Сила его любви - Люси Монро Страница 19

– Вы не только сказали мне, что я не могу добиваться справедливости за ужасное нарушение моего доверия и неприкосновенности частной жизни, но вы сообщили мне, что я даже не могу рассказать об этом своему брату. Ни ради него, ни ради меня. Как насчет того, чтобы вы придумали способ сказать моей лучшей подруге, что я больше не могу присутствовать в ее жизни? – нарочито официальным языком сказала Дженна, она пристально посмотрела на Диму, ее глаза горели от слез, ее сердце разрывалось при мысли о потере Натальи. – Я не буду подвергать риску других людей, потому что хочу сохранить дорогого человека в своей жизни.

– Могу я заехать за тобой на ужин?

Что? Он вообще услышал ее слова? Дженна даже не спросила себя, на какой планете он живет.

– Нет.

– Дженна, нам нужно поговорить.

– Нет.

Затем он ушел.

Дженна сделала глубокий вдох, а затем выдохнула. Подойдя к своему столу, она включила ноутбук и принялась за работу.

Следующие пару дней Дженна игнорировала звонки и сообщения от Димы. Она скрывала свои чувства от Натальи, это было легко сделать с помощью эсэмэс. На выходные у них была запланирована видеосвязь, и Дженна всерьез хотела придумать предлог, чтобы отказаться от нее. Даже если ей придется солгать.

Дженна и ее босс кратко обсудили ситуацию, и, хотя пожилая женщина сожалела о том, что Дженна, должно быть, чувствует себя оскорбленной, она была непреклонна в том, что репутации журнала будет нанесен ужасный ущерб, если станет известно, что у них было такое серьезное и продолжительное нарушение конфиденциальности. Казалось, никого не заботило, что дизайнер потеряла свой бизнес из‑за этого нарушения, или какой потенциальный вред может быть нанесен компании брата Дженны, или сколько других людей пострадали от утечки информации Скайлар. Не говоря уже о том, что Скайлар воспользовалась своим вероломством и это сошло ей с рук.

Конечно, Скайлар уволили, но тщательно сформулированная причина увольнения позволила ей даже подать заявление на получение пособия по безработице. Дженна была вне себя от ярости, и это чувство никуда не делось.

В эти дни Дженне пришлось переосмыслить очень многое. Отношения с Натальей, которыми она дорожила много лет, превращались из источника душевного тепла в источник боли и несправедливости. Работа в журнале, которую Дженна очень ценила, теперь не привлекала ее – сложно было отдавать себя делу, в которое она больше не верила… Дженна всерьез раздумывала сменить работу – руководство журнала предало не только ее, но и того молодого дизайнера и, возможно, еще многих людей, о которых Дженна не знала. Но больше всего мысли Дженны в эти дни были посвящены Дмитрию. Она испытывала глубокие и наполненные болью эмоции каждый раз, когда его имя мелькало на экране ее телефона. К счастью, он больше не появлялся на ее работе без предупреждения.

А потом мысли снова мчались по кругу.

Дженна любила Наталью, как сестру, она заботилась об Эмме, дети королевы и принцессы были для Дженны, как племянники и племянницы. Только как она могла остаться в их жизни, если это означало, что ей придется лгать? Лгать, чтобы скрыть разрушительную правду? И все же, как Дженна могла уйти из их жизни, не вызвав у Натальи стресса, который был бы опасен для нее и ее будущего ребенка?

Зазвонил ее телефон, мелодия звонка принадлежала ее брату, и чувство вины снова нахлынуло на нее. Она провела пальцем, чтобы ответить.

– Привет, младший брат.

– Я только что разговаривал по телефону с принцем Дмитрием.

– О как? – спросила она, задаваясь вопросом, почему Дима позвонил Люку. Неужели он проверял, не проболталась ли она?

– Какого черта, Дженна? Кто‑то шпионил за тобой больше года! Ты в порядке? – Тон ее брата не оставлял сомнений в том, как он беспокоился о ней. Это было как бальзам на душу Дженны.

– Дмитрий рассказал тебе?

Дженна едва могла в это поверить. Зачем Диме это делать?

– Сначала он заставил меня подписать договор о неразглашении, но да. Этот парень на год младше меня, но он меня пугает.

Дженна удивила саму себя смехом. Последние несколько дней ей не очень хотелось смеяться.

– Он принц. Это есть в должностной инструкции.

– Ты думаешь? У меня никогда не складывалось впечатления, что кто‑то в этой семье запугивал тебя.

– Они и не делали этого.

– Тогда почему ты не рассказала, что произошло?

Дженна поморщилась:

– Я тоже подписала соглашение о неразглашении, давным‑давно. Если бы я сказала тебе, я нарушила бы его. И теперь я себя чувствую последней сволочью, потому что подвела тебя.

– Ты ни в чем не подвела меня. Вспомни, как много мы с тобой говорили о моей работе. Тебе же совсем не интересна генетика. Поэтому я не говорил тебе ничего такого, чего бы уже не знала пресса.

– Но я подставила не только тебя! Есть другие люди и фирмы…

– Я думаю, – после некоторой паузы сказал ее брат, – что Дмитрий позаботится о них.

– Это он попросил тебя позвонить мне?

– Да, потому что ты не отвечала на его звонки. Зря ты с ним так.

– Почему? – искренне удивилась Дженна.

– Влечение между вами от этого слабее не станет.

– Что?! – почти крикнула Дженна.

– Ты что, думаешь, что ваша тяга друг к другу может остаться незаметной для меня и Лизы или же для семьи Дмитрия? Не будь наивной.

– У нас нет будущего.

– Дмитрий – младший в семье. Ему не обязательно иметь детей.

Дженна думала, что изжила боль из‑за того, что никогда не станет матерью, но под ребра словно вошел холодный кинжал. Когда ей было двадцать один год, она сделала тест, чтобы исключить возможность генетического заболевания, от которого умер ее