Его невинная добыча - Алиса Ковалевская Страница 19

Одевшись, я несколько раз провела по волосам найденной в ванной расчёской. Зубчики с трудом справлялись с волосами, но делать было нечего. Как сказала эта Наталья? Лучший стилист Грата?

Посмотрев на своё отражение, я расправила плечи, провела ладонью по боку, по мягкой ткани и надела вишнёвые туфли на достаточно высоком устойчивом каблуке.

Засмотрелась на собственное отражение. Такой я себя никогда не видела.

— Как будто леди… — шепнула собственному отражению и улыбнулась. — Как в кино.

Придерживаясь за перила, я аккуратно спускалась вниз по лестнице. Нога болела всё так же сильно и, хотя туфли были удобными, быстрее у меня не получалось.

Ещё издали я услышала раздающиеся из холла голоса — голос Руслана и, судя по всему, того самого Алекса, что был в гостиной, когда я так неосмотрительно вошла туда в прошлый раз.

Несмотря на то, что я уже слышала его, он казался мне совсем незнакомым. Да и что удивляться? Этот мужчина… Он казался настолько опасным, что боязно было даже встречаться с ним взглядом. Было в нём нечто, делающее его схожим с людьми Бориса, только более сильное.

Едва я спустилась, к мужским голосам примешался ещё один — женский. Мягкий, приятный. Его обладательница коротко засмеялась, и в голосе её стали заметны чуть сиплые нотки.

Пройдя вперёд, я увидела Руслана, а вместе с ним его гостей. Это в самом деле был тот самый мужчина — Алекс. А рядом с ним…

Сопровождающая его женщина выглядела, мягко говоря, странно: маленького роста, одета она была в кожаную куртку и узкие джинсы. Вместо туфель или, хотя бы, аккуратных сапожек — ботинки, какие обычно носят только мужчины, да и то занимающиеся тяжёлой работой. А волосы…

Стоило мне подойти, Алекс окинул меня взглядом и сказал, обращаясь к Руслану:

— Неплохо ты её укатал, Рус, — уголок его рта дёрнулся.

— Алекс! — тут же гневно выпалила его спутница, потихоньку покачивая завёрнутого в бледно-розовое одеяльце ребёнка, которого держала на руках.

Пожалуй, только ребёнок и делал её хоть сколько-то женственной. Если бы это увидели наши наставницы…

Она поджала губы и качнула головой, с недовольством глядя на него снизу-вверх.

— Это Ева, — Руслан опустил ладонь на мои ягодицы и подтолкнул вперёд.

— Стэлла, — кое-как она перехватила малыша и протянула мне руку. На запястье её блеснуло несколько тонких серебристых браслетов.

— Ева, — неуверенно сжала её ладонь.

Ладонь её была узкая, пальцы аккуратные, длинные, с тёмным лаком на ногтях. Почему-то мне казалось, что так здороваются только мужчины, но…

На Алексе тоже были ботинки. Почти такие же, как у Стэллы, только ещё грубее. Вот только что он не рабочий, я знала наверняка. Промашки с Русланом хватило, чтобы не делать поспешных выводов.

— Очень приятно, — проговорила Стэлла и снова взяла ребёнка обеими руками.

Лицо у неё было красивым даже несмотря на ужасные короткие волосы. Высокие скулы, в меру пухлые, как и у меня, губы, правильная линия носа.

Я с трудом сдержалась, чтобы не спросить, почему она так странно одета. Штаны нам разрешали носить только на некоторых, требующих того занятиях, в остальное время это было под запретом.

К чему эти ужасные ботинки?! Штаны, кожаная куртка?! Неужели ей нравится одеваться в вещи, которые предназначены для мужчин?!

— Дай её мне, — Алекс умело забрал девочку. В его руках она казалась совсем крошечной. Посмотрев в маленькое личико, он попросил, обратившись к Стэлле: — Отдай Русу паспорт.

— Он в кармане? — спросила она, и, не успел Алекс ответить, в пальцах её оказалась маленькая книжка.

Я так и опешила. Это паспорт? Если да, как она смогла настолько быстро достать его?! Она ведь только тронула край куртки и…

— Ловкость рук, — видимо, заметив моё удивление, пояснила Стэлла.

Уголок губ Алекса опять дрогнул. Руслан приобнял меня за талию и, взяв у Стэллы паспорт, открыл. Я увидела собственную фотографию и имя. А в графе фамилия…

— Алиева Ева Константиновна, — прочитала я негромко вслух. — Почему Алиева? — спросила у Руслана.

Он закрыл паспорт, убрал в карман и только потом ответил, ещё ближе прижимая меня к себе.

— Потому что с этого момента ты носишь мою фамилию, зверёныш.

Наклонился и очень тихо, вкрадчиво, так, что у меня побежали мурашки, добавил:

— С этого момента ты моя жена. А я твой муж, и мои желания для тебя — закон. Единственный закон, которому ты должна безоговорочно подчиняться.

Глава 10

Ева

— Увидимся на свадьбе, — Руслан крепко пожал руку Алексу и коротко кивнул его жене, утвердив меня в мысли, что рукопожатие — жест, имеющий отношение только к мужчинам.

— Как ты смотришь на то, чтобы на днях выйти в море? — спросил Алекс, открыв дверцу со стороны водителя.

Море? Мне вспомнилась полоска воды, которую мы проезжали по пути в аэропорт, линия горизонта, в которой глубокая синева сливалась с другой — освещённой солнцем. Но то море осталось далеко…

Про какое море он говорит? Или Руслан собирается вернуться в горы? Нескольких минут, что Алекс и Стэлла пробыли у нас, хватило, чтобы понять — этот мир совершенно мне не знаком. При том, что слова остались теми же, многое было за гранью моего понимания. И вот снова…

— Мы задержимся в Грате на несколько дней, — продолжил тем временем Алекс. — Так что если будет желание…

Уложившая ребёнка в люльку на заднем сиденье огромной машины Стэлла поправила кожаную куртку и, подойдя к Алексу, запустила руку в его карман. Даже сейчас, в тусклом свете непривычно серого дня, камни в её браслетах играли, переливались так же, как и те, что были в серёжках.

— Я поведу, — сказала она, вытащив брелок от машины и сжала его в пальцах.

Поведёт?! Я ожидала, что Алекс запретит ей, отберёт ключ и прикажет сесть в машину, но он и не подумал сделать этого. Поймал за ворот куртки, притянул к себе и, обхватив за талию, прижал к своему боку.

Смотрелись они довольно странно. Он — высокий, должно быть, даже на несколько сантиметров выше Руслана, а она… Ещё меньше меня. И эта её одежда, обувь, а главное — волосы…

— Почему бы и нет, — мне показалось, что Руслан ответил нехотя, как будто в действительности ему было всё равно. Но тогда зачем он согласился?

Я совершенно не понимала его, логики его поступков ни по отношению к себе, ни вообще, в целом. Как будто всё в нём было наполнено противоречиями, диссонансом.