по гладкой поверхности холодильника; ищу возможность за что-нибудь уцепиться, но меня переворачивают лицом к себе и жадно впиваются в губы, упираясь горячим естеством в живот. Подхватывает одной рукой под коленку, второй прижимает к себе за талию, приподнимает и через несколько шагов опускает на холодный пластик подоконника. Снова целует каждый дюйм от уха до плеча, вынуждая меня прикрыть глаза от наслаждения. Нажимает большим пальцем на чувствительную точку там и под мой стон резко входит внутрь. Впиваюсь ногтями в его плечи и откидываюсь назад, чувствуя спиной холод окна. Но внутри жар. Поглощающий. Подчиняющий себе. Невыносимо! Снова пик, содрогающий тело, а следом его порывистый рык и стон облегчения. Притягивает меня к себе и, обжигая тяжёлым дыханием изгиб шеи, крепко сжимает в объятьях, продолжая находиться во мне. Обнимаю его в ответ. Так же крепко. До желания растворить в себе.

А в следующую секунду говорю то, что совсем не планировала говорить:

– Их убила я.

БОНУС: Бумеранг. Время после…

Глава 1

– Молчи, – выдыхает мне в ухо он, обжигая прерывистым дыханием и, подхватив под ягодицы, снимает с подоконника и несет в зал.

Аккуратно укладывает на удлинённый край дивана и распрямляется, блуждая по моему телу жадным взглядом, помутневшей и чуть безумной теплотой карих глаз.

Взгляд прошибает до костей, словно ток распространяясь по коже и вибрируя в кончиках пальцев. Чувствую, что снова его хочу. И опускаю глаза в район его паха, убедиться, что и он готов к следующему раунду.

Кто бы знал, что наше сегодняшнее тяжёлое знакомство закончится таким образом. И это несмотря на моё вырвавшееся признание.

Сергей наклоняется и, уперев колено в диван между моих ног, кладёт свои ладони мне на грудь. Проводит нежно по кругу, а я кожей чувствую горячую влажность его тыльной стороны рук. Пальцы сжимаются, захватывая в остро-сладкие своей болью тиски мои твердые соски, вырывая из меня гортанный стон. Сжимаю свои пальцы на краях диванной подушки до судорожного онемения, когда его ладони с нажимом начинают спускаться к бёдрам и, проскальзывая под меня, стягивают кожу на ягодицах. Надтреснутый хрип, и он резко переворачивает меня на живот. Не давая опомниться, тянет вверх, заставляя встать на колени. Горячие ладони гладят, ласкают мои ягодицы и внутреннюю сторону бёдер. Подушечка большого пальца касается точки моего жара, снова вырывая из меня стон желания.

Хочу, чтобы он вошёл в меня. Скорей.

Закусываю ноготь, чтобы не умолять его, всё же ловя кайф от его умопомрачительных ласк.

В следующую секунду протискивается в мою влажную тесноту двумя пальцами, побуждая меня выгнуть спину и шумно втянуть воздух вместе с прядью моих волос, разметавшихся по дивану. Слышу, как он начинает дышать тяжелей с каждым движением своих пальцев внутри меня.

И, наконец, больно обхватывает пальцами мои бедра, стремительно насаживая меня на свою горячую плоть. До самого основания. Прошибая взрывом чувств до истошного крика из моего горла.

Выпускает воздух и начинает двигаться. Яростно, неистово, каждым толчком проникая всё глубже и глубже. Боже! Уже через мгновение мозг простреливает разряд освобождения, сжимая мои внутренности и бёдра. А Сергей рычит и продолжает вбиваться, удерживая меня возле себя.

И я по новой начинаю чувствовать накатывающее волнами наслаждение.

Вдох и воздух выходит со стоном. Снова и снова. Лишая разума. Накаляя нутро огнём.

И вот он увеличивается во мне, ускоряется, обещая сжечь всё дотла, чтобы возродиться после, словно феникс.

Устало откидываемся на мягкую обивку дивана. Сергей тяжело дышит, но всё же находит силы, чтобы сказать:

– Наступлю себе на горло, но не позволю тебе сесть в тюрьму.

***

Через день

– Олеся, – раздался в трубке взволнованный голос Сергея. – Уезжай! Уезжай из города. А по возможности даже из страны.

Позвоночник прошибло холодом, дыхание участилось.

– Килин, – не спрашивала я.

– Да, не я один наткнулся на иск. И ему в отличии от меня плевать какие у тебя были мотивы.

– Хорошо. Спасибо, Серёж, – прошептала, уже страдая, что больше его не увижу.

Он молчал, а когда я уже хотела сбросить вызов, надтреснуто шепнул:

– Олесь… Будь осторожна, умоляю.

– Обещаю.

– Живи! – вдруг выкрикнул и тише добавил: – По возможности, как можно дальше от сюда.

– И ты береги себя, – глаза защипало, горло сдавило, но я всё же произнесла те слова, что хотела: – Спасибо, что вернул веру в людей.

– Прощай Олесь.

Положила телефон на столешницу и дала волю слезам.

Моё признание было для него шоком, впрочем, как и для меня сомой. Но он понял. Понял! Когда никто другой бы не смог такого сделать.

В нашу ночь я рассказала ему обо всем.

Как по-настоящему пила первые полгода, а в последующее время лишь притворялась, чтобы исполнить задуманный план. Как хладнокровно продумала каждую деталь трёх убийств и также хладнокровно их исполнила. Как наслаждалась их мучениями. Ужасом стоявшем в их глазах от осознания скорой смерти. Да, они получили по заслугам. Их зверства вернулись к ним бумерангом. Бумерангом моей мести…

Уехать из страны я тоже планировала, только не так рано. Ещё не всё подготовлено. Не всё сделано.

Но оставаться в этой квартире однозначно нельзя.

Пару звонков, и я быстро покидала в спортивную сумку то немногое, что могло пригодится.

И тут услышала рёв машин, резко